Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

Невилл, как только неразлучная парочка прибыла в гостиную, оттащил их в укромный угол. Луна с интересом глянула на друга:

— Ну что такое, Нев?

— У нас тут слухи ходят… — мальчик оглянулся по сторонам, — о Запретном этаже…

— Для нас, русских слово «закрыто» — это вызов, — хмыкнул подросток, взъерошив волосы.

— Там, вроде, видели трехголовую псину размером с небольшой дом… — Долгопус прикрыл рот ладонью и понизил голос — кто-либо мог подслушать их.

— Это… цербера что ли?.. Постой… В школе держат настоящего ЦЕРБЕРА?! — глаза Полумны полезли на лоб.

— Не знаю, — отозвался Невилл. — Но это…

— Нарушение всех мысленных и немыслимых правил, — послышался позади голос Гермионы.

— Привет, Миона, — откликнулся сразу Слава. — Как каникулы? Судя по подаркам нам, ты в полном восторге…

— Да! Во Франции столько-столько всего!..- начала безостановочно говорить Гермиона с восторгом. — У меня вышло такое роскошное сочинение по истории магии!

— Верю-верю! — замахал руками Невилл.

Пока девочка разглагольствовала о быте европейских магов во Франции, Вячеслав переглянулся с Полумной. Они так и не договорили…

Рогозина устало прилегла на кровать дома. Рабочий день, который, казалось, длился вечность, наконец закончился, и женщина с вожделением думала о теплой постели. Только что они закрыли очередное дело, и после написания отчетов она заторопилась домой.

С того самого момента, когда она не сдержалась и… отдалась Дмитрию Юрьевичу, прошел месяц, и их отношения уже не были секретом ни для кого. Они сейчас не встречались — мешали их обе работы, но переписывались активно, в основном из-за детей. Времени было не много — и Рогозина на время приостановила свое следствие «по делу Поттеров». Сейчас оно надежно лежало у нее в сейфе в ФЭС…

Веки сомкнулись…

«Рогозина сама не зная как оказалась в знакомой фэс-овской камере КПЗ. Вокруг был темный, непроглядный туман, в котором едва видно угадывались стены и верху — решетка…

Но вот туман на глазах стал редеть.

Перед ней был грубый стул с подлокотниками, а к стулу был крепко привязан — за руки, ноги и грудь, веревками какой-то человек.

Женщина подошла ближе, но больше не смогла сделать ни шагу — потому что перед ней вспыхнула ослепительная полоса, которая помешала ей двигаться дальше. А тут привязанный человек поднял голову…

— Слава?

Зеленые глаза ее приемного сына уставились на нее без всякого выражения.

— Слава! Слава!!!

Она пыталась прорваться через полосу, но не смогла. Но тут движение позади привязанного к стулу сыну привлекло ее внимание.

Из тумана выплыла темная фигура и неожиданно две старческие, неестественно белые, в морщинах и со вздувшимися венами руки подняли голову Вячеслава за подбородок. Рогозину словно приковало к своему месту — старческие руки обхватили шею ее сына.

— Нет! — вскрикнула она.

Руки с силой сжались на тонкой шее. Прямо на ее глазах мальчик начал задыхаться, его лицо — стремительно набирало синеву. Еще несколько минут он бился в путах, а потом обвис в них, свесив голову вниз, и свесив язык изо рта.

— Слава! — дико вскрикнула она, оседая на холодный пол, — Сла-ва… — вырвалось у нее рыдание.

Сзади послышался смех. Он был ледяной, пронзительный и лишенный всякого веселья…»

Она, вскрикнув, проснулась и несколько минут пыталась прийти в себя после мрачного сна-кошмара. Она с трудом перевела дыхание.

— Сон, — вырвалось у нее. — Это лишь только сон… Слава Богу.

Она перевела взгляд на часы — было три пятнадцать утра. Еще немного времени и наступит новый день…

— Галь, — обратился к ней ее заместитель, — ты сегодня какая-то… встревоженная сверх меры.

— Ночью плохой сон приснился. Впервые вижу такой мрачный сон… — женщина потерла виски, которые явно скоро начнут болеть.

— Все из-за того, что ты о сыне волнуешься и беспокоиться сверх меры… — начал было говорить Круглов, но Рогозина оборвала его:

— Ты, Коль, сон не знаешь. Я словно наяву вижу как его… душат… В том сне его шею обхватывали старческие руки, и его в итоге задушили. И я не смогла этому помешать… Просто стояла и смотрела на это…

— Это просто ночной кошмар, сон, Галя…

— Нет, — выдыхает женщина и фирменная чашка с кофе едва не выскальзывает из ее ослабевших пальцев, — это не просто сон. Я чувствую, что ему грозит опасность… Мое сердце это чувствует…

— Что это? — спрашивает Рогозин, глядя как Гермиона что-то дает Полумне. Та, прочитав название, морщится и откладывает его в сторону, и продолжает строчить на свитке пергамента.

— Это, — менторским тоном проговорила девочка, — расписание подготовки к экзаменам. Это — наше свободное и несвободное время…

— Тогда спасибо. Это действительно нам пригодится… — с благодарностью проговорил Слава, беря у девочки пергаментный свиток с графиком занятий. — а как нам быть с нашим «запретным» этажом? Мы же все вместе решили осуществить вылазку! Тем более, что все мы узнали о тролле, выпущенном в Хэллоуин…

— Угу. Никогда бы не подумала, что у нас в школе есть настоящий тролль! — хихикнула очень тихо отличница.

Рогозин продолжал читать план подготовки, мило подготовленный Гермионой.

— У меня даже сутки свободные есть. Удивительно!

— Ничего удивительного, — Гермиона уселась рядом со Славой, и раскрыла тяжелый библиотечный том, — мы с тобой первые по успеваемости, а вот Полумне следовало бы потрудиться, — чуть более жестко проговорила она.

Девочка, не отрывая пера от работы, только усмехнулась.

— Ну, — обратился Рогозин-младший к собравшимся, — когда осуществим нашу вылазку?

Дело было в гостиной, после того как часы пробили полночь. Вся четверка собралась у камина и шепотом переговаривались друг с другом.

— Я думаю, что нам надо почитать еще… — начала говорить девочка.

— А я думаю, что все гораздо проще, повторить «свой участок» работы. Например, Невилл — за травологию и, частично, за зельеварение. Ты — за историю магии и заклинания, трансфигурацию, я тоже веду заклинания, зелья и трансфигурацию. Полумна — за наше «лечение» и прочее.

— Я с этим планом согласен, — выразил свое мнение Долгопупс, — я ничего, например, не смыслю в трансфигурации, поэтому оценки по ней у меня… так себе. Так что смысла забивать голову лишним — я не вижу.

— Как хотите, — проговорила Гермиона скептически, и замолкла.

— Итак, еще чуть-чуть подготовимся и выступаем.

— А сколько еще ждать? — спросила Полумна.

— Я хочу узнать как пройти мимо пса. Я думаю, что это возможно лишь в одном случае, — тут Рогозин усмехнулся, — надо расспросить нашего лесничего…

— Валяй, — без искры энтузиазма проговорила Гермиона.

====== Осколок прошлого. ======

Рогозина, читая отчет, почти пропустила момент прихода секретарши Аллы. Та несла ей почту, так как день выдался суматошный. А еще — ей сегодня предстоял «визит» к генералу Султанову… Не самый приятный.

— Галина Николаевна, — послышался голос секретаря, — я принесла вам почту! Тут какое-то письмо интересное… Из Англии!

Рогозина мигом подняла голову от бумаги и приняла из рук Семенчук белые конверты, экспресс-почту в синих и зеленых с рыжим, неформатных конвертах, и… тяжелое письмо с незнакомыми марками и английской вязью букв в «получателе».

— Да, спасибо, Алла. Знаю, это мне, я его жду…

Девушка, цокая каблуками, удалилась за дверь. Рогозина, бросив и отодвинув от себя все, нашарила в ящике стола ножницы и аккуратно разрезала край конверта. Извлекла само письмо — толстая пачка исписанных листов (и новых, и старых — они пожелтели от времени), и из вскрытого конверта ей выпала в руки черно-белая фотография.

Девочка на фото — это была легко узнаваемая Лили Поттер, красиво улыбалась в кадр фотографу. Позади нее была то ли стенка амбара, то ли просто бревенчатая стена. Рядом с ней стоял худощавый, нескладный и довольно неухоженный на вид мальчик-подросток в одежде явно «с чужого плеча», да еще и не по размеру. Большой пиджак висел на нем как на вешалке.