Мелания (СИ)

Мэлли отталкивается от края стола и делает пять шатких, но уверенных шажков прямо к Микки, хватает мишку и падает к Микки на колени.

Микки крепко обнимает ее и покрывает поцелуями. Йен смеется и продолжает снимать, но Микки, блядь, слишком горд, чтобы беспокоиться об этом.

До самого конца дня все пребывают в эйфории.

***

На следующее утро эйфория заканчивается.

***

Все начинается с пустяка. Утром они сидят за столом на кухне Микки, едят завтрак, и Йен делает несколько тонких намеков на то, что Микки пьет слишком много кофе. И вроде как ничего особенного, они все время так пререкаются, но с того самого дня у Мэнди, когда Мэлли назвала его папой, Микки стал придирчиво присматриваться к тому, что он делает, и не может ли это послужить плохим примером. Так что когда Йен обзывает его дыркой в заднице, хотя при этом он улыбается и ерошит Микки волосы, первым делом Микки бросает нервный взгляд на Мэлли.

Он пытается придумать, как ответить, чтобы не начать их обычный глупый спор, но не может. Он не может ответить так, как отвечает обычно: обозвать Йена уебком и ткнуть его в то, что он пьет столько же кофе, сколько и Микки. В то же время он не может просто так спустить Йену его комментарий, потому что тогда Йен подумает, что его подменили инопланетяне или еще что-нибудь в подобном роде. Когда такое было, чтобы Микки Милкович сдавался без боя, даже если это просто безобидная перепалка.

Так что вместо ответа он просто неуклюже фыркает и делает вид, что поглощен процессом кормежки Мэлли до тех пор, пока Йен не уходит на работу.

Микки вздыхает с облегчением, как только за Йеном закрывается дверь, и оборачивается к Мэлли с фальшивой улыбкой до ушей.

Он не уверен, что будет делать со всем этим, но точно знает, что обязан сделать что-то.

***

На работе, пока он продает фаст фуд тупым подросткам и пытается добиться от Мэлли больше пары шагов за раз, он думает о Йене.

Это не так уж и необычно, потому что Йен – практически все, о чем он думает. Йен, Мэлли и иногда Мэнди заполняют все пространство его маленького, но абсолютно прекрасного мирка. Но не сегодня, когда он думает не о том, каким счастливым делает его Йен, и это все меняет.

Сегодня он думает обо всем дерьме, через которое они прошли.

Во многом они были не виноваты, возможно, они даже не были виноваты ни в чем. Но это не значит, что они всегда вели себя правильно, когда пытались справиться со всей той хуйней, которая с ними случалась.

Он знает, что бывает агрессивным, когда пытается защитить себя от чего-то. С Йеном дела обстоят не намного лучше – он склонен убегать от своих проблем. Возможно, именно недостатки делают их идеальными друг для друга, но не для остальных.

Если не считать Мэлли, Йен – лучшее, что случилось с Микки.

Но именно в этом все дело. Если не считать Мэлли.

Мэлли для него гораздо важнее. Микки не мог себе представить, что кто-то когда-то будет для него более важен, чем Йен, и это открытие выбивает у него почву из-под ног. И он не хочет, чтобы их с Йеном ненормальные отношения когда-либо как-то отразились на ней. Заставить ее проходить через все это – значит, испортить всю ее будущую жизнь, это он знает наверняка.

Весь день ему не по себе просто от мыслей обо всем этом.

- У тебя что-то случилось? – спрашивает Джули, забежавшая поиграть с Мэлли, которую она обожает, впрочем, как и все вокруг. Микки едва способен видеть ее, так он расстроен – все ее лицо как в тумане, кроме веснушек, которые, наоборот, как-то слишком резко бросаются в глаза, потому что напоминают ему о кое-ком еще.

- Не, – лжет он, даже не стараясь, чтобы это не прозвучало фальшиво. – Я в порядке.

Она бросает на него странный взгляд, качая Мэлли на руках.

- Как скажешь, – говорит она и потом добавляет преувеличенно громким шепотом: – Твой папочка обманщик, да, сладенькая, так и есть.

Микки смотрит на Мэлли, которая хохочет, глядя на Джули, ее маленький нос-кнопка морщится, и думает о том, что знает уже долгое время – он никогда не сможет сделать то, что ранит ее. Он не хочет навредить ей, даже случайно.

Так что он принимает решение перестать воевать с Йеном, хотя бы при Мэлли. Это не должно быть сложно, решает он: не все в их отношениях построено только на спорах и противоречиях, в конце концов, у них есть много общего, гораздо больше, чем Микки имел с кем-нибудь, они любят друг друга, и бла-бла-бла.

Это должно сработать, потому что он не может придумать ничего другого для того, чтобы его мир не взорвало к чертям.

***

Первые пару дней каждый раз, когда Йен бросает шутку, которая могла бы привести к ссоре, Микки просто старается отвечать спокойно. Это идет против всех его инстинктов, он должен проявлять агрессию просто чтобы оставаться в форме, но он каждый раз старается сдержаться. Йен бросает на него странные взгляды – он знает, что для Микки ненормально упустить шанс обложить кого-нибудь матом. А Микки задумывается о тысяче преимуществ встречаться с кем-то, кто действительно понимает, чего от тебя ожидать.

Тем не менее Йен не говорит об этом, просто позволяя Микки отступить или сменить тему. Только от этого не становится лучше. Микки ощущает какой-то извращенный дисбаланс, потому что Йен ведет себя по-прежнему, а он все время сдается. Микки не любит чувствовать себя слабым, он злится все больше и больше, до тех пока уже не в состоянии себя сдерживать, и начинает огрызаться в ответ, теперь уже неспособный вовремя остановиться.

Кончается все тем, что их обычные пререкания превращаются в настоящие скандалы, что слегка противоположно тому, чего Микки хотел. На вторую ночь после решения Микки прекратить ругаться они оба идут в постель настолько раздраженными, что их трах напоминает активно-пассивную драку больше чем когда-либо раньше.

Микки решает похерить план «А» до того, как его хватит удар.

Итак, поскольку мирные методы разрешения конфликта не работают, Микки решает попробовать молчание. Не все время, конечно – иначе это будет всего лишь другой пример нездоровых отношений, который увидит Мэлли. Но, когда бы Йен ни сказал какой-нибудь язвительный комментарий, который выглядит как способный привести к нескольким минутам игривого пререкания и изобретательных оскорблений, Микки просто. Не. Отвечает.

Когда Йен в эти дни моет тарелки и говорит: «Ты отстой, ты позволяешь мне быть рядом, чтобы иметь халявную домработницу», или когда он сидит перед ТВ и говорит: «В следующий раз, когда ты специально спрячешь пульт, я тебя придушу», или когда он вставляет член ему в глотку по самые яйца и говорит: «Ты был такой болтливый сегодня, а ну-ка, заткнись» – Микки просто игнорирует его.

Что выглядит, как хорошая идея, если не считать того факта, что в результате от этого становится только хуже.

***

Проходит всего лишь два дня, как Йен поднимает эту тему. Он только что сделал очередной тупое замечание, и Микки игнорирует его, все еще надеясь улучшить этим ситуацию. И ему тут же прилетает в ответ.

- Какого хера ты ведешь себя как дырка в заднице? – орет Йен.

Он взрывается так неожиданно, что Микки роняет из рук бутылку сока, которую он нес Мэлли, и матерится, когда содержимое разливается у его ног.

- О чем, блядь, ты говоришь? – спрашивает он приглушенным голосом, бросая озабоченные взгляды на Мэлли.

Они с Йеном на кухне, а она сидит на полу у дивана и, кажется, увлечена игрой, но он хочет исключить для нее всякую возможность услышать их разборки.

- Последние пару дней, – говорит Йен, с громким стуком ставя кружку на стол и указывая на Микки, – я выливаю на тебя всякое дерьмо, а ты просто игнорируешь это. Ведешь себя так, как будто ты не слышишь меня, но я знаю, что ты слышишь. Ты злишься на меня за что-то? И решил наказать меня чертовым молчанием?

Микки делает глубокий длинный вдох через нос. Он знает – Мэлли может услышать голос Йена, его злость и бранные слова, и все, чего ему хочется, это тоже начать орать в ответ, потому что так они с Йеном разговаривают, но он не может – он не может, он буквально не может, блядь, вынести мысль, что он сделает с Мэлли что-то, что делали с ним когда-то его собственные родители, то, что заставит ее чувствовать себя напуганной.