Мелания (СИ)

Он пытается понять, хочет ли он быть парнем на одну ночь.

Часть него по старой привычке врет сама себе и говорит «да».

Да, будет лучше, если это не начнется снова.

Да, это глупо и непрактично. Да, он покончил с этим.

Но остальная его часть каждой частичкой души и тела отвечает «нет», кричит, что он хочет Йена снова и снова, навсегда. И Микки не настолько туп, чтобы этого не понять.

Получается, проблема в том, хочет ли Йен, чтобы это был секс на одну ночь.

Пока Микки продает бутылку газировки и упаковку презервативов скучающей девушке, которая все время теребит серьгу в носу, его пальцы так и тянутся к телефону под прилавком. Он мог бы запросто позвонить Йену, или написать смс, например: «привет, чел, давай поговорим о прошлой ночи», и в конце концов, блядь, озвучить вслух все свои мысли, что сводят его с ума. Это было бы так просто. Это было бы умно.

Если не считать того, что при таком раскладе возникает риск узнать, что прошлая ночь для Йена действительно была просто одноразовым сексом с бывшим. Возникает риск, что Йен посмеется над ним и посоветует положить болт на эту хуйню. Если Йен не хочет чертовых отношений, Микки готов быть просто его ебарем, потому что так он получит хоть какую-то часть Йена. Но что если Йен не хочет даже этого?

К тому времени, как девушка с кольцом уходит, он решает не писать Йену. К моменту когда в магазине появляется явно выглядящий малолеткой, но, тем не менее пытающийся купить сигареты пацан, он передумывает и пытается набраться смелости, чтобы позвонить. После того, как Микки посылает пацана, он снова в нерешительности, до тех пор пока не входит очередной беспонтовый покупатель, мужик средних лет, и Микки снова решает не дергаться.

Если Йен хочет увидеть его снова, Йен может сделать первый чертов шаг.

Между этим решением и концом своей смены Микки пишет Йену одиннадцать смс-ок. Но не отправляет ни одну из них, так что вроде как хранит данное себе обещание.

И все равно, остается еще до хрена времени до настоящего конца дня, когда он наконец-то сможет заснуть в своей постели, на пахнущих Йеном простынях, чего он постарается не замечать, и немного отдохнуть от своих чертовых мыслей.

Он не может пойти к Мэнди, как он всегда делает, когда ему скучно или он пытается отвлечься от чего-то, потому что квартира Мэнди – это квартира Йена, то есть прямо противоположное тому, что ему нужно.

Поэтому Микки идет домой, садится на пол в гостиной и пытается увлечь Мэлли какой-нибудь из тысячи различных игр, ни одна из которых ее не интересует. Как назло, в тот день, когда ему действительно нужно занять себя чем-нибудь, его ребенок внезапно познал Дзен и, кажется, хочет только спать и тихонько разговаривать со своим мишкой.

Телефон лежит на полу, рядом с ним. Каждые три секунды пальцы Микки тянутся к нему, но он заставляет себя остановиться. Он может быть в отчаянии, но Йен не должен этого знать.

Когда он кормит Мэлли ужином и размышляет, не поесть ли ему тоже, раздается стук в дверь. Он пиздец как благодарен этому звуку, сейчас он с удовольствием встретится со своим засранцем-арендодателем или сцепится с нудной сумасшедшей пожилой соседкой, лишь бы это помогло ему спустить пар. Он устраивает Мэлли на диване и подходит к двери, гадая, кто бы это мог быть и надолго ли сможет его отвлечь.

Когда дверь распахивается, в первый момент Микки кажется, что он совершил прыжок во времени и попал в прошлую ночь. Потому что за дверью стоит Йен.

На этот раз его пальто застегнуто, он в шапке и шарфе и не выглядит так, как будто он вылетел из квартиры в последнюю секунду, и еще он держит в руках коричневый пакет, который издает вполне узнаваемый запах китайской еды на вынос.

- Привет, – говорит Йен.

- Привет, – отвечает Микки.

Ему опять неловко, он не понимает, что за хуйня происходит, он опять чувствует напряжение, но не такое, как вчера вечером. Такое напряжение, которое и лучше и хуже одновременно.

- Я, это, принес еду, – продолжает Йен, как будто это не очевидно. – Это было тупо, да? Я пойду?

- Нет… – быстро отвечает Микки, затем прочищает горло и пробует снова. – Нет, чувак, останься. Я еще не ужинал.

На лице Йена появляется улыбка в сто ватт, за которую Микки готов, блядь, убить, он проходит в квартиру мимо Микки, ставит свой пакет на полочку и сбрасывает с плеч пальто.

- Там полно яичных роллов, я же знаю, как ты прешься от них, – шутит он, и Микки смеется, потому что три чертовых года назад он сказал Йену, что ненавидит яичные роллы и не полюбит никогда в жизни, и Йен все еще помнит это.

- Надеюсь, это шутка, иначе я выгоню тебя на улицу, – обещает Микки и садится за стол. Йен, закатывая глаза, следует за ним.

- Ты бы не смог, – говорит он, нахально улыбаясь, и Микки на секунду перестает дышать.

Это правда. Если бы это зависело от него, Йен никогда бы, блядь, не ушел отсюда, никогда в жизни.

Может быть, это трудная задача. Но Йен остается, по крайней мере, на эту ночь.

========== Часть 20 ==========

Микки на девяносто пять процентов уверен, что он и Йен встречаются.

Может быть, на девяносто.

Они не говорят об этом, не расставляют точки над i, но будто бы начали с того места, на котором остановились когда-то: они тусуются и трахаются, трахаются и тусуются. Отличие только в том, что сейчас почти все их тусовки включают Мэлли, и еще – они целуются больше, чем раньше. Но они обходятся без всей этой сентиментальной хуйни, которую обычно делают парочки, и никому не говорят, что они вместе, позволив Мэнди самостоятельно сделать выводы для себя и остальных, что за херня между ними происходит.

Микки вроде как все устраивает, даже больше, чем просто устраивает, потому что теперь он может целовать Йена и зависать вместе с Йеном, а это все, чего он когда-либо хотел. Но в то же время все охуеть как запутанно. Микки понятия не имеет, одинаково ли они с Йеном воспринимают их отношения – на самом деле, он даже не знает, какими их видит сам.

***

Недели проходят, день за днем, и понемногу кое-что проясняется.

***

- Слушай, я вчера порвал со Скоттом, – с притворным равнодушием в голосе говорит Йен как-то вечером, когда Микки выходит из комнаты Мэлли, уложив ее спать. Йен сидит на диване, уставившись в свой телефон, чтобы не встречаться с Микки глазами.

- С твоим придурочным ебарем? – уточняет Микки осторожно, садясь рядом.

- Ага, – отвечает Йен. – Мы с ним не встречались по-настоящему, да и виделись не так уж часто. А вчера я ему сказал, что и трахаться больше не будем.

Йен больше ничего не объясняет, но этого достаточно, чтобы Микки почувствовал себя гораздо лучше.

***

Потом, несколько дней спустя, он ужинает с Йеном и Мэнди у них в квартире, и после еды у того остается соус на губах. Микки, не задумываясь ни на секунду, наклоняется и целует его, пробегая языком по губам, пока не слизывает весь соус. Когда он снова садится, Мэнди выглядит так, словно не может решить – засмеяться ей или упасть в обморок.

- Так вы двое вместе? – уточняет она.

Микки задерживает дыхание, поворачивается к Йену и ждет, что тот ответит. Похоже, он узнает о статусе своих отношений только потому, что его сестра об этом спросила, но на этом этапе он готов принять то, что может получить. И поскольку Йен – маленький засранец, он смеется, ерошит Микки волосы и ничего не говорит.

***

Мэлли – вот кто делает все действительно сложным. Для Микки это не проблема, и не может быть проблемой, потому что это его чертов ребенок, и он любит ее, несмотря на то, что большую часть времени она настоящая заноза в заднице, но это не всегда удобно.

Он не может тусоваться сколько и когда захочет, кроме тех случаев, когда с ней соглашается посидеть Мэнди.

Но с этим они справляются. Йен остается у Микки большинство ночей и, кажется, его не сильно напрягает, что они могут делать что-то такое, только когда Мэлли спит.

Однажды ночью, когда они трахаются, быстро и тихо, в кровати Микки, Йен смеется ему в шею и говорит: