Микки

Ольга Правдина

Микки

Наверное, все началось с того, что я, сильно разозлившись, замахнулся на Микки… Или это случилось еще раньше? Да, скорее всего, это произошло в мой день рождения.

С самого утра все шло не так. Сначала у меня сломалась машина, потом я забыл, что в доме не осталось ни капли вина, — пришлось бежать за ним в ближайший магазинчик; а когда вернулся, оказалось, что мой праздничный пирог, над которым я бился все утро, сгорел. В довершение всего вечером, когда ко мне пришли друзья, чтобы поздравить с днем рождения, они подарили мне это исчадье ада!.. Тогда мы еще все перессорились и наговорили друг другу кучу гадостей…

Нет, это началось в тот день, когда в баре я поспорил со своими сослуживцами. А спор наш был о женатых и холостяках. Все, кто был женат, утверждали, что именно в этом состоит смысл жизни. А неженатые, в том числе и я, считали, что хорошо быть холостяками. И каждый приводил свои веские доводы…

Извините, я, кажется, не представился. Меня зовут Питер Браун. Мне сорок лет. Среднего роста, приятной полноты, волосы темные, голос негромкий, но уверенный. Губы полные, подбородок волевой, глаза серые… И — очки. Зрение я испортил на работе. Компьютеры хороши, когда с ними проводишь только то время, которое нужно для того, чтобы нажать несколько кнопок. А я частенько засиживался в его компании допоздна. Спешить-то мне было некуда: дома меня ждали лишь пустые тихие комнаты.

Я еще ни разу не был женат. И, по крайней мере, до того, как это со мной случилось, не собирался…

Нет, начало всему было положено еще раньше: в то утро на доме, который когда-то принадлежал Николасу Гарвею (царствие ему небесное!), появилась вывеска, написанная золотом на черном фоне. Этот дом долго стоял заколоченным. Никто его не заселял с тех пор, как умер владелец. Гарвей скончался так же тихо, как и жил. После того, как простенький гроб с телом покойного вынесли из дома и поставили на катафалк, полицейские опечатали окна и двери.

И стоял этот дом до поры до времени, пока в одно солнечное утро над его парадным подъездом не появилась вывеска: «Филиал фирмы «Микки».

Сначала вывеску заметили те, кто жил по соседству. Потом те, кто проходил по этой улице два раза в день: на работу и обратно. Каждый увидевший поспешил сообщить новость своим близким и знакомым. Городок у нас маленький, поэтому новости распространяются со скоростью пешехода, который спешит сообщить нечто из ряда вон выходящее.

Скоро весь город побывал на этой улице, чтобы поглазеть на вывеску и обновленное крыльцо, на пластиковые окна и двери.

Внутрь почему-то никто не решался войти. А может быть, мои сограждане просто не спешили. Приятно, знаете ли, иногда растянуть удовольствие. Сначала — от созерцания, а затем — от активного участия. Тем более, что в провинции рады любому поводу посплетничать.

Пожалуй, все началось именно с этого дня. Тогда филиал фирмы «Микки» посетил наш уважаемый мэр. Он оказался первым смельчаком, переступившим порог этого дома. Мэр провел там не более получаса, после чего появился в дверях парадного подъезда с корзинкой в руках. Когда он спустился по ступенькам, наиболее любопытные из присутствующих обступили его, и начались расспросы. При этом все старались заглянуть в корзинку. Те, кто был в первых рядах, разочарованно отступали, освобождая место другим, напирающим сзади.

В корзинке сидела обыкновенная собака. Маленькая, почти щенок. Белая, пушистая болонка. При виде такого большого количества людей она залаяла. Ее было слышно до тех пор, пока мэр в своей машине не скрылся за поворотом.

С той поры прошло десять лет.

Почти в каждом доме появилась собственная Микки. Филиал фирмы переселился в новое здание с лабораториями и вместительными вольерами. Дела фирмы явно шли в гору.

Почему, спросите вы? При чем тут маленькие болонки?

Дело в том, что в один из первых дней пребывания в нашем городе, президент фирмы «Микки», некий Эдуард Флезенберг, выступил в местном кинотеатре с лекцией, в конце которой в качестве наглядного пособия был показан документальный фильм. В главной роли выступала маленькая болонка по прозвищу Микки.

Я до сих пор вспоминаю одну сцену из этого фильма…

По улице идет молодой человек. Он отработал положенное время в своей конторе и направляется домой. По дороге он заглядывает в трактир выпить кружку пива. Там сталкивается со старым знакомым, которому должен много и давно. Да и пиво в этот день, как назло, оказывается скверным. Около дома он поскальзывается на неизвестно кем брошенной банановой кожуре. Падает, больно ушибается. Вдобавок ко всему рвет свои единственные приличные брюки на самом неприличном месте. Так вот, он заходит, хромая, домой и сразу же спешит к себе в комнату, чтобы переодеться, пока жена не обратила внимание на его вид. Но та, видимо, услышав, как хлопнула входная дверь, выглядывает из кухни и кричит ему вслед: «Хоть бы ботинки снял, изверг!» — и так далее.

Когда же муж возвращается уже переодетым и требует положенный ему ужин, тот оказывается еще не готовым. И это — последняя капля, переполнившая чашу его терпения. Он взрывается, говорит жене всякие нецензурные слова. Та, в свою очередь, взвинченная на работе, распаренная у плиты, завидующая подруге и ее молодому любовнику, не выдерживает несправедливых нападок мужа и отвечает на грубость грубостью. Начинается так называемая цепная реакция. Ссора затягивается…

Именно в этот момент Микки врывается на кухню, яростно лает то на одного, то на другого. Кто-то из супругов замахивается на нее. Микки делает выпад, будто собирается укусить. На самом деле она этого не делает. Просто собака натренирована на этот выпад. И тут наступает разрядка: муж начинает бить собаку ногами, а жена — первым попавшимся под руку предметом.

Иногда бывает достаточно одного раза. Иногда, чтобы снять стресс, вызванный гневом, нужно бить еще и еще. До тех пор, пока ярость не пройдет, а гнев не уляжется. Собака может сдохнуть. Дело не в ней, а в разрядке. Если бы Микки не было, то супруги, крупно разругавшись, могли бы подраться или, что еще хуже, убить друг друга. Намного проще выместить злость на собаке. На следующий день можно пойти и купить новую. И, притом, совсем недорого.

Микки может вмешаться еще раньше, у порога. Например, сорвать с вешалки только что повешенный плащ или утащить шлепанцы. Тогда ссоры с женой не будет. Все кончится еще раньше…

После показа такого наглядного пособия жители городка долго не могли прийти в себя. По сути дела фирма предлагала убивать живое существо, вымещая злобу на бедном, ни в чем не повинном животном.

В тот же день в городе появилось общество «Друзья и защитники Микки». Члены этого общества начали разбрасывать листовки, в которых предлагали пустить фирму «по ветру».

Но люди есть люди. Со своими заботами и делами. У каждого может произойти нервный срыв, накопиться злоба и усталость, ненависть и обида. Многие стали задумываться: а не лучше ли убить одну или две собаки (тем более, что за нее заплачены не такие уж большие деньги), чем испортить отношения с начальством или подраться с женой?..

Пропаганда в защиту собак постепенно заглохла. Дальше листовок дело не пошло, а у фирмы начались золотые дни. Микки появилась в каждой второй семье.

Говорят, гробовщик Джон Смит пять раз в неделю бегает за новыми Микки…

До того, как она появилась у меня, я жил один. Экономки у меня не было, и я сам вел свое хозяйство. Ни с кем не ссорился. Имел постоянных друзей. Три раза в неделю ходил в бар пить пиво с сослуживцами. В общем, обходился без женщин, ссор и собак.