Стон (СИ)

— Кстати, она ушла, я столкнулся с ней прямо в дверях. Милым немолодым леди почему-то не спится в такую дрянную погоду. Мы одни. Не беспокойся, я не собираюсь набрасываться на тебя, как дикарь. Может быть, предложишь мне кофе?

Шерлок заметно дернулся от возникшего дежавю, и Садерс это увидел.

— Что странного я сейчас произнес, мой мальчик?

— Ничего. — Он нехотя поднялся, направляясь к посудному шкафу. — У вас ко мне дело?

Садерс не отвечал, пожирая глазами мягкие складки растянутой старой пижамы, сходя с ума от мысли, что она прячет обнаженное тело: красивый изгиб спины, восхищавший его всякий раз, когда Шерлок поднимался с постели, округлые ягодицы, покрытые тысячами поцелуев, стройные бедра, крепко стискивающие его во время оргазма… Он быстро наливался желанием, и первая капля уже намочила мягкий трикотаж дорогого белья. Скоро, скоро оно будет пропитано обильными выделениями, и это сделает возбуждение невыносимым, затмит разум и выпустит на волю всех его демонов.

Член тяжело свисал, оттягивая идеально скроенные брюки. Страшно хотелось освободиться от проклятых штанов и, развалившись на стуле, непристойно раздвинуть ноги…

— Если ты не забыл, я пью несладкий.

— Я никогда не поил вас кофе, — не оборачиваясь, бросил Шерлок, всей кожей чувствуя шарящий взгляд. Его снова трахали, и трахали так безумно, что в анусе полыхала фантомная боль.

Смятение не отпускало, мешая сосредоточиться хотя бы на одной здравой мысли, найти правильную линию поведения и верный тон. Несмотря на то, что всё последнее время Шерлок подсознательно ждал визита, представляя возможные варианты появления Садерса, он оказался совершенно не готов к реальному факту, и от неожиданности оторопел. Он даже не успел испугаться, настолько внезапно возник Садерс в дверном проеме. Беззвучно, как вышедший на охоту хищник, под которым не сломается, не треснет даже самая тонкая веточка…

Резко обернувшись, он перехватил потемневший от возбуждения взгляд и понял, что ничего не закончилось, что это лишь временная передышка, данная ему для чего-то судьбой, и основной удар ещё впереди.

Садерс здесь, и цель его визита не вызывает сомнений.

На Шерлока навалилась вселенская усталость. Он понимал, насколько бессилен перед этим страшным человеком и его не менее страшным влечением.

— Снимем маски, Шерлок, — усмехнулся тот, безошибочно угадав его чувства. — Ты смертельно напуган. Я смертельно тебя хочу. Вот всё и встало на свои места. И можешь не трудиться — меня сегодня уже напоили кофе.

Наклонившись, он плавно провел ладонью по сидению стула, с которого только что Шерлок поднялся. Со стороны могло показаться, что Садерс смахивает крошки или пылинки, но Шерлок прекрасно знал источник и суть этого чувственного поглаживания. Горло дернулось от подступающей тошноты, и он едва удержал позыв освободиться от недавнего кофе. Налив полный стакан холодной воды, Шерлок осушил его несколькими глотками, и, почувствовав облегчение, повторил свой вопрос: — У вас ко мне дело?

— У меня — к тебе?

Стул под Садерсом тихо скрипнул, когда он, слегка поерзав на гладкой поверхности, закинул ногу на ногу, стиснув бедрами набухающий член. Даже это, далекое от ласки движение вызвало вспышку внизу живота. Он чувствовал необходимость оргазма каждой взбесившейся клеткой. Сжатый крепкими мышцами член дернулся, и Сад сдавил его ещё крепче, намеренно причиняя боль. Ощущения были на удивление яркими: боль и истома переплелись сладостно и мучительно. Ритмично напрягая бедра, Сад впился пальцами в край стола. Импровизированная мастурбация оказалась безумно приятной и вызывала в паху горячую дрожь. Дыхание участилось, и скрывать происходящее стало практически невозможно. Да и зачем? Ему ли стесняться Шерлока? Сколько раз он трахал себя рукой, извиваясь, как подыхающая змея. Почему бы не трахнуть бедрами? Так восхитительна эта бесстыдная новизна… С каждым новым захватом Садерс терял контроль, и в какое-то мгновение всё вдруг исчезло — даже Шерлок. Осталось лишь безумное наслаждение, от которого он стонал и извивался на стуле, яростно имея себя самого.

Шерлок не мог оторваться от перекошенного, неузнаваемого лица, с ужасом осознавая, что Садерс близок к оргазму, и не понимая, что происходит, что вытворяет этот помешавшийся идиот. Он видел только побелевшие от напряжения пальцы, дергающееся на стуле тело и жадно хватающий воздух рот.

Сухой хрип, больше напоминающий звук рвущейся бумаги, чем голос живого существа, донесся из напряженного горла, и закончился еле слышным протяжным воем. Садерс кончал, тяжело дыша и вздрагивая всем телом, а потом обессилено откинулся, облизывая тонкие губы.

Это было настолько немыслимо, что казалось тщательно отрепетированным представлением.

Если бы речь шла не о Садерсе…

Не открывая глаза, тот негромко спросил: — Много ли ты узнал обо мне за долгое время разлуки, мой любознательный мальчик? — И, не дожидаясь ответа, выпрямился, уставившись с глумливой ухмылкой: — Надеюсь, ты догадался, что я только что испытал оргазм? Шерлок, оказывается, это потрясающе — вот так трахать себя самого. Ничего подобного я не делал. Ты действительно способен свести с ума.

В одно мгновение он оказался рядом и навалился на Шерлока, горячо и страстно выдохнув прямо в лицо: — Шерлок, бога ради, поедем домой. Без тебя так пусто и холодно. Будем сидеть у камина и разговаривать. Я расскажу тебе всё, что ты так и не смог узнать, и ты поймешь и простишь меня. Я соскучился, любовь моя! Хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, обнимать… Шерлок, я буду обнимать тебя очень бережно. Целовать очень нежно. Не трону, пока ты сам этого не захочешь. Я вытерплю, поверь мне, не прикоснусь к тебе даже пальцем. Буду только смотреть и любоваться, радоваться, что ты со мной. Я умираю от любви, Шерлок. — Он властно обхватил ладонями его шею. — А хочешь, уедем? Есть один островок… Там чудесная хижина, и птицы поют так красиво. Ты очень бледен. Ты изможден. Будешь лежать на берегу океана, и солнце позолотит твою кожу. Шерлок… Мне без тебя не жить.

Дыхание опаляло лицо, расцвечивая яркими пятнами скулы, и это было невыносимо. Шерлок оттолкнул нависшее тело и отошел, брезгливо стирая с шеи невидимый след.

— Сука, — выплюнул он и отрывисто повторил, снова и снова пробуя непривычное слово на вкус: — Сука. Сука. Сука.

Было больно видеть брезгливый жест, ещё больнее — слышать ругательство, принятое Садерсом на свой счет, но только что пережитый им оргазм наполнил его тело такой сияющей легкостью, что он не захотел продолжать словесную схватку и лишь упрекнул: — Нельзя быть таким непримиримым, мой мальчик. Это просто судьба.

Шерлок серой стрелой пронесся мимо него и выкрикнул из гостиной: — Судьба?! Что ты называешь судьбой? То, что я трахался с тобой день и ночь? Да меня тошнит от одной только мысли об этом!

Сад поспешил следом, при каждом движении ощущая липкую влагу белья и от этого вновь чувствуя нарастающее томление. — А вот это ты врешь. Ты хочешь меня сильнее, чем когда бы то ни было, — невозмутимо возразил он, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу, на этот раз исключительно для удобства.

Шерлок остановил на нем изумленный взгляд. — Ты это серьезно?

Садерс приподнял бровь и не удостоил его ответом.

— Параноик. Жалкий, зацикленный на похоти неудачник, — прошипел Шерлок. — Неужели ты и в самом деле настолько в себе уверен? — Он недоуменно тряхнул головой. — Сад, ты карикатурно смешон. Сластолюбец на пороге приближающейся импотенции, гордящийся мокрыми, обтраханными трусами.

— Шерлок, остановись. — Он быстро поднялся, едва не задохнувшись от оскорбительных слов. Каждое попадало в цель: уничтожало, прессуя, утрамбовывая, ровняя с землей, очень быстро лишая самоуверенности и превосходства. Дорогой костюм, галстук чистого шелка, идеальный треугольник платка казались ему маскарадным тряпьем. Сад пожалел, что не приехал сюда в старых потрепанных джинсах. Во всяком случае, он не выглядел бы сейчас утонченно старым. Растерянность его была так же очевидна, как и злое удовольствие Шерлока при виде этой растерянности. — Ты балансируешь на грани. То, что мы на твоей территории, ничего не меняет. Ты мой.