Север помнит (СИ)

Спуск оказался крутым и опасным, под ногами был лед и скользкие камни, и Бриенне с Подом пришлось спешиться и идти на своих двоих, чтобы поберечь коня. Ветер скреб по поверхности горы, словно пытаясь очистить ее от всего лишнего; у Бриенны кружилась голова, а при виде нависающих прямо над пропастью скал ей становилось еще хуже. К тому времени как они, относительно невредимые, наконец спустились в долину, до Кровавых Ворот оставалось всего несколько лиг. Однако уже темнело, дорога была такой же узкой и ненадежной, как и спуск вниз, к тому же они проголодались, вымотались и замерзли.

Бриенна сомневалась, что ей удастся выдержать этот переход. Когда она углубилась в лес, подальше от мужчин, и спустила бриджи, то обнаружила на бедрах темную липкую кровь. Она помочилась – между ног все горело, а когда попыталась подняться с корточек, ей стало так дурно, что пришлось схватиться за ветку, чтобы не упасть.

Бриенна отчаянно цеплялась за дерево, пока мир не перестал вращаться, а потом, прихрамывая, побрела обратно в лагерь. Еды почти не осталось, так что даже хорошо, что есть ей не хотелось, но она сильно тосковала по теплу костра. Было бы верхом идиотизма разводить огонь - их будет видно с любого конца долины и с обеих сторон горы. Если здесь их обнаружат враги, то им останется либо умереть с оружием в руках, либо попытаться скрыться в темноте и в конце концов рухнуть с обрыва.

В слабом сумеречном свете пар от ее дыхания казался серебристой лентой. Она вернулась на поляну, села, закутавшись в плащ, и отказалась от твердокаменного ломтя хлеба, предложенного Подом. Когда сир Хиль уселся рядом с ней и попытался укрыть их обоих своим плащом, она еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.

- Нет. Мы будем разыгрывать балаган, будто мы муж и жена, только на людях.

Сир Хиль округлил глаза.

- Хотите верьте, хотите нет, но я уже и забыл, какая вы упрямая баба. Вы мне напомнили, спасибо большое. Видимо, нужно дать вам замерзнуть здесь насмерть. У сира Бенфри будет гораздо больше шансов попасть в крепость, если он схоронит свою любимую жену у дороги.

Щеки Бриенны зарделись, как будто он ее ударил. Ей нечего было ответить. Она сидела молча, пока ужин не завершился, и даже не проронила не слова, когда Хиль закутал всех троих в потрепанные одеяла. Без огня это единственный способ не замерзнуть ночью насмерть, и Бриенна это понимала, но она никогда не могла спать в обществе мужчин, а сейчас – тем более. Когда Хиль обнял ее за талию и прижал к своей теплой груди, Бриенне пришлось призвать всю свою выдержку, - ей отчаянно хотелось вырваться, швырнуть его на камни и убежать.

Однако Хиль по-рыцарски соблюдал приличия, как будто и вправду был порядочным человеком, и понемногу Бриенна погрузилась в беспокойную дрему. Его дыхание перешло в тихий храп, но Бриенна все равно держала руку на рукояти меча – она наотрез отказалась оставить его вместе с доспехами. Даже сир Хиль признал, что неразумно будет возложить обязанности по их защите на него одного. В голодной, завывающей зимней тьме невозможно было различить, где морок, где явь, и Бриенна уже начала думать, что ей не пережить эту ночь, что она умрет, так и не увидев рассвета.

Она не умерла. Более того, ей даже удалось поспать. Когда она пришла в себя, слабый морозный свет обжег ей глаза; Под тряс ее за плечо, так осторожно, будто думал, что она взорвется. Рядом с ней на одеялах никого не было, а треск, удары и проклятия, доносящиеся с той стороны, где был привязан конь, свидетельствовали, что сир Хиль готовится к отъезду.

Бриенна встала и безмолвно присоединилась к нему. Правда, делать особенно было нечего, - хоть какое-то преимущество путешествия налегке, и вскоре они вместе с поднимающимся солнцем побрели по долине. Обзора не было почти никакого, так что приходилось все время прислушиваться, ожидая услышать отдаленный гул, предвещающий сход лавины или камнепад.

К счастью, эти опасности их миновали. Скоро солнечный свет, отраженный от обрамляющих долину гор, стал невыносимо, немыслимо жарким. Им пришлось снять с себя все одежды из меха, кожи и шерсти и навьючить их на спину жеребцу. Соленый пот обжигал растрескавшиеся губы, разреженный горный воздух терзал легкие. Бриенна так отстала от Пода и сира Хиля, что тем пришлось остановиться и почти четверть часа ждать ее, а когда она наконец догнала их, ей стало ясно, что пора прислушаться к голосу разума и забыть о гордости.

- Я больше не могу, - задыхаясь, произнесла она. – Не могу идти. Мне нужно передохнуть. Пожалуйста.

Сир Хиль открыл было рот, чтобы что-то сказать, - скорее всего, «я же говорил», - но лишь издал удивленный возглас.

- Солнце отражается от стали. Сюда едут всадники. Видимо, мы ближе к Кровавым Воротам, чем я думал. Ты помнишь, что нужно делать, жена?

Бриенна утомленно кивнула. Все трое замерли в ожидании. Ее сердце колотилось так сильно, что она едва не потеряла сознание. Наконец под ногами задрожала земля, и невдалеке показался отряд конных рыцарей. Над ними реяли знамена - сломанное колесо Уэйнвудов, луна и сокол Арренов и еще одно новое знамя – серебряный пересмешник с распростертыми крыльями на черном поле. Бриенне не нужно было объяснять, чей это герб.

- Стой! – раздался из-под шлема голос командира. – Дальше дороги нет. Кровавые Ворота закрыты.

Сир Хиль вскинул голову и, сощурившись, вгляделся в рыцаря, словно припоминая его имя.

- Кто здесь командует?

- Сир Доннел Уэйнвуд. – Рыцарь тронул коня и подъехал так близко, что Под и Бриенна невольно отступили назад. – И что за грязные бродяги смеют…

Он не договорил, потому что сир Хиль внезапно издал приветственный клич.

- Доннел, хитрый ты дьявол! – Хант подошел к удивленному рыцарю и хлопнул его по спине. – Ты, я вижу, сменил Черную Рыбу. Я Пуль, Бенфри Пуль. Был в сторожевом отряде, охранял лорда Джона, когда он ненадолго вернулся домой из Королевской Гавани. Я убил с полдюжины Каменных Ворон, да еще несколько Молочных Змей и Раскрашенных Псов в придачу. Только не говори мне, что мои славные подвиги уже забыты!

Сир Доннел приподнял забрало. На его невзрачном, серьезном лице было написано подозрение.

- Честно говоря, что-то не припоминаю.

- Пуль? – переспросил один из его людей. – Из Девичьего Пруда?

- Он самый, - ответил сир Хиль, и Бриенна поняла, что, видимо, он был знаком с настоящим сиром Бенфри, прежде чем тот встретил свой преждевременный конец. – Я-то думал, вернусь домой и буду в мире и покое растить сына, но тут появился Рендилл Тарли и все пошло прахом. Я нечаянно прогневил его светлость, позаимствовав цыпленка, и этого было довольно, чтобы лорд решил меня повесить. – Он с унылым видом указал на сине-багровый шрам на горле. – К счастью, моя храбрая леди вовремя перерезала веревку, но, сами понимаете, нам пришлось уносить ноги. Здесь наша последняя надежда. Мы хотим поступить на службу к юному лорду Роберту, если он будет так милостив.

Сир Доннел все еще смотрел на них с подозрением, но в его взгляде сквозили также смущение и нерешительность. Это был молодой человек лет двадцати, и он, конечно, не мог знать в лицо каждого дружинника и наемника, которые проходили через Долину даже за последние несколько месяцев, так что он вряд ли мог опровергнуть их историю.

- Юный лорд Роберт мертв.

На лице Хиля отразились изумление и печаль.

- Нет! Не может этого быть.

- Это правда. Да упокоят боги его душу.

- Я вижу здесь его знамя.

- Лорд-протектор приказал нам почтить его память, - замявшись, ответил сир Доннел. – Нам и без того неприятностей хватает. Вернулась бастардка Бейлиша, только оказалось, что она ему не дочка и вовсе не бастардка. Говорят, это она убила Роберта, чтобы выйти замуж за молодого Хардинга и унаследовать Долину. Скоро ее будут судить за это. Эта сучка убила и короля Джоффри, – не могу сказать, что он этого не заслужил, - так что, думаю, суд будет быстрым.

У Бриенны екнуло сердце. «Это Санса, - поняла она. – Санса здесь, и ее жизнь в опасности». Нельзя было тратить ни минуты, поэтому она вышла вперед.