Север помнит (СИ)

Наконец они выбрались из нагромождения валунов и вышли к узкому ущелью, исчезающему между высоких скал. Горизонт на востоке окрасился в дымчато-розовый цвет. Орлиное Гнездо и Ворота Луны находились на северо-востоке; ворону лететь двадцать миль, а людям идти все сто. Нужно подняться как можно выше, чтобы лучше разглядеть рельеф местности и понять направление. Путь через эту горную страну и без того чрезвычайно опасен, а взобраться наверх означает открыть себя всем возможным опасностям. Включая…

- Смотрите, - сказал Джендри, указывая на полустертый знак, выцарапанный на скале. – Это что такое?

Санса пригляделась.

- Человек с красной рукой и без глаза, - ответила она, изучив грубо изображенную фигуру. – Это означает, что эти земли под властью Тиметта сына Тиметта, походного вождя Обгорелых. Я видела его в Королевской Гавани. Он всегда был опасен, а после того, как провел свой клан через битву на Черноводной, стал и вовсе бесстрашен. Он был одним из любимцев моего… моего лорда-мужа.

- То есть, это хорошо? – холодно спросил Харвин.

- В некотором роде. – У Сансы подвело живот. Тиметт… да, она помнила мрачного молодого дикаря, который мог бы быть красивым, если бы не выжег себе глаз, - хотя обычно его собратья выжигают сосок или палец. Если этот человек - их вождь, Пес был бы их богом. Подавив внезапное желание рассмеяться или разрыдаться, она заставила себя сосредоточиться на деле. – Нам следует поспать, сколько будет возможно, а потом двинемся по этому ущелью. Как только войдем в ущелье, нужно ждать засады. Возможно, Тиметт что-то слышал обо мне, как и я о нем, но какое имя ему известно, – Санса Старк или Алейна Стоун, – трудно сказать. Только на это и остается надеяться.

Разбойники постарались ухватить немного лихорадочного сна, пока заиндевевшее солнце медленно поднималось над горизонтом. Сансе показалось, что она только-только закрыла глаза, а Торос уже тряс ее за плечо, прогоняя туманные сновидения. Наступило утро, и хотя небо было ясным, свинцово-серые тучи, сгрудившиеся на севере, недвусмысленно намекали, что так будет не всегда.

- Миледи, нам пора.

Санса кивнула, с трудом встала на ноги и приняла из рук красного жреца твердокаменный ломоть хлеба. Они отпустили лошадей – все равно им дальше не пройти. Торос вознес краткую молитву к Владыке Света, прося о том, чтобы красный бог последовал за ними в это царство теней. Завершив обряд, они пустились в путь.

Ущелье быстро превратилось в запутанный лабиринт из камней и снега. Над головой, закрывая солнце, нависали глыбы ломкого льда, временами они с треском и грохотом падали вниз. Шаг у Энгая был легче, чем у остальных, поэтому лучник шел впереди, прокладывая безопасную тропу.

Санса двигалась, ни о чем не думая. Ее ладони были содраны в кровь даже несмотря на перчатки; старые волдыри прорывались и кровоточили, а поверх них вздувались новые. Ей ни разу в жизни не приходилось прилагать такие усилия, и каждая мышца в ее теле отзывалась тупой непрекращающейся болью. Но она не жаловалась. От жалоб путь не станет легче.

После полудня облака стали сгущаться. Сразу же похолодало, по подернутым изморозью камням заскребла поземка, а ветер засвистал так жутко, что у Сансы волосы встали дыбом. Нужно найти укрытие, и чем скорее, тем лучше. По дороге встречались неглубокие пещеры и нависающие выступы, где можно было бы переждать сильные порывы ветра, но настоящего убежища здесь не найти. Запасов было мало, и если отряд занесет снегом – это равносильно смертному приговору.

- Держитесь вместе! – крикнул Торос. Его потертая красная ряса хлопала на ветру, словно знамя. – Вряд ли дикари выйдут на охоту по такой погоде, но не стоит обольщаться. Будьте осторожны. Очень осторожны!

Сбившись в кучу, спотыкаясь и оскальзываясь, словно слепые, разбойники шли по снежному панцирю, покрывающему узкую каменную кромку. Санса держалась за идущего впереди Джендри; его невозмутимый вид внушал ей уверенность. Шаг, еще шаг. Она справится, ей не дадут упасть. Шаг, еще шаг, еще шаг. Сильно похолодало; Сансе казалось, что ей уже никогда не удастся согреться. Она стала королевой зимы, промерзшей до костей. Я Старк из Винтерфелла. Волчица. Если им всем удастся пройти через это…

Краем глаза Санса заметила, как среди белизны метнулось что-то серое, и она поняла, что ее мать падает вниз. Леди Бессердечная даже не вскрикнула, из ее разорванного горла не вырвалось ни звука. Ее ногти процарапали глубокие борозды в снегу; Харвин попытался было схватить ее за руку, но в его пальцах осталась только размотавшаяся повязка. Миг – и леди Кейтилин исчезла.

Санса понимала, что леди Бессердечная – всего лишь пустая оболочка, оставшаяся от покойной Кейтилин Старк, и это бренное тело истерзано подъемом, изнурительным даже для живого человека, но это не имело никакого значения. Без нее ничего не получится, тогда вообще не имеет смысла идти в Долину. Леди Бессердечная – единственный козырь, который у нее есть. Но дело не только в этом. Она была моей матерью, и я всегда буду любить ее.

Не обращая внимания на Джека, попытавшегося перехватить ее, Санса ринулась вниз по склону. Ее сшибло с ног, завертело, подбросило в воздух и ударило о землю. Наконец ей удалось остановиться. За корсаж набился снег, так что от холода перехватило дыхание, глаза заливала теплая кровь. Санса доползла до следующего уступа, ухватилась за него, заглянула вниз…

И увидела ее. Там, внизу.

Мертвая женщина лежала у подножия скалы, безжизненно распростершись на снегу. Она не двигалась. Нет… нет…

- Матушка, - со слезами позвала Санса, свесившись вниз, насколько это было возможно, и хватая пальцами воздух. – Матушка, вот моя рука.

Леди Бессердечная слабо пошевелилась и подняла голову. Невозможно было сказать, какие чувства отразились в ее красных глазах, - и были ли в них какие-нибудь чувства. Медленно, судорожно она подалась вперед, но вдруг замерла. На повязках, которые чудом уцелели на ее ладонях, запеклась темная кровь; бледные мертвые руки безвольно лежали на камнях, а снег и ветер хлестали по ним что было мочи. Зима заключила леди Бессердечную в свои объятия.

Санса свесилась еще ниже, чудом сохраняя равновесие.

- Матушка! – снова крикнула она. У нее больше никого не осталось, и она ее не бросит. – Я здесь! Хватайся за меня! Прошу!

Леди Бессердечная, казалось, поколебалась. Она не пыталась спастись или ответить на мольбы дочери; в том создании, в которое она превратилась, не осталось желания жить. Даже если бы она ухватилась за Сансу, склон над ними был слишком крутым. Санса боялась, что им вдвоем не удастся подняться наверх. Девушка набрала в легкие воздуха, чтобы позвать Джендри или Джека…

И в этот миг – Сансе подумалось, что боги ответили на ее молитвы, - кто-то схватил ее сзади и рывком поднял в воздух. Решив, что это кто-то из Братства, она не сопротивлялась, ослабев от облегчения… но тут ее голову резко запрокинули назад, и она почувствовала у горла холодное прикосновение ножа.

Горцы. Они нашли нас. Но если они захватили Братство без нее – весь ее план, все ее надежды…

- Это девка! – гортанно выкрикнул ее похититель на общем языке. – Это девка!

С ужасом чувствуя, как лезвие ножа царапает ей шею, Санса все же ухитрилась приподнять голову, вдохнуть немного воздуха и придушенно пискнуть:

- Тиметт! Тиметт!

Воцарилась тишина. Потом ее повернули и швырнули на спину, выбив из нее дух в третий раз за последние несколько минут. В глазах заплясали искры, но ей удалось различить возвышающиеся над ней три или четыре массивные фигуры, закутанные в шкуры. Горцы разглядывали ее с нескрываемым подозрением. Между круглыми шлемами из вареной кожи и плохо подогнанными железными нагрудниками виднелись лица, заросшие густыми бородами. В глазах дикарей не отражалось ни малейшего намека на узнавание или сочувствие.

- Тиметт? – прорычал один из них и сапогом с костяными шипами пнул Сансу по ребрам за то, что она не ответила сразу. – Чего тебе надо от Красной Руки, малявка?