Север помнит (СИ)

«Сделай это, девочка, - вспомнил он собственные слова. – Помнишь, где сердце?»

Сандор занес нож. Терпеть не могу, когда врут. А трусов и подавно не терплю.

Неведомый ждал. Бог смерти тоже. Сандору казалось, что призрак, закутанный в саван, заглядывает ему через плечо. Он поднял нож выше…

И с полурыком-полустоном опустил его на спину Неведомого, осторожно взрезав опухшую плоть вокруг наконечника стрелы. Жеребец фыркнул и протестующе заржал, но Сандор свободной рукой ухватился за поводья и крепко держал его. Из разреза хлынула свежая кровь, залив Сандору и без того потрепанную куртку. К счастью, дотянуться до стрелы оказалось проще, чем он думал. Он ухватился за окровавленный обломок древка и вытащил стрелу. Она со звоном упала на камни.

- Осталось еще две, мальчик, - прохрипел Сандор, вырезая следующий наконечник. Он вспомнил, как ему было плохо, когда его, умирающего, нашел Старший Брат и начал обрабатывать его раны. Почему он это сделал? Сандор до сих пор не мог уразуметь, чем он заслужил такое милосердие и такую жестокость. Почему он не дал мне умереть? Он, мать его, божий человек, а я самый закоренелый грешник, какой только есть на свете. Монах приподнял его и дал ему напиться воды, распевая молитву Семерым, а потом Сандор потерял сознание. Он не испугался, не обозвал его чудовищем… к нему никто так не относился с тех пор, как… с тех пор, как…

- Мейстер сказал, ты будешь жить, Сандор. – Она коснулась той стороны его лица, которая не была закрыта повязками и смазана мазями и бальзамами, помогающими заживить красный мокнущий ожог. – Разве это не чудесно? Скоро мы снова будем с тобой играть. Флориан тоже был некрасивый, но это не важно, ты можешь быть как он. А папа подарил мне новую куклу Джонквиль. Наверное, это чтобы я никому не рассказала, как все было на самом деле. – Ее голос пресекся. – Я знаю, что твоя постель не загорелась сама собой. Я знаю, это Грегор…

- Молчи, - попросил напуганный пятилетний мальчик. – Али, пожалуйста, ничего не говори. Он тебя услышит. Он тебя покалечит.

- Он тебя уже покалечил, - сказала его сестра, дрожа от ярости, предательства и горячей, неистовой любви. – Однажды он заплатит за это. Ты будешь жить, вот увидишь. Мы будем играть в Дженни из Старых Камней и Принца Стрекоз, как и раньше. Принц отказался ради Дженни от своей короны, и ему было все равно. Так и мне все равно, что ты обгорел. В песнях обычный мальчик всегда побеждает чудовище. И ты победишь. Так что…

- Замолчи. – Ей было всего восемь лет, она не была ни леди, ни рыцарем, ни королевой, ни защитником, ни пророком. – Али, это вранье. Это просто глупая песня. Я больше не хочу об этом слышать.

- Но ты же хотел быть рыцарем, - печально произнесла она. – Тогда ты…

- Я больше не хочу быть рыцарем.

- Ты ведь любишь рыцарей.

- Грегор собирается стать рыцарем. Все так говорят.

- Нет. – Алиенор старалась говорить ободряюще. – Не станет он рыцарем. Когда придет время, ты и я, мы вместе расскажем королю и принцу Рейегару и всем остальным, какой он ужасный. Тогда они не посвятят его в рыцари. Он не истинный рыцарь, он чудовище. Ты и я. А теперь спи, Сандор. Спи.

Ты и я. Слова звенели у него в ушах, словно в насмешку. Когда пришло время, она была мертва. Сандор зажмурился. Ему пришлось прерваться, пока к нему не вернулось самообладание. Тогда он снова принялся за дело, а завершив его, остановил кровь обрывками своей рясы. Ему пришлось напрячь все силы, он едва мог наступать на больную ногу, но наконец ему удалось поднять Неведомого на ноги. По крайней мере, на две передних и одну заднюю.

- Идем, мальчик, - дрожащим голосом пробормотал Сандор. – Впереди долгий путь.

Неведомый заржал, ткнулся мордой Сандору в обгоревшее ухо, и они вдвоем поковыляли прочь из рощи. Но быстро идти не получалось: к тому времени, как они нашли тропинку, солнце уже высоко поднялось над деревьями. При свете дня Сандор определил, где они находятся, - он провел достаточно времени в Речных землях, сперва как дезертир, потом вместе с Арьей, и неплохо ориентировался на местности. Они в нескольких лигах к северу от Гостиницы на перекрестке, которая, если он правильно помнил, служила прибежищем для разбойного братства. А еще в этом месте Зеленый, Красный и Синий Зубцы сливаются воедино и текут в Крабий Залив. Если бы я захотел, мог бы отправиться на Тихий остров. Или сесть на купеческий корабль, обогнуть Расколотую Клешню и поплыть на юг, в Королевскую Гавань, - в этом случае не придется вести раненого Неведомого по дороге. Но вряд ли нынче найдется купец, который, будучи в здравом рассудке, по доброй воле отправится в столицу. По суше путь гораздо короче, но зато и гораздо труднее.

Значит, по дороге. Сандор попытался было отговорить себя от очередного безрассудства, но не смог. Он покрепче ухватил поводья и, не оглядываясь, вместе с Неведомым начал спускаться с холма.

Следующие несколько дней тянулись медленно-медленно. Сандору удалось пересечь Трезубец, притворившись раненым нищим бурым братом, что было не так уж далеко от истины. Правда, его обман едва не раскрылся, когда перевозчик попросил его прочесть молитву, чтобы благословить их путь. К счастью, Сандор во время своего пребывания на Тихом острове посетил достаточно служб, чтобы произнести нечто более или менее связное, и, похоже, паромщик ничего не заподозрил. Неведомый был так изнурен своими ранами, что ни разу ничего не выкинул, и перевозчику, казалось, даже жаль было расставаться с ними.

- Ты ведь не собираешься ехать в столицу, друг? – спросил он, высадив их на южном берегу. – Там все пылает, а если нет – так скоро запылает. У тебя крепкая спина и широкие плечи. Может, ты и нищенствующий брат, но я готов поспорить, что ты неплохо управляешься с мечом. Оставайся с нами. Нынче каждому нужен товарищ, готовый постоять на дозоре, пока ты спишь.

Сандор покачал головой. Он припомнил, что в Дарри должен быть рынок, а он уже и так потратил много времени. Но он не собирался жалеть о том, что сделал.

- Нет, - ответил он, как всегда, резко. – Я еду на юг.

- Выпью за ваш помин, сир. – Паромщик ловко поймал монеты, брошенные Сандором, - ему повезло, что он не сказал «сир» раньше, а то бы ничего не получил, - и поплыл на другой берег. Ну что ж, обратной дороги нет.

В Дарри и правда был рынок, но лошади стоили вдвое дороже, чем Сандор мог заплатить, а его попытки сбить цену были встречены с презрением и недоверием. Нынче не то время, чтобы проявлять щедрость, ведь есть нужно всем, так что Сандору пришлось согласиться на сделку, которая в других обстоятельствах сошла бы за грабеж среди бела дня. Если он отдаст Неведомого вместе со всеми драконами и половиной оленей, то получит самого лучшего жеребца на рынке – ну, насчет «самого лучшего» торговец погорячился, но конь был более или менее резвый и от ветра вроде бы не падал. Если он захочет вернуть Неведомого обратно, ему придется выкупить его за шесть драконов, а если нового коня убьют – то за двенадцать. Это при условии, что Неведомого не продадут раньше.

- Продашь моего коня, и я разыщу тебя даже в седьмом пекле, - посулил Сандор, швырнув на стол деньги. – Кстати, чтоб ты знал, он откусит голову любому, кто попытается его увести, так что не советую выставлять его на продажу. Если будешь хорошо за ним присматривать и никому не продашь, я заплачу тебе сотню драконов. Выбирай. Надеюсь, ты не такой тупой, как выглядишь.

Торговец лошадьми, действительно, с виду был толстый и глуповатый увалень, но, судя по всему, только с виду. Он холодно кивнул.

- Посмотрим, сир.

Хватит уже называть меня сиром! Сандор собрался было рявкнуть на торговца, но понял, что слишком устал, чтобы впустую сотрясать воздух. На прощанье он скормил Неведомому яблоко и кусок сахара и снова обозвал себя идиотом за то, что не в силах вымолвить ни слова. Он швырнул торговцу еще одного оленя, просто чтобы посмотреть, как тот кинется поднимать монету, и сел на нового коня. Если ехать по Королевскому тракту, через неделю он доберется до Королевской Гавани и увидит, в осаде столица или пока нет.