Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

План защиты и обороны предложил Слава; Грюм дополнил его, и теперь все знали, как нужно действовать в той или иной сложившейся ситуации…

— Тебе страшно? — спросила Сьюзен Боунс у Рогозина. До даты оставался всего один день. Всех участников силой погнали отдыхать и высыпаться перед сражением.

— Мне? — переспросил мужчина чуть с удивлением. — Скорее… не очень, — вздохнул он. — Я знал, что рано или поздно это случится… Сейчас все мои мысли только об одном — мне нужно, чтобы мои дети и жена были в безопасности…

— Ты… не боишься смерти?!

— Знаешь… я никогда о ней не думал… — проговорил Рогозин, чуть улыбнувшись. Боунс-младшая поразилась его улыбке. — Я видел много разных смертей, начиная с пятилетнего возраста… Много видел, и осознал… Я не боюсь, если костлявая придет за мной… У меня была прекрасная, хоть и недолгая жизнь… Было много хорошего, и счастливых моментов… Я старался, был, по возможности, справедлив со всеми…

— Странные вы люди, — проговорила Сьюзен. — Возможно вы, русские, в чем-то мудрее даже нас…

— Менталитет такой, — проговорил Вячеслав, глядя на то, как розовеет и краснеет небо. Солнце медленно закатывалось за горизонт. Облака принимали самые разнообразные формы, ветер стих, словно бы тоже предчувствуя бой…

— Давай сменим тему беседы, — продолжил говорить мужчина, — как ты думаешь, что ты будешь делать после победы?

— Не знаю… Возможно стану, как и моя мать — защищать свою страну…, но не оружием, а сводом законов и пером в руках. Я, до войны, хотела быть адвокатом…

— Тогда — удачи… — проговорил Рогозин, улыбаясь, подставляя свое лицо вечернему ветерку, — мне пора. Нужно смочить пули в моем зелье… Завтра будет тяжелый день…

Мало кто спал этой ночью. Многие безмолвно молились за себя и за других, за любимых… Невилл тоже не спал, и всю ночь провел с Гермионой в беседе обо всем и ни о чем сразу… Все было и так готово. Все ждали…

Рогозин прощался с Полумной посредством языка любви. Они, передав детей в надежные руки на эти сутки, всю ночь занимались друг с другом любовью. Женщина не желала его отпускать, но времени до рассвета оставалось не столь много… Сердце пребывало в великом волнении и страхе за мужа и отца ее ребенка. Она боялась, что лишиться его… И хотела последовать за ним, в битву, чтобы помочь ему, но Рогозин запретил ей в нее ступать, веля следить за собственными детьми.

Солнце неохотно покидало линию горизонта. Кровавый рассвет добавил в картину еще большей колоритности. Ветер, сильный и мощный, дул порывами, свистя и воя на разные голоса. Армия, что выстроилась перед замком, в замке и за замком, ожидала начала, сигнала, что будет дан им…

Земля под ногами, как и замок, начал ходить ходуном. Рогозин, против правил нарядившись во все белое и надев на голову магический защитный обруч — просто полоска из серебра, с рунами, ждал первой атаки, сидя верхом на драконе и сжимая уздечку в руках.

— Все хорошо, Слав? — спросил Невилл у друга со снайперской винтовкой наготове. У него так же лежали и запасные пули, наверняка, на каждого хватит.

— Хорошо, Нев. — Взглянул Вячеслав на него. Даже улыбнулся. — Они идут…

Семь великанов, которых можно было принять издалека на просто столпы из камней — настолько они выглядели массивными и грубыми, если бы они не двигались в сторону замка и не сотрясали эту землю как мини-землетрясения, были вооружены палицами, сделанными из самых больших, вырванных ими из земли деревьев.

Рогозин, не став ждать, когда они подойдут, медленно поднял вверх сигнальный пистолет и единожды выстрелил. Ракетница, ярко осветившая небо, дала первый сигнал. И его дракон, яростно взревев, тяжело взмахнул своими крыльями и рванул ввысь, ринулся в бой первым.

В небо послушно, клином, взмыли еще так шесть драконов с наездниками. У них была едва ли не самая трудная за вечер задача — сбросить на пещерных людей-великанов тонны взрывчатки, что сейчас были закреплены под брюхом у всех огнедышащих тварей. На каждого великана — свой дракон…

Полумна, за несколько миль отсюда, держа сыновей за руки, садилась в грузовик. Последние части архива уезжали вместе с ней… Но у нее самой были другие планы… Ей так же выделили и охрану…

В сумке были несколько пистолетов, скальпели и куча патронов. Саша и Тимофей, которым в этом году уже исполнилось два года, не говоря ни слова, испуганно жались к матери, чувствуя неладное.

Луна сама села за руль. Дети сели рядом. На всех она закрепила ремень безопасности.

— Мы едем к самолету, — проговорила она. — Затем вы, если что, поедите к своей бабушке… Без меня.

— Мам, — спросил Александр, — а почему папа с нами попрощался? Он, что, не вернется?

— Он будет чуть позже, — нашла в себе силы соврать женщина, — вы оба будете там не одни… Там будет позже дядя Невилл или тетя Гермиона… Ведите себя хорошо, ладно?

— Хорошо, мама, — ответили ей хором два детских, тоненьких голоса.

Она повернула ключ и завела мотор. Ударила по газам. Через минуту, они на всей доступной скорости мчались по дороге в ближайший аэропорт…

Вскоре все семь драконов зависли над головами потенциальных врагов. Пока великаны не догадывались о чужом присутствии: Лорд велел своей армии остановиться, и, полагаясь на страх перед его именем, предлагал сдаться, обещая, что якобы помилует всех. Вот только словам убийцы уже никто не верил, а страха перед ним не было никакого… Все знали, что это лишь пустые слова.

Рогозин, с трудом удерживаясь на равномерно взмахивающим своими крыльями драконе, цепляясь ногами и свободной левой рукой за уздечку, выстрелил ракетницей еще раз.

По его жесту, взрывчатку, перевязанную веревками, при помощи заклинания, драконологи начали скидывать вниз, попадая четко каждый — в своего великана. Сила взрыва была такой, что за сохранность попавших в радиус ее действия, можно было не беспокоиться — кроме трупов и обгоревших частей тела ничего не останется. Если чуть промахнется — то все равно великан не сможет даже будет ступить и шагу — у него будут серьезные травмы…

Так и произошло.

Семь взрывов прозвучали практически одновременно. Драконологи и Рогозин, пока взрывчатка летела вниз, уже успели отлететь на магических животных на большие расстояния…

Рогозин, как он видел, попал своему великану точно в спину. Взрыв и поднявшаяся после взрывная волна полностью положили не только его (от него мало что осталось), но и не менее нескольких рядов оборотней с дементрами, которые имели несчастие находиться у его ног внизу. Но если дементров (если они, конечно не находились в самом эпицентре взрыва) это только лишь «побеспокоило», то от оборотней не осталось и праха.

Ему показалось что он, сквозь взрывы, услышал и яростный вопль-вой Волан-де-Морта. Он знал — на великанов у Темного были очень большие планы…

Драконологи справились удачно так же — полегли еще четверо, а другие, падая и крича неестественно дикими голосами, явно сейчас умирали в больших мучениях…

Волан-де-Морт взмахнул и отправил фиолетовую искру в небо. Вперед рванули маги, которых он использовал как «пушечное мясо» и все-все оборотни. Они быстро рванули по холмам. Рогозин, с высоты полета, видел — у Лорда точно не было запасного резерва. Он согнал сюда всех…

Слава снова поднял руку с сигнальным пистолетом и выстрелил два раза, как они договорились ранее со всеми. Это был условный сигнал: «Внимание — оборотни!»

Но защитники замка не спешили давать отпор. Они дожидались, пока ободренные и опьяненные специально пролитой на землю кровью оборотни достигнут минных полей, ловушек и ям с кислотами, щедро раскинутые Грюмом по всему периметру замка и оборонной линии.

Первые крики доложили всем, что и этот фокус у них удался…

Передавая своих детей представителям Фонда, и оставляя с ними охрану, она легко смогла заговорить их так, что они на время отвлеклись… А когда она уже снова нажала по газам, то догонять ее было поздно.