Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

Снова их разлучают. Война…

— Галь, он вернется, — раздался позади голос Николая Петровича.

Она обернулась и взглянула на мужчину. Тот подошел и обнял ее за талию, привлек к себе.

— Я знаю, — просто сказала она, закрыв глаза и прижавшись к майору…

====== Цикл «Темные воды». Полет Феникса. ======

Голос твой прозвучал в темной ночи…

Он зовет меня за тобою, во мрак.

Подожди, страж времен, черный феникс…

Подожди, страж времен…

Я тебе пропою, о птица тьмы, о крае…

Где мне обещали приют для души…

Но небо темно, и звезд не видать —

Ты закрыл их своим оперением…

И нет больше слов, и нет силы кричать,

Твой взор полон видений…

Подожди, страж времен, черный феникс…

Подожди, страж времен…

Когти твои сжимают весь мир,

А крылья летят сквозь века и столетия…

Небесные своды подвластны тебе —

Качаешь ты планет колыбель…

Тише, мой милый, ты глазки сомкни,

Т-с-с, затихай под защитой — птица слетает к тебе.

Подожди, страж времен, черный феникс…

Подожди, страж времен…

Так, старой песней, Луна только что убаюкала Тедди Люпина, который скоро сменит имя и фамилию на Тимофея Рогозина. Оба супруга решили, что лучше всего пусть его новое имя будет созвучно старому. Старший, их сын, деловито сжимал ложку в руке, и стучал по своей тарелочке с кашей. Рогозин, у которого был сегодня выходной, пытался накормить ею сына.

Александр, на редкость, рос здоровым и сильным; пацан очень сильно развился, и сейчас все норовил заползти во все углы, пощупать и положить в рот все, что лежало в пределах его видимости.

Андромеда, как говорила им, так и поступила — продала все, открыла внуку счет в банке, а сама начала жить при благотворительной организации, в доме престарелых. Она навещала окрепшего внука, радовалась его успехам…

— О, господи, — вырвалось у Рогозина, когда его сын наконец-то дал возможность отправить кашу себе в рот, — никогда бы не думал, что накормить ребенка так сложно!

— Что поделать, — заметила Луна, — к груди уже не приложишь — плюется, и орет… Тимошу наоборот, надо продержать на молоке подольше… Пусть еще окрепнет.

— Да-а-а, кричит он знатно! — проговорил мужчина, вытирая рот сына салфеткой. Тот явно издал короткий вопль ярости, и сжал маленькие, но крепкие кулачки, — так, что уши моментально закладывает!

Мальчишка, замолкнув, хитро в этот миг посмотрел на папу своими зелеными глазами, потом треснул кулачком так, что пустая тарелка, стоявшая на краю, и ложка там — звякнули и, совершив кульбит, упали на пол. Тарелка при этом треснула пополам. И радостно так, залился искренним смехом.

— Репаро! — раздраженно проговорил Рогозин, коротко взмахивая своей волшебной палочкой. Осколки моментально стали целой тарелочкой. — Ну ты посмотри — еще и смеется!..

— Это же ребенок!

— Это уже хитрый и умный маленький человечек… Манипулятор! Накажу! — погрозил ему пальцем отец, сменив ласковый тон на жесткий. — По попе получишь, как в тот раз.

Суровый и злой тон папы возымел свое действие — пацан резко стих и немного испуганно уставился на молодого злого папашу. Казалось, он готов был уже заплакать…

Но папа вытащил его из детского стульчика, и поднял к себе на руки.

Мальчик моментально прижался к телу взрослого, и обнял маленьким ручками Вячеслава за шею. Луна заулыбалась — все-таки всем мужчинам очень шло держать малышей на руках.

Но в этот миг в дверь постучали условным знаком. Судя по всему — кто-то из глав.

— Кто? — спросил Слава, покрепче перехватив сына и схватившись за волшебную палочку. Им нужно было сейчас обоим обязательно погулять на улице — дать выспаться Тимофею. Саша уже спал по обычному графику, день-ночь, и сейчас был намерен бодрствовать. Тем более, лето на дворе было в самом разгаре…

— Грозный Глаз! — проскрипел голос за дверью.

— Я рад вам, — заметил коротко Рогозин, приоткрывая дверь. — Давайте поговорим снаружи… Луне нужно отдохнуть… Да и Сашу пора выгулять… Маленький ребенок ведь.

— Дети — наше все, — слабо улыбнулся Грюм, глядя на то, как трогательно маленькие ручки сына обхватили отцовскую шею.

— Какое чудо! — Грюм наблюдал, как малыш то и дело ерзает у папы на коленях, хватая того за рукава и пытаясь схватиться за цепочку крестика. И поглядывал на «чужого» — Грюма. — Быстро он растет!

— Грудь сосать — уже плюется, перешли на супы-кашки-пюрешки-паровую кухню… Да, в нем уже добрых восемь кило веса… — сказал Рогозин Грюму. Тут его отвлек сын: — Та-а-а-ак, Александр, не надо так пинаться! Папа тоже хочет чуть отдохнуть… Синяки ты мне и так успеешь поставить… Давай-ка ты просто посидишь у меня на коленях… Поставим сейчас тебя…

Через минуту сын уже сидел у отца на коленях, и вертел деревянного дракона — подарок новорожденному от крестного дяди Невилла. Тот делал его в тайне от Рогозина, и это стало настоящим сюрпризом — малыш пришел в настоящий восторг, и почти не выпускал игрушку из рук.

— Ты хороший отец… Как Тедди?

— Тедди нормально. Все еще пока от матери не отстает, но хотя бы крепнет… Мы его постоянно возим в центр, на обследования, но, судя по всему, ликантропия малышу от отца не передалась. Единственное, он обожает менять цвет собственных волос… То синие, то красные, то фиолетовые…

— Тонкс тоже это любила… — вздохнул с грустью Аластор. — Похоже, он метаморф… Как была мать…

— Мне тоже грустно, что малыш будет расти не в родной семье, но теперь я с Полумной за него в ответе… Как и за родного сына. Я постепенно уже привык, что я «многодетный» папа… Пусть в развитии он и отстает от Саши, но мы сможем ему помочь все наверстать и стать нормальным человеком…

— В тебе, как и в Луне, я не сомневаюсь. Но у меня есть к тебе разговор…

Малыш, в то время, сидя на коленях у папы, дергал дракончика за лапы, и рассматривал, как тот от этого машет своими крыльями. Он притих, чувствуя вибрирующую интонацию чужого голоса.

— Ммм? — отвлекся от сына Вячеслав.

— Близится час последней битвы и самых кровавых сражений. Тебе надо быть готовым ко всему…

— Что вы хотите мне сказать?

— То, что должен. Пора тебе уже сделать то оружие, что уложит… во прах Темного Лорда.

— Я уже, если честно, думал об этом… Но, скорее всего, это будет стрелковое оружие…

— Думаешь о пистолете?

— Угу… — Рогозин перевел взгляд на ерзающего сына. — Металл и части я достал, остается малое — подобрать руны, и заклясть его… Вы… вы мне поможете?

— Разумеется.

Глаза мужчин безмолвно скрестились.

Они еще бы немного поразговаривали, но сын стал активно требовать внимания к себе и капризничать — хотел спать.

Грюм с огромным удовольствием покачал Александра (тот, на удивление, дался чужому мужчине) на руках и в подарок (они с Рогозиным не виделись с даты рождения Саши) дал сыну оригинальный амулет. Саша хихикал, сжимая цепочку в руке. На цепочке болтался серебряный дракон, распростерший крылья. Как только мальчик подрастет, он сможет его носить.

Слова Грюма подняли со дна души Вячеслава некий страх. Он знал — Темный Лорд не дремлет, боясь, что Рогозин вызовет того на магический поединок, от которого не отказаться; в последний год Лорд потерпел больше поражений, чем побед… Он зол, но сделать ничего с этим не может…

Все, кто мог, за годы военных действий, смогли укрепиться и кое-чему поучиться. Многие молодые маги, за четыре года войны, настолько были уверены в себе, что смогли создать в тех местах, где жили их семьи и остальные маги, отряды сопротивления (типа партизанских отрядов), и уверенно теперь давали отпор чужакам и врагам вместе с маглами; когда было опасно — уходили прочь, уводя из домов всех.

Дамблдор, этот старый интриган, наконец занялся нужными делами — сейчас он был за главного в замке и занимался тупо хозяйственными и организационными делами. Все-таки директор лучше всего был осведомлен о ситуации в замке. Поутих, и стал, как и все, работать только на своем участке.