Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

Бумага, шурша, упала из рук к мужчине на колени. Рогозин, в полнейшем потрясении и ужасе, смотрел жене в глаза, где находил такой же отклик…

Ибо оба хорошо понимали, чем им это сейчас чревато.

— Пойдем отсюда на воздух, там лучше дышится…

Луна наблюдала, как Вячеслав подпалил зажигалкой принесённую ею бумагу с результатом, и смотрел, крутя ее в пальцах, чтобы она его не обожгла, как она полыхает ярким пламенем. Пока она не догорела дотла, упав в его пепельницу, он не встал.

— А разве… — заикнулась она было, но тот просто сказал:

— Нам не нужны лишние уши и свидетели. Я все равно больше работать не смогу… — Вячеслав уже более спокойно отложил все, и они вышли на воздух.

Лето было в самом разгаре, внеся некоторые изменения: активность Темных днем упала до локальных точек, так как в потной и душной мантии и закрытой маске много кого не убьешь и не покалечишь, а вот по ночам активность возрастала, так как Лорду все еще требовались ресурсы, чтобы содержать свою армию. В основном, промышляли грабежом и рекетом. Рогозин занимался сейчас допросами пойманных и раскрытием дел, и параллельно разрабатывал со всеми новую операцию по освобождению очередного английского города. Первый раз все вышло удачно, но кто говорит, что в этом мире все дается так легко и просто? Второй раз так может и не повести…

Они оба сели под большим, раскидистым дубом. Охрана была на приличном (как им велели) расстоянии, но говорить приходилось все равно чуть тише обычного.

— Какой срок? — спросил он, сжав ее ладони.

— Шесть недель… Но я… я…

— Не думал, что все случится так скоро… Что мне… нам снова придется выбирать… — прошептал Рогозин, откинувшись на скамейку и глядя в синее-синее, летнее небо. — И этот выбор… Наш малыш или безопасность. Твоя, моя, друзей, союзников…

Он обессилено закрыл глаза.

Луна молчала. Она твердо знала: чего бы она сама ни хотела, она поступит так, как сейчас распорядится ее муж. Его слово будет решающим, на чаше весов, где застыла в ожидании жизнь их нерожденного ребенка и все остальное.

— Нам надо все тщательно взвесить, — поговорил Рогозин, беря себя в руки. — Но… но… Я думаю, что наш ребенок не виноват ни в чем. Ни в том, что был зачат и родится в такое смутное и опасное для нас время… Это же новая жизнь, невинная ни в чем… Нет, — помотал он головой, — я просто не смогу… А ты?

Она потрясенно взглянула на него. Не ожидала, что он так быстро примет его.

— Так, а что ты сама решила? — тихо спросил он, глядя в серые, такие любимые глаза.

Но они сказали ему сейчас больше, чем все. Она тоже, как он, решила рискнуть. Пусть все против, но они пойдут наперекор судьбе и обстоятельствам. Все — ради него…

— Я буду очень-очень его оберегать, — прошептала она, — очень-очень любить… Мы станем для него самыми лучшими родителями… Обещаю.

— Я думаю, что я смогу должным образом обеспечить тебе и охрану, и помощь. Еще нам надо обратиться в наш Фонд. Я знаю, кто может нам помочь, и кто там сможет держать язык за зубами…

Луна знала, что Вячеслав уже просчитывает все мыслимые и немыслимые варианты.

— Но с этого момента ты не должна никому говорить обо этом. Ни Невиллу, ни Гермионе, ни…

— Я понимаю.

— Нет, не понимаешь. Ты не должна говорить это никому. Только буду знать я и акушерка. Все.

— А что, если…

— Ты прекрасно умеешь стирать память. Теперь только от нас и наших действий зависит жизнь нашего ребенка… Одно отступление — смерть.

— Я понимаю, — проговорила она, и коснулась пока еще не видного живота, где развивалась новая жизнь, жизнь их будущего ребенка.

Поверх ее ладони легла мужская ладонь в шрамах — ее мужа. Он свободной рукой обхватил ее за плечи и прижал к себе, поцеловав при этом в висок.

— Тонкс, милая, — проговорила ей ласково Андромеда, входя в дом и стряхивая комья налипшего на волосы снега — она ходила за продуктами, — поела бы чего-нибудь… Тебе нужно…

— Не хочу, — измучено проговорила ее дочь. — Я хочу к мужу… Я скучаю по нему. Как он там, где он? От него вот уже вторую неделю нет вестей… Я не видела его вот уже почти семь месяцев!

— Ты должна есть, — твердо проговорила старая женщина. — Ты же ребенка в себе носишь! Подумай о нем…

— Я о нем и так все время думаю…

Андромеда Тонкс бросила бесплодные попытки уговорить дочь, и твердой походкой направилась к камину. Не так давно она лично разговаривала со старым другом — Аластором, и тот, в сложившейся ситуации, посоветовал ей обратиться непосредственно к Черному Фениксу, считай, своему ученику. Ее муж, узнав о том, что их семье грозит опасность — все из-за того, что он магл и взял в жены колдунью, находился теперь в бегах. Она смогла, как обычная магла, позвонить по телефону в Фонд и все узнать. Теперь ее ожидали — мужчина бывает там всего несколько раз в месяц с женой, но застать его там очень трудно… Но ей повезло — именно сегодня он находился там…

— Дочь, я сейчас по каминной сети полезу одно место, а ты проверь защитные чары и жди меня, хорошо?

— Хорошо, — раздалось из комнаты.

Андромеду провели к начальству почти сразу, уточнив имя и фамилию, и велели чуть подождать. Она, сев в удобный диван для посетителей, оглядела все окружающее пространство, и принялась терпеливо ждать. Ожидание не показалось ей долгим.

Секретарь провела ее к нему, и ушла, оставив их вдвоем.

С Рогозиным они были хорошо знакомы; Грюм, когда они шли из освобожденного города, зашел к ней со своим отрядом, и так они и познакомились. Рогозин поблагодарил ее за заботу и возможность отдохнуть с тяжелого пути в доме, и пообещал оказать любую другую услугу взамен.

Теперь пришло ее время просить о помощи…

— Андромеда? — немного удивленно проговорил Вячеслав, отрывая голову от бумаг, которые тот просматривать, — проходите! Мне сказали, что кто-то хочет меня видеть, но я не предполагал — кто… Садитесь!

— Когда-то ты говорил, что окажешь мне услугу…

— Что угодно, миссис Тонкс. — Кивнул положительно мужчина. — Конечно, в пределах разумного…

— Моя дочь, Нимфадора, беременна от Люпина… — начала говорить женщина.

— Знаю. Мне сказал Грюм. — Коротко сказал он.

— Альбус послал его на очередное задание, хотя против его собственной воли. Мы не получаем от него вестей вот уже несколько недель… Семь месяцев они не виделись… Она беспокоится. Так же, я хочу найти и своего мужа… Тот пропал с месяц назад.

Рогозин отвел глаза в сторону:

— Про вашего мужа я знаю… Его опознали. Дело в том, что… мы нашли его… тело. Это было не так давно… Соболезную…

Андромеда побледнела:

— Я могу его увидеть?

Рогозин перевел взгляд на нее. Тяжело вздохнул, но скрывать от нее не стал:

— Там… от тела мало что осталось. Опознавали по ДНК его родителей, чьи образцы были у нас… Может, воды? Андромеда?..

Спустя час старая женщина-колдунья более-менее пришла в себя. Целительница, унеся успокаивающие зелья, ушла, оставив их вдвоем наедине.

— Мне надо позвонить жене, — сказал мужчина доставая из кармана мобильный и пакет мобильного оператора с новой симкой. — Она будет волноваться, а ей нельзя…

— Твоя Полумна тоже ждет ребенка?

— Да, она на последних сроках. — Подтвердил он. — Но только я вам этого не говорил… — поспешил прибавить он. — Я хочу, чтобы это осталось в тайне до самого последнего момента…

— Не волнуйся. Я прекрасно понимаю, в каком вы сейчас оба положении, — Андромеда вытерла слезы с глаз и выпрямилась в кресле. Сейчас она будто бы совершила метаморфозу — из раздавленной горем смерти женщины, она превратилась в сильную и несгибаемую, которая моментально забыла о своей боли. Все ради дочери и своего нерожденного внука. — Пусть все будет у вас хорошо… Вы, ведь, так любите друг друга… Знаю, как тяжело было вам принять это опасное решение… Прямо… как я… когда-то… с Тедом…