Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

Сзади возвышалось холодильники и морозильные камеры. Только она, труп, и еще минимум пятьдесят тел и останков лежали сейчас по морозильным установкам, терпеливо ожидающие своего часа. Вообще, ее клиентура никуда уже больше не торопилась, да и на редкость была спокойной и сдержанной…

Она, механически вскрывая грудную клетку, и не заметила, как сюда, к ней, кто-то вошел. Когда она была занята делом — к ней было лучше всего не приближаться…

Когда она закончила, снимая очки и защитную маску с лица, она ощутила, что кто-то стоит позади нее. Моментально обернувшись, крепко сжимая скальпель в ладони, она поймала веселый взгляд Вячеслава…

— Слава! — крикнула она, небрежно побросав все инструменты в ячейки — их нужно было вымыть и продезинфицировать, и кинулась к нему на шею. Мокрый от дождя, потный и грязный, в военной форме, но тепло улыбающийся, он казался сейчас ей самым красивым в мире мужчиной. — Ты все-таки пришел!

— Конечно, — проговорил он тихо, — когда это я не выполнял своих обещаний?!

К грязи на форме, прибавились и брызги крови, ошметки человеческой плоти.

Рогозин мягко отстранил ее, но тут же и понял, что от ее губ он был оторваться сейчас был не в силах. Его взгляду отвечал такой же горячий, пронзительный взгляд Полумны. Одно заклятие — и дверь в морге была крепко заперта…

Ее руки зашарили по нему, раздевая и раскрывая ворохи военной одежки, обнажая голую грудь и накачанный тренировками крепкий торс, а Рогозин, тем временем, воевал с ее маленькими пуговицами на медицинском халате. Но это юноше быстро надоело, и он, рванув жалкую материю с ее плеч и вырвав все пуговицы с мясом, стянул с нее мешавшую им обоим ткань, обнажая ее практически все.

Она была прекрасна, несмотря на все обстоятельства…

Горячие губы, казалось, откликаются на малейшую, промелькнувшую было мысль. Руки действуют сами собой, иногда царапая в порыве страсти обнаженную кожу ногтями. Тела плавятся от нахлынувшего на них жара…

— Да-а, — простонал парень, больше не в силах сдерживаться, и прижимая девушку к своему телу. Казалось, весь его организм только этого и ждал — чтобы слиться с Полумной в одно целое.

Он с силой закидывает ее на холодный металлический стол, где всего-то час назад вскрывался очередной «клиент». И нависает над ней…

Белье летит на пол…

Луна стонет, сжимая кончиками пальцев край стола, когда Вячеслав грубо входит в нее. Ее тело изгибается под ним, но распаленному страстному мужчине уже не остановиться…

— Слава! — невольно вскрикнула она, от ослепляющей, острой боли внизу живота.

— Извини, — выдыхает с трудом он, но все-таки останавливается; по телу струями стекают вниз капли горячего пота и дождевой влаги с волос.

Луна судорожно дышит, пытаясь сдержать острую боль, которая все еще не проходила.

— Продолжим?

— Да, — выдыхает она. — Нам уже не остановиться…

Следующее движение заставило ее и его надолго забыть обо всем…

— Черт, — Луна поднимает тряпки, что раньше были медицинским халатом. — Халат уже не вернуть…

— У тебя же тут новый есть… — Рогозин затягивал ремень на брюках. — Вот и… Ты же все равно собиралась его выкидывать!

— Так-то оно так, но… не выкидывать! — Возразила девушка. — А вымыть и про…

— Ну, я понял-понял… — поднял он свою куртку с пола. — Не заводись…

Она с трудом, напрягая мозги, вспомнила, где у нее лежит здесь запасной медицинский халат. Вячеслав застегнул молнию и обернулся к ней.

— Мне понравилось, как ты стонала, умоляла меня… — задорно подмигнул он ей.

— Ты, поверь, милый, — издевательски сделала она особый упор на слово «милый», — просил меня…

— Все-все, — замахал руками Рогозин, огненно покраснев, — я понял… Но это было… супер, не находишь?

— Нам пора. Как тебе, так и мне… — застегнула верхние пуговицы Полумна, возвращаясь к своей работе. — Это рано или поздно должно было случиться…

Луне через месяц почему-то стало резко плохо на вскрытии. Многие запахи, прежде любимые, вызывали теперь у нее сильное отторжение и тошноту, а кусок с утра не лез в горло.

Впрочем, у нее было единственное подозрение, и сейчас она терпеливо ожидала окончание анализа собственной крови, который она сама же делала, чтобы убедиться в своих подозрениях.

Анализ крови показал положительный результат.

Она, распечатав все на компьютере, быстро спрятала бумагу, и тщательно затерла все следы проведенного анализа. Нужно, чтобы никто — даже Невилл и Гермиона не узнали об их общей, пока еще совсем маленькой тайне…

====== Цикл «Темные воды». Сплетение. ======

(Месяц назад)

— Ремус! Ремус! — позвала его Тонкс.

Дело в том, что они, после долгих-долгих встреч, и таких же расставаний на месяцы — Римус Люпин продолжал действовать в интересах Дамблдора и «останков» группы Ордена Феникса, а тот постоянно отправлял его в стан к оборотням Фенрира — для получения информации, они наконец-то поженились (тут настояла Андромеда) и стали жить вместе.

— Да, дорогая? — проговорил мужчина, одеваясь и приглаживая свои ранние седины.

— Ты куда-то снова уезжаешь? — потянулась она в постели и глядя, как тот укладывает свои вещи в чемодан.

— Да. Альбусу надо… — рассеяно проговорил тот, оглядываясь в поисках наручных часов.

— Заканчивал бы ты на него работать, — вздохнула Тонкс, — у Рогозина бы поработал: и деньги, и пища, и лекарства… И не кочевали бы мы с места на место по всей Англии — так как он бы…

— Дорогая, — с нажимом проговорил Люпин, — мы же уже об этом говорили…

-…и тебя бы посылали на менее опасные задания, — продолжила говорить она, будто бы не слыша его вставки в ее речь.

— Мне пора, — оборотень-маг, наклонившись, прижался к ее щеке с поцелуем. — Пока…

Он вышел из комнаты; вид у Тонкс был самый печальный из всех. Она села в постели, совершенно по-детски обхватив руками прижатые колени к подбородку. Ей было очень-очень грустно от осознания того, что муж находится под неправильным влиянием зловредного старика, верит ему, что касается в вопросах политики и сегодняшней ситуации…

Грюм, зная свою любимицу, уже несколько раз предупреждал Нимфадору об опасности… говорил ей, что этот оборотень — ей не пара, что он не достойный ей человек… «Найди себе другого, » — говорил он, прихрамывая и опираясь на свой жезл — совместный подарок Рогозина и Долгопупса, — «…он тебя погубит.» В день ее свадьбы с ним, он, в мягкой форме отказался, на ней присутствовать, сославшись на ненормальный «рабочий» график.

Но как же она могла отказаться от него, если ее сердце любило только его? Только он был нужен ей, только он один, пусть бедный, старше ее и оборотень вдобавок…

Рогозин от стука в дверь поднял голову от очередного отчета по делу. Он очень не любил, когда его отрывали во время работы, и поэтому недовольно откликнулся на вопрос Луны, прозвучавший за закрытой дверью:

— Входи!

Жена, сжимая в руках какую-то бумажку, вошла к нему и плотно закрыла дверь.

— Луна? — слегка удивился Вячеслав, отбрасывая перо в сторону.

— Мне нужно с тобой поговорить, — быстро проговорила она. На его памяти, она никогда не вела себя так… как будто бы она чем-то встревожена и озабочена. Она кусала губы, заламывала руки, и эта несчастная бумажка в ее руках была вся измята…

Рогозин освободил стул от тяжелых томов, в которых искал очередной закон, и жестом велел ей сесть сюда.

— Что случилось?

— Я… — тут у Луны, неожиданно, потухли глаза и появился испуг, — я… Слава, вот!

Она дрожащими руками протянула ему бумажку. Он, чуть удивившись, взял ее и разгладил. С усилием вчитался в строчки и буквы.

— Анализы какие-то… — Напрягая все свое зрение, разглядывал он. — Что…

— Слав, — она неожиданно схватила его за левую руку, да так, что он вздрогнул, — эта бумажка и анализы означает то, что я беременна… У нас ребенок родится, понимаешь?