Место третьего (СИ)

— Не «где», а «у кого», — поправляет он меня выразительным тоном.

— Рицка…

— Нет, не хочешь — не говори. Это правда, наверное, меня не касается.

— Это коснётся тебя меньше чем через год, — в лоб говорю я.

— Я догадался уже, Сэймей. Просто раньше ты от меня ничего не скрывал. И наверное, скоро я даже пойму, почему делаешь это сейчас. Только… Это всё равно обидно.

— Ну прости, — примирительно целую его в макушку, и Рицка прикрывает глаза.

Я не хочу знать, который час, даже гадать не желаю, но, когда мы выходим из автобуса перед клиникой Кимори, первое, на что натыкается взгляд, — это большие электронные часы над входом, весело приветствующие меня красными цифрами «17» и «47». Теперь мой единственный выход — это оставить Рицку у сенсея, найти укромный угол и переместиться к Соби по Связи.

Но когда мы доходим до нужного кабинета и я уже заношу кулак, чтобы постучаться, Рицка вдруг дёргает меня за ладонь и с волнением заглядывает в глаза.

— Сэймей, ты ведь не уйдёшь сейчас?

— О чём ты?

Он опускает голову, колеблется несколько секунд, потом тихо бормочет:

— Пожалуйста, Сэймей, не уходи. Мне спокойнее, когда я знаю, что ты за дверью. Поэтому я не хочу ходить с мамой — с ней не так…

Я не просто желаю — я мечтаю уловить в его словах хоть крупицу лжи, но его хвост крепко обвивает лодыжку. Это искренний признак того, что он боится, или сильно нервничает, или всё вместе.

Дверь вдруг распахивается перед нами до того, как я успеваю ответить. Сяхоу-сенсей стоит на пороге с пустой грязной чашкой в руке — видимо, сполоснуть собирался до нашего прихода.

— Здравствуй, Аояги-кун, — сверкает он золотыми зубами Рицке, одновременно здороваясь кивком со мной. — Проходи, располагайся. В прошлый раз ты почти доделал тест, сегодня, думаю, мы закончим немного пораньше.

Рицка переступает порог и оборачивается, пристально глядя на меня.

— Так что?

— Я никуда не уйду. Обещаю, — вздыхаю я, и он робко улыбается в ответ.

Дверь перед моим носом закрывается.

Я абсолютно не представляю, что предпринять, когда достаю из кармана телефон. Но не успеваю открыть крышку, как он первым взрывается тревожной вибрацией, а по телу вдруг пробегает тяжёлая дрожь. Не особенно концентрируясь на ней, подношу телефон к уху.

— Соби…

И тут же морщусь, когда из динамика вместо голоса вырываются скрежет и шум помех. А потом наступает тишина. Не просто молчание или безмолвие улицы или закрытого помещения — а тотальная, пустая тишина.

— Сэймей…

Голос Соби звучит очень странно: будто и в вакууме, и с цепляющимся за него эхом одновременно. И в этот момент я понимаю, что это была за дрожь. Соби раскрыл Систему…

— Сэймей, всё пошло не по сценарию, я уже в Системе. Где ты?

Он говорит так напряжённо, будто звонит от похитителей, приставивших ему к уху телефон, а к горлу — нож. Уже по одному этому, не говоря уже о том, что Систему раскрыли до появления второй Жертвы, можно сказать, что дело плохо.

— Я не могу прийти, — цежу я сквозь зубы, начиная мерить коридор шагами.

— Что? — это не удивление, нет. Это… такая почти детская растерянность, как если бы ребёнку подарили на день рождения щенка, дали поиграть полчаса, а потом заявили бы, что всё это шутка и что щенок сейчас снова возвращается в приют.

— У меня возникли… побочные обстоятельства. Я не могу прийти, — повторяю я, сглатывая. — Тебе придётся сражаться одному.

— Ну что он там?! — визгливо смеётся кто-то неподалёку от Соби. — Струсил, да?

— Хорошо. Понял.

Ох, вот такой голос можно использовать вместо могильной плиты, грохая сверху на свежую землю. Я застываю на полушаге и приваливаюсь к стене.

— Соби… — глубоко вздыхаю, и голос обретает положенную твёрдость: — Соби, ты будешь драться с ними в авторежиме. Действуй так, как мы говорили. Используй самые нестандартные заклинания и приёмы. Сотри их в порошок. И… победи. Это приказ, Соби. Победи.

— Слушаюсь.

Воооот. Теперь я слышу, слышу ту самую жутковатую улыбку, которая — стой я не за ним, а напротив — ещё до начала битвы вселила бы в меня сомнения насчёт собственной победы.

— Второй приказ, Соби. Позвони мне сразу, как закончится поединок. Немедленно.

— Слушаюсь.

— Тогда действуй.

Решительно захлопнув крышку, заставляю себя сесть на стул. Если буду бегать по коридору туда-обратно, чего доброго, за неврастеника примут. В отделении я сижу соответствующем.

Тянутся бесконечные минуты. Минуты Рицкиного сеанса и минуты боя, в которые я должен стоять за спиной своего Бойца. Телефон лежит на соседнем стуле, и я то и дело протягиваю руку, чтобы раскрыть его и посмотреть на часы. Восемнадцать ноль шесть, восемнадцать ноль восемь, восемнадцать тринадцать… пятнадцать… девятнадцать… Я кусаю нижнюю губу и барабаню пальцами по колену. Двадцать две минуты… Сколько, сколько же должен длиться этот чёртов поединок?! Тридцать семь минут… Это уже просто нереально!

Закрываю глаза, судорожно прислушиваюсь к ощущениям. Связь должна подсказать, что происходит. Должна показать хотя бы, сколько Силы осталось у моего Бойца и в каком он вообще состоянии. Но всё глухо. Будто пытаюсь пробраться в бутылку, намертво запечатанную разбухшей пробкой. Я даже обнажаю нить, пытаюсь отследить весь её путь от меня до Соби, но она тускнеет где-то на его стороне. Всё верно, ведь после его битвы с Windless я сказал, чтобы он не тянул меня к себе, если сражается в одиночку. А сделать это можно, лишь закрывшись.

Я уже не тянусь к телефону, я вообще на него не смотрю, потому что каждый взгляд на металлический корпус заканчивается безудержным желанием самому набрать номер, которое я с трудом подавляю. Но звонить ему сейчас нельзя, ни в коем случае нельзя. Одна отвлекающая телефонная трель может стоить очень дорого.

Я так долго сражаюсь с собой, со своим волнением и мерзким предчувствием, что немного удивляюсь, внезапно обнаружив перед собой Рицку. Веки у него почему-то покрасневшие, видимо, расплакался на сеансе.

— Не беспокойтесь, — говорит стоящий за его спиной Сяхоу-сенсей, — он всего лишь сильно расстроился — нам пришлось обсудить довольно неприятную для него тему. Но всё в порядке. Сеанс прошёл более чем успешно. Мы далеко продвинулись вперёд.

Это он со мной говорит? Похоже, всё-таки да, потому что смотрит в глаза именно мне.

— Да… Разумеется, — бормочу я, кажется не в тему, поднимаюсь на деревянные ноги и, взяв телефон, иду к лестнице.

Рицке приходится прощаться за нас обоих.

В автобусе на меня нападает мёртвое оцепенение. Так бывает, наверное, когда, лишь отработав целый день, вспоминаешь, что забыл выключить утюг, стоящий прямо на рубашке. Сначала психуешь, срываешься с места, летишь домой, не понимая, мечтаешь ли ускорить время, чтобы чёртов автобус ехал быстрее, или наоборот затормозить, чтобы пламя разгоралось медленнее. И вдруг со всей ясностью осознаешь, что уже всё. Всё уже случилось. Твой дом сгорел. Сейчас ты выйдешь из автобуса и придёшь уже на пепелище. Можно не бежать, можно не торопиться, можно вообще не думать о том, что спасать первым, потому что спасать больше нечего.

С начала поединка прошло больше часа. Любая причина, по которой Соби до сих пор не позвонил, должна быть катастрофична. Хорошо, что я знаю, куда ехать. Да, да, ехать. Ведь именно это я и сделаю, как только доведу притихшего и изнурённого сеансом Рицку до дома. Сам даже заходить не буду, чтобы не терять время, объясняясь с мамой. Доведу, сяду уже в правильный автобус и поеду.

Но почему же?.. Почему он не звонит?! Либо бой ещё не закончился… Что за бой такой на час с лишним?! Что можно делать в Системе целый час? Либо бой закончился, только вот… Соби по каким-то причинам мой второй приказ выполнить не смог.

Уже на грани лёгкой истерики опять принимаюсь прислушиваться к Связи. По-прежнему глухая стена. Если бы его убили… меня бы в момент скрючило. А вдруг нет? Вдруг это справедливо только для природных Связей?