Нет вестей с небес (СИ)

— Винтовку закинь за спину, — все-таки тихо напомнил Герк, когда пробирались по тонкому карнизу. Дейзи уже давно цеплялась за камни, приникая всем телом к стене скал, а Джейс же будто забыла, что значит слово «опасность». Она вообще будто забыла все слова. Утонули в беге в скрипе щепок ладьи солнца. И змей где-то шипел рядом, и скалил острые стволы автоматов, тысячезубый, стоголовый.

Но оставалось только идти и надеяться, что тропинка не оборвется, потому что целая ночь на узком карнизе — отвратительнейший исход. Веревку бы им, да, ту самую, которую они брали для спасения Лизы с корабля, не пригодившуюся веревку. И ее не оказалось, когда могла бы помочь с подобием альпинистского оборудования. Герк не верил, что закончится бензин, не верил, что придется убегать от пиратов, надеясь по узким, но все-таки тропинкам пересечь хребет. Но остров пришел в движение, страшное движение. Кто-то потревожил гнездо шершней, и они стали жалить злее, все более неожиданно, ядовитые, сумасшедшие, не видящие иного смысла своего существования: только больнее впиться жалом. Да только шершень один раз ударит и сам подохнет, а человек — нет, зверолюд — сотни и сотни раз.

— Нет, я не… не могу! — обернулась Дейзи, увидев высоту скалы и ширину карниза. По щекам женщины катились уже слезы, поблескивали в лунном свете. Она все плотнее цеплялась то за камни, то за Герка, который, как мог, пытался страховать, ведя себя достаточно уверенно и серьезно, казалось, еще более серьезно, чем в день, когда вызволяли Лизу. Лиза. Нет, лучше забыть это имя на какое-то время, чтобы ноги не дрожали. Но не навсегда, потому что забвение хуже смерти.

— Ничего, ничего, — шептал Герк. Дейзи только пыталась ровнее дышать и дальше продвигалась вместо со всеми в неизвестность. Джейс ощущала, как сознание ее погружается в какое-то нехорошее подобие транса. Головокружение было чревато падением, но напротив — ощущение опасности уничтожило панику и всякий страх, она начинала понимать постепенно, что ощущали берсеркеры, хотя вроде бы не пила настойки из мухоморов. Собственная жизнь больше не ощущалась чем-то отдельным: она воздух, она камень, она луна, она солнце в ладье… Змей. Ее цель — победить змея. Ваас… Нет, он хуже любого змея. Он Великан. Змей-Великан, а она… Она просто шла вдоль обрывавшегося карниза скалы.

— Прыгай, — вдруг послышался голос Герка. Тропа все-таки исчезала, превращаясь в нагромождение валунов, рассеченных достаточно широкими пропастями.

— Герк… Оставьте меня здесь, я не могу, — стонала Дейзи, закрывая лицо руками.

— Прыгай! — невероятно властно и твердо негромко скомандовала вдруг Джейс. Голос солдата, голос командира, беспощадный. Причинить боль, моральную или физическую, чтобы спастись — это ли порок? Это ли грех? Когда допустимо, когда нет. Никаких вопросов цены не стояло.

Комментарий к 108. Луна и солнце встали в ряд Написано в состоянии сильной усталости часа в два ночи.

Но вообще... отзывы меня мощнейшим образом мотивируют. Реально. Как второе дыхание открылось сразу.

====== 109. Слепой огонь ======

И небо пульсирует в такт все сильней.

И каменный город встает из руин.

И слепой огонь застилает глаза людей.

Тяжело идти и так легко горим.

© Рада и Терновник «Последняя»

Дейзи только тихо всхлипывала, затем охнув, все-таки прыгнула, ее тут же с ловкостью короля обезьян поймал Герк, погладил по спине:

— Ничего, ничего, почти выбрались, да… Видишь, выбрались.

Но голос его не звучал уверенно. Джейс ненавидела это ощущение, когда она понимала, что оставалась последним здравомыслящим человеком. Такое чувство она испытала, когда умер отец. Как бы ни было невыносимо ее горе, ей приходилось четко понимать, какие бумаги подписывать, куда надлежит ехать и так далее, прочая суета. Остальные просто скорбели, плакали, а на нее скорбь накатывала ознобом и бессонницей по ночам, когда оставалась один на один с темнотой, растворяясь в ней. Но все зависело от нее, ей приходилось брать на себя ответственность, потому что видела все слишком четко. И теперь тоже… Герк потерял тропу, Дейзи, очевидно, всегда боялась высоты, хотя предлагала летать на дельтапланах. Но то на дельтапланах, а здесь — почти прыжок веры, прыжок через себя, выше себя. Да еще за ними по пятам снова гнались враги. И снайпер сама привлекла их внимание, значит, ответственность тоже нести ей, ей вслушиваться в каждый шорох, ей. Стальные клещи сдавили рассудок, вырвали больным зубом все мысли о страхе и бесцельности. На время, только на время, в минуты покоя весь ужас вины накатывал так, что завидовала времени этой кошмарной беготни. Только стоило столкнуться с врагами — и была готова сотни раз сходить с ума от отчаяния, но только в безопасности. Впрочем… неизвестно, где еще невыносимее находиться, ведь разум сумасшедшего — вечная война с самим собой.

Ваас-то точно вечно вел войну с собой, игру с другими, смертельную игру, ведь он — центр своего мира, он повелитель стихий и судеб. И страшно, когда к сумасшедшему восприятию прибавилась реальная власть, правда, что было сначала — неизвестно. Но мотивы врага ничтожны в сравнении с тем, что теперь предстояло прыгать через пропасть.

И не страх высоты пугал Джейс — высоту и горы она, возможно, даже любила — она опасалась сорваться и погибнуть. Не из-за себя, основной страх, который прошелся холодком, ударяя в живот:, а как же Дейзи и Герк без нее? Плохая из нее защита и спаситель, но все-таки снайпер. Но времени на раздумья и сомнения не оставалось, девушка выставила вперед винтовку, точно гантели, с которыми прыгали древнегреческие спортсмены, и рванулась вперед. Но приземлилась неудачно — левая нога соскользнула, чиркнув по шершавым камням. Однако Герк тут же сумел поймать за оружие, схватив сначала за ремень, а потом подхватив вместе с Дейзи и девушку, не давая ей упасть.

Джейс только выдохнула, запретив себе испытывать ужас от не произошедших несчастий, тут и реальных хватало и грядущих. А не завершившаяся беда заслуживает только благодарности тем, кто устроил этот мир, сплел все эти нити. Если только этот мир устроен кем-то. Но если кажется, что никем, то все от того, что люди разучились благодарить за не совершившиеся беды. Впрочем, всякую благодарность подавляли грядущие, сотни страшных вероятностей.

— Еще один прыжок, все будет хорошо! — утешал Герк Дейзи, когда за вторым валуном маячил холм. А что уж за холмом… Вроде мелкая цель — прыгнуть. И тут же мелкая радость, потому что все трое благополучно приземлились на дерн более-менее пологого холма, с которого, между тем, не удавалось спуститься на дорогу — только дальше наверх. Но вот они очутились уж и на холме, увитом клонящимися травами. И не ведали, есть ли спуск, есть ли подъем. Но снова шли, все вверх и вверх.

Джейс снова ощутимо знобило, неопределенность давила, бессилие пред крадущимся по пятам мраком заставляли целиться в каждую случайную тень. Но почему-то только на холме девушка заметила, что тучи, которые утром плотно скрывали небо, рассеялись. И на небе ныне сияли безбрежным ковром мириады звезд.

А как бы хотелось лечь вот на таком склоне и ночь напролет глядеть в них, да еще рядом с кем-то, чье сердце бьется в одном ритме, с кем-то, кто может оценить этот невероятный ночной океан миллиардов далеких светил. Так много… В городах не увидеть. Множество южных созвездий зависли над островом, что мог бы быть раем. Но каждый рай земной человек своими руками превращает в безумный ад.

— Пещера? — задумался Герк, натыкаясь впотьмах на какие-то древние руины, что маячили в ночи, как стражи, застывшие мудрецы в сутанах из лиан. За ними проглядывал черный лаз в скале. — Переночуем здесь.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — прошептала Дейзи.

— Мы можем оказаться в западне, — ощутила немедленно приступ клаустрофобии Джейс. Она и не замечала, до чего ненавидит узкие пространства, клетки… Клетки… Как в зоопарке. Странно, как жила столько лет и не замечала.

— Хе, вход заминирую, — крякнул самодовольно Герк, бесстрашно входя в пещеру и включая фонарик. — Мы шеи поломаем по горам в ночи…