Тёмный лорд (СИ)

— Невероятно… Никакого Insendio Maxima… — от удивления очки профессора трансфигурации съехали на кончик носа.

— Отчего же невероятно? — спокойно ответила миссис Блэк. — Очень даже понятно, что обвинять невиновного у нас в порядке вещей. Если бы у нашего колледжа не был такой достойный префект, — Тому показалось, что в голубых глазах женщины зажглась искра благодарности, — моего сына осудили бы за преступление, которого он не совершал.

— Приношу извинения, миссис Блэк, — сказал Диппет, поправив от волнения старомодное пенсне в позолоченной оправе. — Но кто же в таком случае поджег туалет?

— Простите, сэр, один вопрос: что делали Пруэтт и Вэйн в туалете? — обернулся Том к профессору Дамблдору.

— Мальком и Игнотус, по их словам, жгли бенгальские… — ответил вместо декана Гриффидора Слагхорн и тотчас кашлянул. Диппет ошарашенно посмотрел на Дамблдора. Леди Блэк грустно улыбнулась.

— Что вы сказали? — массивное тело чиновника заерзало на стуле. Том заметил, что рукава его дымчатого плаща смяты в мелкую складку. — Мой сын обгорел и лежит в больнице, в то время эта мразь…

— Как видите, вины мистера Блэка нет, — сказал Диппет. — Если вы, мистер Пруэтт, считаете, что для покрытия проделок вашего сына я накажу невиновных, то вы ошибаетесь!

Лицо директора побагровело. Он, похоже, пришел в ярость от мысли, что какой-то чиновник смеет диктовать правила игры в его школе. Слагхорн заозирался: вспышки гнева Диппета мало кому доставляли удовольствие.

— Думаю, Альбус, мы должны наказать мистера Вэйна за поджог и клевету. Пять дней карцера ему обеспечены… Как думаете, Том? — неожиданно обратился директор, словно школьник, ожидавший поддержки.

— Возможно, сэр, — почтительно склонил голову Риддл, — поджог был просто из-за вечных шуток Пруэтта с Вэйном.

— Я им устрою шутки, — глаза Диппета налились кровью. — Впрочем, вы правы, Том. Если поджог был непредумышленным, можно сократить наказание до трех дней карцера и пятнадцати розг.

С минуту в кабинете стояла тишина. Затем со стороны правого кресла раздался смешок. Риддл повернулся. Пруэтт разразился желчным хохотом и, встав с кресла, повернулся к Дамблдору.

— Какие великолепные порядки в этой школе, Альбус! — заливался он. — Невинных наказывают розгами и кандалами. Зато виновников с нужной фамилией, — выделил он, — готовы носить на руках. Не думаете Вы, что я оставлю…

— Да не оставляйте, эка напугали, — фыркнул Диппет. — Хогвартс не подчиняется вашему департаменту, а про то, как вы справляетесь с обеспечением правопорядка, мы видели на примере защиты Хогсмида!

— Ненавижу слизеринцев! Черви, — с ненавистью сплюнул Пруэтт. — Далеко пойдете, молодой человек, только по паршивой дорожке, — ухмыльнулся он, поравнявшись с Томом.

— Все свободны! — сухо сказал Диппет. — Да, поскольку мистер Блэк хотел потушить пожар, а мистер Риддл вывел историю на чистую воду… Да, сорок очков Слизерину.

Поблагодарив Диппета, Том вышел в коридор. Винтовая лестница тонула в полумраке, и только на лестничных пролетах горели факелы. За стеной было слышно, как падают капли: школьные трубы безжалостно протекали.

— Мистер Риддл? — услышал он сзади мягкий голос. — Орион и Вэл рассказывали о вас, как об исключительно талантливом молодом человеке.

— Миссис Блэк? — поклонился Риддл. — Очень Вам благодарен. — Мелани Блэк казалась хрупкой и, вместе с тем, от нее исходила необычная властность.

— У меня к Вам одна просьба, Том. — Парню показалось, что при этих словах женщину озарила вспышка света. — Она касается моей дочери Лукреции.

— Не стану скрывать, миссис Блэк, что ей тяжело, — сказал Том, когда он вышли в тускло освещенный холл. Небольшие плюшевые диваны спали в полутьме под движущимися картинами в тяжелых резных рамках. Одну из таких картин озарял факел, и в полутьме был виден силуэт рыцаря, проезжавшего верхом на ослике.

— Я боюсь, Том, что Вы и мисс Розье попытаетесь облегчить ее положение, — сказала Мелани Блэк. — А я, как мать, хочу, чтобы Лу было плохо.

— Моя задача — сделать хорошо всем слизеринцам, — ответил Том. Присмотревшись к миссис Блэк, он понял, что она, как и Лукреция, двигалась настолько легко, словно родилась на каблуках.

— Пусть она помучается, Том. Пусть ощутит сполна, каково это — общаться с отбросами из Гриффиндора. Ладно, мне пора, — улыбнулась Мелани, когда они вышли в холл.

Пожелав миссис Блэк приятного вечера, Том пошел в подземелья. На нижней площадке гриффиндорец Деннис Притчард обнимал райвенкловку Эллис Смит. Глядя, как они касаются друг друга лбами, Риддл поморщился: он никогда не понимал, почему нельзя закрыться в помещении и миловаться до потери сознания.

В центре гостиной полыхал камин. Рэндальф, Альберт и Мари сидели с каменными лицами. Рядом сидели Сайнус с Араминтой. Крэбб, как обычно, сопел и тоже чего-то ждал. Не хватало только Друэллы — она, похоже, повела Ориона назад в больничное крыло.

— Свободен, — бросил Том приятелям.

Араминта вскрикнула от изумления. Сайнус подскочил и стал жать руку Тому. Рэндальф и Мари вздохнули с облегчением. Крэбб забавно засучил ногами, словно и впрямь произошло нечто выдающееся.

— Спасибо, Том… — пролепетал трясущийся Сайнус.

— Да не за что, — сказал Том, устроившись в кресле. — Спасибо надо сказать не только мне, но и Мари. Я представил дело так, что Пруэтт с Вэйном устроили пожар, а Орион прибежал на их крики. — Араминта, широко раскрыв глаза, с благоговением посмотрела на него.

— Говорят, Пруэтт не сможет стать отцом, — фыркнул Сайнус. — От огня пострадали ноги… и кое-что повыше.

— Помолчи, Сайнус! — раздраженно сказал Том. — Блэк поставил под угрозу наш клуб. Я помолчу о такой мелочи, как репутация нашего колледжа и здоровье твоей тети. Хотите — нападайте, но не оставляя следов.

— Том, что же делать? — растеряно спросила Мари.

— Что делать… — Том помассировал лоб. — Мы можем вместе выносить общие решения. Будем выносить врагам что-то вроде приговоров закрытым трибуналом.

При этих словах Риддл поглядел на огненную дорожку, в яростном свете которой стрелки каминной решетки казались хрупкими. Разучивание заклинаний приятелям поднадоело. Зато если превратить клуб в Совет Слизерина…

— А ведь это идея! — подпрыгнул Сайнус.

— Главное, побольше об этом трепись, — усмехнулся Том. — Можно поорать на Главной лестнице и в Большом зале.

— Том, я не собираюсь… — пролепетал раздавленный Сайнус.

— Вот и славно. Ладно, давайте отдыхать, — взглянул Риддл на часы. — И так сегодня перенервничали.

Слизеринцы стали расходиться. В вечерних огнях их фигуры напоминали призрачные тени. Голову охватила боль, но Том не обращал на нее внимания.

«Тебя волнуют угрозы, — расхохотался надменный голос. — Тебя бесит, что какой-то Пруэтт смел повысить голос на Лорда Волдеморта».

«Глупости, — ответил сам себе Том. — Он угрожал не мне, а Диппету».

«Но предупредил и тебя, — продолжал голос. — Лорд Волдеморт должен обладать такой мощью, чтобы уничтожить шутя десяток — нет, лучше сотню сотрудников любого министерства».

«Не надоело нести чушь?» — Том с отвращением посмотрел на часы в виде кобры и потер лоб. Светло-зеленый диван был окутан неясным светом. Перед глазами поплыло видение зеркала со змееподобным лицом. На мгновение Тому показалось, будто лицо издевательски смеется, но он прогнал видение прочь.

*

Зима сорок четвертого года запомнилась сильными поземками. Ветер поднимал с земли целые сугробы, и они, сливаясь с метелями, подолгу кружились отвесной снежной пеленой. Из-за снегопадов русские едва продвинулись на Украине, хотя не дали Вермахту отбить Киев. Игнотуса Пруэтта выписали из лазарета, хотя он больше не мог играть в квиддичной команде. Куда большим было изумление слизеринцев, что Лукреция Блэк провела почти все время у его постели.

Как-то в конце февраля профессор Мэррифорт попросила Тома задержаться после урока.

— Я поговорила с директором, — сказала она, когда парень подошел к ее столу. — Он согласился, чтобы я взяла вас ассистентом.