Путь к океану (сборник)

Между тем провизия на исходе, сил мало, одежда износилась, ноги покрыты нарывами. Нет, экспедицию в залив Хаджи придется отложить до другого раза.

Чихачев купил у гиляков лодку и, приведя ее, на­сколько позволили обстоятельства, в наилучший поря­док, приготовился к походу на север, домой.

С вечера лодка была загружена несложным иму­ществом экспедиции. А влажным, туманным утром путешественники двинулись вдоль извилистого берега.

В разлоге между горами Чихачев заметил просе­ку, уходящую в глубь побережья. Он решил узнать, кем и для чего проделана она в этой дикой и пустын­ной местности.

Лодку направили к отлогому берегу и через не­сколько минут вытащили на песок. Попов и Афанасий стали устраивать бивак, а Чихачев, взяв ружье и ком­пас, отправился к просеке.

Просека шириной до двух метров тянулась через лес. Она была устлана жердями. Мичман решил, что это волок, сделанный гиляками для перетаскивания лодок. Пройдя по просеке около трех километров, Чи­хачев вышел к реке и увидел двух нейдальцев, ловив­ших с лодки рыбу.

От них он узнал, что река эта впадает в озеро Кизи и называется Таба. Просека же сделана действитель­но для перетаскивания лодок.

Чихачев вернулся к своим. После короткого отды­ха путешественники продолжали путь к северу вдоль гористого, заросшего непроходимой тайгой по­бережья.

Холодный ветер, разводя волну, нагонял целые стада льдин, которые, сдвигаясь с треском и грохо­том, грозили раздавить лодку. Путешественники шес­тами расталкивали льдины, лавировали между ними. Волны заплескивали в лодку, руки стыли, кожа трес­калась от холода, и соленая вода разъедала трещины. Одежда не просыхала. Короткие ночевки почти не восстанавливали сил.

На пятый день путники подле мыса Сущева едва избежали гибели, спасаясь от надвигающихся ледя­ных полей в бухточку. С грохотом и треском напол­зали льдины на берег и виднелись в море, сколько хва­тал глаз. Похоже было, что плавание окончено.

Несмотря на давно уменьшенный рацион, запас су­харей уже истощился.

Решено было бросить здесь лодку и идти дальше пешком, захватив инструменты и карты. Пробирались через лес без дороги, положась на компас да на сове­ты Афанасия. Ценою невероятных усилий Чихачев и его товарищи преодолели два горных отрога и снова увидели море.

За время, что они брели по лесам и через горы, сильный шторм разбил и отогнал от берега ледяные поля. Море освободилось.

Надо было возвращаться к лодке и продолжать плавание. Чихачев и Попов понимали, что пешее путе­шествие, подобное только что проделанному, им боль­ше не по силам.

В обратный путь двинулись вдоль берега, по кам­ням, под отвесными обрывами, по скользкому и изло­манному ледяному припаю. Когда путники дошли до полного изнеможения и, напрягая остатки сил, обогну­ли последний мысок, то наконец увидели бухточку и свою лодку, чернеющую на серой гальке.

Переночевав еще раз в этой бухте, они снова по­плыли к северу.

Провизия кончилась совершенно, но, к счастью, они добрались до Амурского лимана и остановились в гиляцкой деревне Чеме.

Два дня путешественники отдыхали в этом селе­нии, подкрепляя свои силы юколой и тюлениной, а че­рез две недели невообразимых трудов и опасностей добрались до мыса Тэбах. Вся северная часть лимана оказалась забитой льдами. С лодкой можно было распроститься на этот раз окончательно. Через озера талой воды и ледяные нагромождения пешком побре­ли они дальше. 20 июня вдали показались дымки над трубами домов. Это было Петровское. Наконец-то они дома!

Пока Чихачев пробирался из залива Де-Кастри в Петровское, Березин лежал больной в селении Кизи, в юрте мангуна Ганкина. Даже его могучее здоровье не выдержало трудностей, перенесенных по пути из Петровского к Де-Кастри, когда он, не жалея себя, спешил на выручку Чихачеву.

Мангуны необыкновенно заботливо отнеслись к больному. Они варили ему пищу, лечили настоями ка­ких-то трав. Березин знал, что на Амуре, в селении Ухта, находится Бошняк, изучающий условия вскрытия реки Он попросил мангунов известить лейтенанта о своем местопребывании и состоянии здоровья. Ман­гуны немедленно отправили гонца к Бошняку.

В это время лейтенант находился уже не в селении, а на озере Ухдыль, в шести днях пути от Кизи.

Тридцатого мая он отправился на помощь к Бере­зину и 5 июня был у него.

Время, проведенное в селении, лейтенант употре­бил на промеры протоки из Амура в озеро Кизи и прилегающей к этой протоке части озера.

Убедившись, что Березин находится на пути к вы­здоровлению, Бошняк отправился продолжать порученные ему исследования Амура.

Лед в заливе Счастья словно ждал, чтобы все чле­ны экспедиции собрались вместе: 22 июня залив очис­тился ото льда, и вновь выстроенный бот торжествен­но был спущен на воду при ружейном и пушечном салюте. Чихачева назначили командиром бота.

Так был отмечен первый период исследовательской деятельности экспедиции.

Несмотря на недостатки всякого рода средств и малое количество людей, экспедиция за зиму успела обследовать огромные территории на материке и ост­рове Сахалин, а также установила, что право на обла­дание Сахалином сохраняется за Россией, что залив Де-Кастри представляет ближайший к лиману рейд, и выяснила сухопутные пути оттуда к Амуру и в Пет­ровское, нашла, что на прибрежье Татарского пролива есть закрытые бухты, более или менее связанные с реками Амуром и Уссури.

Для окончательного разрешения морского вопроса и дальнейшего укрепления русского влияния теперь следовало поставить посты: в верховьях рек Амгунь и Горин, в селениях Кизи и Сунгари, в устье Уссури, в протоке Вияхту на Сахалине, на берегу залива Де-Кастри и в бухтах южнее этого залива.

XVIII. АМУРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ ОБРЕКАЕТСЯ НА ГИБЕЛЬ

Восемнадцатого июля в Петровское пришел корвет «Оливуца», которым командовал теперь лейтенант Лихачев.

Лихачев привез бумаги от главного правления Российско-Американской компании, от Завойко, от ге­нерал-губернатора и Кашеварова. Лейтенант заявил, что для экспедиции ничего не привез и что ему строжайше приказано не позднее 1 августа быть в Петро­павловске.

От Завойко была коротенькая и резкая записка:

«По неимению судов в Петропавловске, корвет дол­жен быть возвращен немедленно, а казенное доволь­ствие в экспедицию будет доставлено осенью на бо­те «Кадьяк», который прежде всего должен развезти это довольствие в Гижигу и Тигиль. Казенных су­дов в Петровское более не будет».

В письме Невельскому от 14 июля 1852 года Каше­варов писал:

«Предписание Ваше от 14 апреля я препроводил генерал-губернатору и в главное правление компании. Впредь до распоряжения правления я, как начальник аянской фактории, не имею права сделать каких-либо распоряжений по этому предписанию и не могу выхо­дить из той нормы по снабжению экспедиции запаса­ми и товарами, какая определена правлением. Ныне же, по неприбытии еще из колоний в Аян судна, ни­чего не могу Вам отпустить с корветом «Оливуца» и долгом своим считаю предупредить, что в нынешнем году едва ли буду иметь возможность снабдить экспе­дицию даже и тем количеством запасов и товаров, которое прежде было определено правительством. За­пасы и товары эти, вследствие строгого мне предпи­сания главного правления, никак не могут быть от­правлены на компанейском судне, а должны быть до­ставлены Вам на казенном. Что же касается до офицеров, то они следуют в Камчатку на корвете «Оливуца» и Вы, следовательно, сами распорядитесь».

Главное правление Российско-Американской компании было недовольно деятельностью Невельского, которая приносила результаты, компрометирующие как это правление, так и лично Врангеля и Завойко. А после резкого письма Невельского сановные лица в правлении и вовсе возмутились и ответили ему так:

«Распространение круга действия экспедиции за пределы высочайшего повеления не сходствует наме­рениям главного правления, тем более, что, включая убытки, понесенные уже компаниею по случаю зато­нувшего барка «Шелехов», простирающиеся до 36000 рублей, вместе с отправленными в 1851 году товарами достигли уже до 59000 рублей, т. е. сум­мы, определенной на экспедицию до 1854 года. Поэто­му представление Ваше об увеличении средств экспедиции товарами и жизненными запасами правле­ние не признает ныне своевременным, впредь до по­лучения от торговли прибылей, могущих покрыть из­держки компании. Но, однако, останавливаясь ныне исполнением Ваших требований, главное правление представляет оное на благоусмотрение генерал-губер­натора».