Шпоры на босу ногу

стенька сказала: - Но ты не сердись, я знаю, где они. - Кто? - Московские трофеи. - Что? - И сотник, не удержавшись, вскочил из-за стола. - Они... - и Настенька опустила глаза.-- Они в Могилевской губернии. Где-то... - Так! - И сотник недобро грянул шпорами. - Чего уж теперь, Гриня,- пыталась успокоить его Настенька. - Они ведь в нашей земле, значит, найдутся. - Этим только и утешимся, - хмуро согласился казак. - А вас, Настасья Петровна, не похвалят. Все было ведь в ваших руках, ну а вы!..- Но тут Дементьев покосился на соседнюю комнату и промолчал. Однако, уходя, еще раз напомнил: - Нет, не похвалят!

И Гриня оказался прав - Анастасию Петровну не похвалили. Но, впрочем, и не поругали. О ней просто забыли. А если и помнили, то сами же себя и попрекали: ну разве можно доверить что-либо женщине, которая не замужем? А разоренная нашествием Россия помалу возвращалась к мирной жизни: с .государственных крестьян сложили недоимки, неверная шляхта была прощена и обласкана, Тит сечен за бунт и под розгами умер, Егор же Афанасьевич Бухматый исчез неведомо куда. А победоносная армия ушла освобождать Европу. Там Гриня успешно подвизался в двух исторических атаках - под Лейпцигом и при Фермампенаузе. Потом мы вошли в Париж, и в светлое Христово воскресенье французские маршалы благочестиво целовали православный крест. Наши союзники тоже не дремали - уже определены были контингента полумиллионной армии, и австрийский князь Шварценберг назначил день и час открытия похода на Москву. Однако... Однако сей замысел не удался: Наполеон бежал с Эльбы, и начались Сто дней, которые закончились при Ватерлоо. А как же наши главные герои? На мясопуст Тринадцатого года они сочетались законным браком - вначале в католическом, а затем в униатском храме. Пилиповки того же года принесли им сына Андрея. Или Анджея, или Андрэ как вам будет угодно. Война тем временем близилась к концу, и сержант принялся хлопотать насчет паспортов.- во Францию, в Бордо. Анастасия Петровна- плакала, не хотела уезжать и надеялась лишь на то, что расстроенная нашествием государственная машина затеряет прошение любимого супруга. Однако ничего подобного не случилось: царева служба работала четко, и уже через полтора года Дюваль имел на руках все требуемые бумаги. Анастасия Петровна рыдала, но - куда иголка, туда и нитка. По дороге в Бордо завернули в Брюхово, к тестю проститься. И там только что вернувшийся из Парижа Ян-Героним Тарашкевич сообщил неутешительную новость: верный королевскому престолу генерал Оливье разыскивает особо опасного преступника Шарля Дюваля - одного из наиболее действенных сообщников узурпатора по возвращении с Эльбы... Анастасия Петровна перестала рыдать и распаковала чемоданы. Растерянный Дюваль нещадно возмущался: какая Эльба, если он в те дни... Навет! Ошибка! - Да это все прекрасно понимают,- сказал Тарашкевич, - но закрывают глаза. - Почему? - Такие времена. Об истинной причине... - Об истинной?! - Конечно. Вас обвиняют - совокупно с русской шпионкой - в поджоге Полоцка