Шпоры на босу ногу

ели упиравшегося Чико; неаполитанец не выпускал из рук визжавшего, до смерти перепуганного поросенка. Завидев Дюваля, Чико с досадой воскликнул: - Простите, забыл старую профессию, проклятая война! - Но тут он увидел гору съестного, Мадам, расплылся в улыбке и радостно крикнул: - Я был неправ! Желаю счастья, сержант! Мое почтение, Мадам! И мои извинения... Но тут его ударили взашей и увели. Сержант и Мадам вновь опустились в сугроб. Мадам дрожащими руками стала разбрасывать карты. Смешала. Проиграла. Еще. Еще проиграла. Нет, надо успокоиться. Почтенные-полупочтенные, вот к вам приехал лекарь, из-под каменного моста аптекарь, с ним денег три мешка, так два он продает, а третий даром отдает! Красная? Черная? Эта? Посмотрим! Увы, не угадали, спасибо, спасибо, вам тоже спасибо! Ну а сержант? Он смотрел на Мадам и видел, что среди этих чужих она своя, она не пропадет, он больше не нужен, она здесь будет счастлива и выйдет замуж, народит детей... которые и знать не будут, что есть такой город Бордо, а в нем виноградники, матушка... и всеми забытый сержант, который ни за грош не досчитался всех своих солдат. И все из-за чего? Сержант достал пакет, взломал печать, прочел, скомкал, отшвырнул... встал и побрел, прочь. Любопытные, столпившиеся вокруг Мадам, расступились перед ним. Озадаченная заминкой в игре, Мадам подняла голову... О господи! Да неужели он уходит? Что случилось? Она ведь для него старается. Для него одного, для простого сержанта, для здешнего врага и чужака, который без нее завтра же замерзнет или умрет от голода. И которого даже некому будет отпеть и закопать. (Да, времена были тяжелые, людей не хватало. Витебская городская дума, к примеру, отпустила 165 сажен дров на сожжение неприятельских тел.- майор Ив. Скрига). А может, Мадам и не успела ничего подумать? Да, скорее всего так оно и было. Она... - Куда же вы?! - воскликнула Мадам. Дюваль не обернулся. И тогда, рассыпав карты и съестное, Мадам подхватила со снега доломан и побежала вслед за сержантом. Так что вскоре от их пребывания на базаре осталось лишь скомканное письмо. Оно гласило: "Предъявитель сего, сержант Шарль Дюваль, отправлен мною к черту на рога. Генерал Оливье (Подпись, дата и печать)".

Артикул тринадцатый, он же последний

Сокровища Кремля

Смеркалось, мела слабая метель, и было 28 градусов по Реомюру, а это, поверьте, не жарко. Ругаясь в душе, а внешне оставаясь спокойным, сержант шатаясь брел по снежному бездорожью. Время от времени он оглядывался на далеко отставшую Мадам и шел дальше. Проклятие, чего ей нужно от него? Он уходит домой, он больше не вернется, пусть победитель ликует! Насмешница, шпионка; он был отправлен к черту на рога, и он туда заявится, он выполнит приказ... Вот только бросить женщину одну без провожатых - это совсем никуда не годится. Дюваль остановился и "принялся ждать. Как медленно она идет! Наверное, нарочно, чтоб в лишний раз убедиться в своей власти над ним. Однако ничего у вас не выйдет, Мадам, вас жалеют как слабую женщину и не более