Шпоры на босу ногу

ыня? Как вас величать? Подскажите. Но та не отвечала. Багровый гребень на белом снегу стоял у нее перед глазами. Однако генерала это не смущало, он продолжал: - Итак, боярыня, вы проникли к нам в поисках известных ценностей. Я мог вас расстрелять, но я не злодей, я пошутил: в один и тот же ч'ас отправил в разные стороны две совершенно одинаковые кареты. В одной были вы, в другой то, что вы искали. Вы помните - там, возле штаба? Настенька не отвечала; уткнувшись в грудь пани Ядвиги, она едва слышно всхлипывала. Генерал намеренно громко зевнул и сказал: - Не обессудьте, что я столь вольно обошелся с вами. Но, как говорят наши враги, с красивой овцы хоть шерсти клок. А как здоровье бравого сержанта? Настенька подняла на генерала гневные, заплаканные глаза и как можно спокойнее ответила: - Прекрасное. Отменное. И я люблю его. А вы... Вы женитесь на безобразной и никчемной женщине. Да-да, никчемной! - воскликнула она, толкнув в плечо изумленную пани Ядвигу.- Она будет вам изменять, вы станете общим посмешищем...- Тут Настенька недобро улыбнулась, она уже вполне овладела собой. И прошептала: - А вы все будете любить, любить, любить ее до гроба... Не удержавшись, Настенька вновь разрыдалась и припала к пани Ядвиге. Но та уже пришла в себя. - Генерал! - И пани Ядвига ловко обхватила Настеньку.- Слезы - это какой-то ужас. Вы не находите? - А руки ее тем временем ловко расстегивали чужую шубу.- К тому же теснота! Нам предстоит неблизкая дорога.- Едва слышно звякнула дверная защелка.- Позвольте, я сяду поудобнее... Куда же вы?! - притворно ужаснулась пани Ядвига и, распахнув дверь, вытолкнула Настеньку вон, на мороз. Настенька выскользнула из шубы и упала в сугроб. Люсьен рванулся было за ней, но пани Ядвига властно остановила его: - Прикройте дверь! Вы что, хотите, чтобы я заболела? - и поудобнее запахнулась в трофейную шубу. Люсьен вопросительно глянул на генерала, но тот промолчал. Генерал с затаенной опаской смотрел на пани Ядвигу, которую даже в благодарность за спасение Настеньки красавицей никак не назовешь. Ну, а Дюваль по-прежнему лежал в сугробе. Кровавый гребень, занесенный снегом, был уже почти не виден. Сержант с трудом перевернулся на спину, открыл глаза... Мела метель. И было холодно и тихо. Темно. И подступала смерть. Он слышал ее легкие шаги все ближе и ближе. А вот и она: высокая, стройная, в легком белом платье. Сержант улыбнулся - Мадам сказала правду. Жаль, что нет рядом Чико, он так хотел увидеть Белую Даму! Хотел - и боялся. А ведь совсем не страшно... Смерть подошла и наклонилась. И опустилась на колени. Белое платье, снег на ресницах. Прощайте, Мадам! Сейчас поцелует... Сержант зажмурился и из последних сил оттолкнул страшную гостью... но тщетно! Смерть крепко обняла его и стала целовать, целовать!.. Но почему эти губы такие горячие?! Сержант удивленно открыл глаза - его обнимала... - Мадам!.. - Меня зовут Настенька. - На-стень-ка,- с трудом повторил сержант.- Мою руку... и сердце... - И замер без чувств.

Ночи в конце ноября, как