Женщины

порадуйся: сравним мы с небоскребом

дом в девять этажей, не будь же снобом,

скажи, что так. Дождливой пеленой

окутана унылая окрестность.

Вот перед домом небольшой пустырь

с проталинами, вертится снегирь

на саженце, что должен эту местность

по плану через годы украшать.

Вот справа – метров тридцать, тридцать пять

                       178

от нас с тобой, читатель, - частный сектор,

что, обогнув пустырь, уходит вглубь

пространства. Там ряд домиков, халуп,

построек двухэтажных – из-под век-то

с ресницами намокшими тебе,

читатель, плохо видно, но не важно.

Так вот, там нет домов многоэтажных.

Они за нашим домом. Там совдеп

монументальный, уходящий в гору,

откроется восторженному взору.

                       179

Еще полгода буду я ходить,

точнее уже ездить на маршрутных

автобусах, в ту школу, где распутный

Чернов и Ангелина, где любить

продолжу Лену, но однажды мама

мне скажет, что на следующий год

пойду я в школу новую, и вот

я заартачусь, небольшая драма

в душе случится, никому о том

я не скажу, конечно. В горле ком

                       180

в кровати перед сном при мысли: как же

я буду жить без Лены? – сам собой

сойдет на нет, и вот уже к другой

прилепится сердечко мое, скажет

оно себе: вот новый идеал.

Да, в августе я в пионерский лагерь

отправлен буду мамой, на бумаге

пора пометить, чтоб читатель знал,

двенадцатый я год живу на свете,

но мы чуть остановимся на лете

                       181

двенадцатом моем, - как я сказал,

я в лагере… И вот уже влюбляюсь

в девчонку, вечерами ошиваюсь

с ней там, где потемнее, кинозал

покинув летний – фильм какой-то скучный, -

над нами звезды крупные блестят,

листвою темной тихо шелестят

две пальмы у скамейки, многозвучный

благоухает воздух, моря близь

меняет направленье ветра – бриз

                       182

ночной вступает в силу, - с побережья

на море дует легкий ветерок.

Становится прохладней. Я шнурок

на кедах завязав, гляжу промежду

двух тополей на звезды – Млечный Путь

так виден хорошо сегодня, - Ольга

рассказывает мне про страсти в морге,

про то, как у покойников растут

и волосы, и ногти, так что надо

их подстригать… И ужаса прохлада

                       183

проходит через сердце. Да, как мир

порою страшен… С Ольгою подружка

сидит и, видно, холод до макушки

ее пробрал, плечами дернув, «быр-р»

невольно произносит она. Все же

мне хорошо. У Ольги так глаза

блестят, когда она чуть-чуть назад

откинув волосы и матовую кожу

щеки мне показав, бросает взгляд

чуть влажный на меня. Я счастлив, рад.

                       184

Когда же Ольгу папа чуть пораньше

из лагеря с собою заберет,

мне станет скучно. Что тут делать? Вот

и упрошу я маму меня дальше

не оставлять здесь в день, когда она

в Алушту в воскресенье вдруг приедет

меня проведать. На велосипеде

я лучше покатаюсь другана,

так думаю, и посвящу футболу

последнюю неделю перед школой…

                       185

А в сентябре, в один из теплых дней,

поеду я разыскивать ту школу,

где в пятом «В» должна быть Ольга Голуб,

найду ту школу, похожу по ней,

но Ольги не найду. Спросить кого-то

у одноклассников о ней я постыжусь

и так ни с чем домой к себе вернусь

с пронзенным сердцем лучником Эротом.

Я, как лунатик, против воли шел

ее искать. Когда же не нашел,

                       186

в каком-то смысле стало даже легче…

Но очень скоро я влюблюсь опять,

теперь уж в одноклассницу, гулять

с ней буду вечерами, хотя речи

пока что о свиданиях не шло,

скорее это были посиделки

у школы, возле дома, где в горелки

играли мы двором всем, где взошло

отрочество мое, как то светило,

и многое подспудно осветило…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОТРОЧЕСТВО

              I. НА СТАВКЕ`

                        1

Был август месяц. Вдруг заволокло

все небо грозовыми облаками,

что так клубились, словно кто руками

замешивал опару. На стекло

ставка легли и первые две капли

дождя, круги пуская по воде.

Прохладный ветерок по лебеде

и камышам прошелся; словно цапли

на берег заспешили рыбаки.

Вот два луча, как будто две строки

                        2

расшитых золотом, мелькнули из-за тучи.

И вдруг через мгновение черно

вокруг все стало, словно кто окно

задвинул коверкотом, и трескучий

раздался гром. И ливень начался.

Но склоне дамбы, где росли сурепка

и курослеп, мы прыгали, нередко

поскальзываясь, словно три лося,

и восклицали междометья, ржали,

восторг переполнявший выражая.

                        3

Дождь вскоре кончился. Чуть воздух посветлел.

Но тучи не ушли. Похолодало

так резко, что ставок покрылся паром.

С шипящим звуком мимо пролетел

по мокрому асфальту возле дамбы

велосипед. Из сточной мы трубы

уж выбрались, где прятались, забыв

одежду под дождем. Вот лучик слабый

возник из туч, и радуга дугой

повисла над молочною водой.

                        4

Нас била дрожь, но это не смущало.

Зато в какой восторг нас привело

открытие, что так в воде тепло,

как если бы ныряли мы с причала

в парное молоко. Но вот пора

домой уж собираться, забегаем

в трубу, где плавки мокрые снимаем,

выкручиваем их, а мошкара

после дождя уже летает роем.

Но нас сейчас не это, а другое

                        5

интересует больше. Мы глядим

на детородный орган друг у друга

и сравниваем, ставши полукругом.

Какой же маленький… Признаться не хотим,

что у кого-то меньше… Все ж у Юры

совсем уж маленький и сморщенный такой.

А он мне говорит, что меньше мой.

Какая ложь!.. Серега, правда… Хмурый

Серега держит паузу и все ж

нам говорит: «Да так не разберешь…»

                        6

Я возмущен. Да просто очевидно –

у Юрки меньше. Юрка мне в ответ

с ухмылкой говорит, Олег, мол, нет,

твой меньше… И так стало мне обидно,

что врет в глаза мне Юрка, что едва

не подрались мы. Но тут нас Серега

разнял, и мы в обратную дорогу

отправились, скабрезные слова

друг другу говоря, до остановки.

Был на остроты Юрка очень ловкий.

                        7

А тут еще, когда с утра пришли

мы на ставок, рыбак, что по соседству