Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Что звезда моя к закату никнет, кроясь тьмой,— не знал!

Что свой меч уж занесла ты над моей главой — не знал!

Понял я: ты предстоящей казни рада — не пришла!

«О Машраб,— подвижник строго мне сказал,— в мечеть войди!

Сядь в михраб, к престолу бога взор духовный возведи!»

Я святого не обидел, гнева речь смирил в груди,

И молился я, но видел мрак и горе впереди...

Мысль о боге в душу, словно в бездну ада,— не пришла!

* * *

Я, рожденный для страданья, в мира тяготах погряз,

Мучась: где конец терзанью,— к брани прибегал не раз.

Вот он — полный лицемерья мир, душе и телу враг!

И метнул стрелу неверья я ему в зеницы глаз.

В дом вина тогда вступил я, но мученья в нем познал.

И, в мечеть войдя, застыл я, как аскет, оледенясь.

Я сто тысяч благочестий продал за кувшин вина.

О подвижник! Все на месте: мне — вино, тебе — намаз.

Магом был с отравой смешан тот напиток, данный мне,

Как Мансур, я был повешен, не ужившийся у вас.

Слава о моем безумье прогремела по земле,

Что отверг я оба мпра за один свиданья час.

Кто сказал: «Машраб безумен!» — коль отрекся я навек

От скитанья по чужбине, мне представшей без прикрас.

МЭВЛА КОЛЫЙ

ТАТАРСКИЙ ПОЭТ

Вторая половина XVII века

ХИКМЕТЫ

О САМОМ ПОЭТЕ И ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ

Говорится хикмет в год по хиджри такой:

Одна тысяча восемьдесят восьмой.

Говорится он в граде Булгар над рекой,

Говорит его грешник великий — Колый.

Беспросветно прошли мои годы, друзья,

Под глазами прорыта слезами стезя,

Дни и ночи раскаянье мучпт, грызя,

Что отвечу я, раб, перед божьим судом?..

Дел, угодных всевышнему, я не свершал,

Бренный мир мои помыслы все поглощал,

Я скорблю о прошедшем, ничтожен и мал...

Что отвечу я, раб, перед божьим судом?

Был я ветром познанья и страсти носим,

До конца отдал дань я страданьям земным.

Этот мир удивителен, незаменим!

Что отвечу я, раб, перед божьим судом?

О ЗЕМЛЕДЕЛИИ

Земледелье! Достойнее нет ремесла.

Ты займись им — снискаешь сегодня почет.

Божья воля его человеку дала.

Помни: пахаря милость господняя ждет!

Земледелье священно и служит оно

Правоверным и неправоверным — равно.

Земледельцу великое дело дано.

Помни: пахаря жар преисподней не жжет!

Человеку любому в народе любом

Любо пашню своим обработать трудом;

Он умрет, но господь не забудет о нем...

Помни: пахарь всех нас благородней живет!

О БРОДЯГАХ

Упаси меня, боже, бродягою стать!

Никому не желаю я муки такой.

Без домашнего крова — от горя страдать

Человек осужден, он теряет покой.

Безразличен бродяга для прочих людей.

Тот, кто здесь обитает под крышей своей,—

Ходит в гости и сам принимает гостей,

А бродяга о том лишь мечтает с тоской.

Нет отца у бродяги, чтоб старость почтить,

Нет и матери, чтоб о бедняге грустить,

Никого — кто бы мог о здоровье спросить...

Смерть бродяги — страшней всякой смерти другой.

Жил один, и один покидает он свет,

Схоронить его некому — близких ведь нет,

В тот же день затеряется след его лет...

Вот, бедняк, умирает он смертью какой!..

О ЛЮБВИ, СТРАСТИ И НРАВСТВЕННОСТИ

Посвятил я ей душу и думы свои,

А при встрече меня не заметит она.

Я сгораю в огне безнадежной любви —

Но водой это пламя не встретит она.

В сердце сок выкипает, а ей невдомек.

Я средь тысяч других, мне не светит она.

Подошла, подожгла, разожгла уголек,

Только страстью на страсть не ответит она!

Превратился я в пепел — ей все нипочем:

Стать не хочет она ни огнем, ни лучом...

О РОДНЕ

Наших близких любовь, коль оценишь ее,

Слаще сахара наше сластит бытие.

Нет родни — вверить некому тайну свою,

Пред врагом нет соратников рядом в строю,

А в делах нет опоры в своем же краю.

Кто родни не имеет — грустит без нее.

* * *

На этот мир ты не смотри,

Простором манит этот мир,

Но тщетны все твои труды,—

Так злобно ранит этот мир.

Ведь все растает, как туман,

И, как невесты лик и стан,

Нарядом, маскою румян

Тебя обманет этот мир.

Он скажет: истину забудь,

Прикажет в сторону свернуть,

На свой несправедливый путь

Тебя потянет этот мир.

Нас в этом мире ждет одно:

Всем лечь в могилу суждено,

Мы все исчезнем все равно...

Недобрым занят этот мир!

БАЙРАМ-ХАН

ТУРКМЕНСКИЙ ПОЭТ

Конец XVI — начало XVII века

СГОРИТ

Из сердца вырвется огонь — мои уста спалит,

В себе я спрячу тот огонь — моя душа сгорит.

Язык мой — пламенный очаг, рассыпал искры слов,

Лишь о любви заговорю — и мой язык сгорит.

Иссохло тело от тоски, я весь окостенел.

В огне разлуки плоть моя обуглится, сгорит.

Неумолимо сердце жжет пылающая страсть,

Любовь отнимут у меня,— и жизнь дотла сгорит.

С тобою разлучен Байрам, как соловей, скорбит.

Из сердца вырвется огонь — родимый край сгорит!

Р У Б А И

1

В чужом краю скитается Байрам,

Пьет воду со слезами пополам.

Кто на тоску обрек его, о боже,—

Пусть пленником печали станет сам!

2

Моя отрада, свет моих очей,

Проходит мимо, тополя стройней.

И если я догнать ее не в силах,

Хоть ты, о сердце, поспешай за ней!

3

Словами веры я не обольщен,

Безбожниками я не возмущен.

Мечети, храмы — разве это важно,

Магометанин я или крещен?

4

Меня к себе приблизила вначале,

Слова твои как музыка звучали,

Но вдруг ты замолчала и ушла,—

И ввергнут я в безмолвный мир печали.

5

Решиться на разлуку трудно мне,

Твою погладить руку трудно мне.