«Не здесь концы земных дорог…»
Не здесь концы земных дорог:
Здесь всё в зачатке, всё в начале;
Сокрыт во мраке вечных далей
Скитаний жизненных итог,
И грустно сердцу-тайноведу,
Когда, ликуя, звонкий рог
Трубит конечную победу.
В городе
Прекрасна ночь, но воздух душен
В теснинах днем нагретых стен;
Здесь гул борьбы, продаж, измен
И лжи не смолк, а лишь притушен
Как жар, таящийся в золе…
И гордый город равнодушен
К печали неба о земле.
«Вокруг луны туманный венчик…»
Вокруг луны туманный венчик
В сияньи мертвом — мертвый снег;
Беззвучно легок санок бег,
И плачет жалобно бубенчик…
Что путь супит нам?.. Я молчу…
А ты, как бурей сбитый птенчик,
Прижалась к верному плечу.
Новый Год
Часов старинных мерный бой
Удар чеканит за ударом…
Толпа, забыв о счастьи старом,
Пред новой рабствует судьбой.
Бокалы, пенясь, зазвучали:
И шум, и клик. Лишь нам с тобой
Жаль прошлой, милой нам, печали.
«У древней церковки погост…»
У древней церковки погост
С немой семьей крестов могильных
Охвачен шумом улиц пыльных:
Победной жизни мощный рост
Тревожит тишь немолчным эхом,
И так союз здесь ясно прост
Загадки смерти с детским смехом.
«Прекрасен был любви рассвет…»
Прекрасен был любви рассвет:
Любили мы светло и чисто,
Но в песню радости лучистой
Вмешался тайный яд клевет;
И умерла о счастьи греза,
Как яблонь нежный первоцвет
От злобы позднего мороза.
Освобожденье
Душе дано на грани сна
Слиянье яви и дремоты:
Последний вздох мирской заботы
И воли первая волна,
Чтоб в озареньи, мимолетно,
Еще в земном, могла она
Постигнуть счастье — стать бесплотной.
«Одна пустая жизни шалость…»
Одна пустая жизни шалость, —
И счастья нет… В последний раз
Гляжу я в глубь любимых глаз:
В них — злая мука, в них — усталость,
В них — покоренность… И остра
На сердце трепетная жалость
К тебе, подруга и сестра.
«Вдали от грохота и клика…»
Вдали от грохота и клика,
От пьяных жизнью площадей,
Стою с толпой чужих людей —
Им близкий сердцем горемыка —
В тени у страшного Креста,
И всепрощающего Лика
Душе понятна красота.
В пути
В лугах змеится след тропинок;
Лес золотой горит красой;
Дрожит заката луч косой
В осенних нитях паутинок;
Звенит река, зовут холмы…
И я полям, как Божий инок,
Слагаю светлые псалмы.
«Стремлюсь, робея, в мир желанный…»
Стремлюсь, робея, в мир желанный
Твоей души, открытой мне,
И труден в яркой новизне
Мой путь загадочный и странный.
Так правоверный, трепеща,
Чрез бездну в рай обетованный
Идет по лезвею меча.
«Апрельский день на небосклон…»
Апрельский день на небосклон
Взошел мерцанием печальным…
Но вот — приветствием пасхальным
Церквей ударил перезвон,
И сразу свет блеснул в завесе
Туманной мглы… Со всех сторон
Лучи поют: «Христос воскресе!»
«Гудок протяжный паровоза…»
Гудок протяжный паровоза,
Тревожный зов издалека,
Прорезал тишь… И вновь тоска
В душе, как старая заноза:
О прошлом дум не превозмочь,
А за окном, в цветах мороза, —
Враждебно-чуждая мне ночь…
«Я не комок бездушной глины…»
Я не комок бездушной глины, —
Я сам ваятель: жизнь свою
Творю я сам и создаю
Себе то радость, то кручины
Своею собственной рукой —
Хозяин полный и единый
Мне Богом данной мастерской.
«Разлуки ночь. Восторг лица…»
Разлуки ночь. Восторг лица
И блеск очей… Глядя в глаза мне,
Ты взором в сердце, как на камне
Огнем пророческим резца,
Неизгладимо начертала:
Любовь — как жизнь; ей нет конца
До оправдания начала.
