Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Но издание «Гибели Атлантиды» не только поставило Голохвастова в первый ряд русских поэтов эмиграции: во многом оно исчерпало его творческие силы. В изданные в 1944 году книги «Жизнь и сны» (на титуле 1943) и «Четыре стихотворения» (со знаменитым переводом «Ворона») вошло много замечательного, но почти всё это было создано в 1930-е годы. В том же году в девятом номере «Нового журнала» появляется его красивая поэма-стилизация «Святая могила», сюжет которой основан на старинной крымской легенде. Есть все основания предполагать, что в 1944 году поэт отмечал таким образом четверть века своей творческой деятельности, иначе говоря — вел отсчет для своей серьезной поэзии с 1919 года. Что делал он в творческом плане в более ранние годы — покуда закрыт архив, остается лишь догадываться.

Из опубликованного позднее заслуживает упоминания лишь поэтическое переложение «Слова о полку Игореве», вышедшее в свет в 1950 году в Нью-Йорке в издании «Нового журнала» с обложкой и иллюстрациями М. В. Добужинского. Поэма «Лицо Нарцисса», состоящая из 80 сонетов, переводы из античных и современных поэтов — всё это осталось неизданным. Произведения Голохвастова никогда не включались в антологии эмигрантской поэзии, выходившие на Западе («Якорь», 1936; «На Западе», 1953; «Муза диаспоры», 1960 и др.). Имя ему было «возвращено» лишь публикациями в России в 1990-е годы: в четырехтомной антологии «Мы жили тогда на планете другой» (Т. 1. М., 1995. С. 156–166) более тридцати его стихотворений. Это неизбежно мало; Голохвастов терялся среди 175–200 поэтов, чьи произведения обычно включались в такие антологии, да и не был он самим собой, покуда не был знаком российский читатель с делом жизни поэта — поэмой «Гибель Атлантиды».

Приходит время не только разбрасывать камни, но и собирать их, не только гибнуть древней цивилизации (или мифу, — для нас в данном случае безразлично), но и вернуться в мир живых, воплотясь в поэтический эпос огромной художественной силы. Выйти из врат мрака на свет, шагнуть от смерти к новой жизни призвана ныне вручаемая русскому читателю книга Георгия Голохвастова.