Русский язык в зеркале языковой игры

— а то и вообще не связаны. На этом основана шутка о профессоре-филологе, который в лекции по фольклору сказал, что частушка—жанр устного народного творчества, где две первых строки никак не связаны по содержанию с двумя последними, и подкрепил свое утверждение примером:

Умово миленка в ж„

Поломалась клизма.

Призрак бродит по Европе,

Призрак коммунизма.

Что такое истинность?

Понимание этого постулата, казалось бы, не связано с особыми трудностями: говорящий должен в случае утверждений говорить то, что соответствует действительности, а случае других речевых актов (побуждений, обещаний, вопросов и т. п.) — быть искренним. Однако в классической работе 3. Фрейда, на которую мы неоднократно ссылались [Фрейд 1925], приводится любопытный пример, показывающий, что проблема сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Речь идет о след, анекдоте:

Два еврея встретились в вагоне поезда. На вопрос первого: <<Куда едешь?>> второй отвечает «В Лемберг», и когда он в Лемберге собирается выходить, первый кричит. «Какой же ты лгун! Ведь ты сказал, что едешь в Лемберг, чтобы я подумал, что ты едешь в Краков, а ты, оказывается, едешь в Лемберг! Зачем ты меня обманул?»

Этот анекдот наталкивает на размышления о сущности постулата истинности. «Будет ли правдой, если человек описывает вещи такими, какими они суть, и не заботится о том, как слушатели воспримут сказанное? Или это только иезуитская правда? И не состоит ли истинная правдивость скорее в том, чтобы принять во внимание слушателя и способствовать тому, чтобы он получил верное отображение того, что знает сам рассказывающий?» [Фрейд 1925: 156]. В этой связи интересно замечание Тэффи («Игрушки и дети»):

— Н-честное слово, это не я/

<<Н-честное» слово было у нас в большом ходу при вранье. Солгать на честное слово считалось немыслимым, а если скажешь «н-честное» (сокращенное «не честное»), то греха тут нет, а обвинителю всегда слышится «честное».

Говоря «н-честное слово», дети, очевидно, ориентируются одновременно на двух слушателей —собеседника и некую высшую силу, Бога. Всеведущий Бог знает, конечно, что сказано: «не честное слово». Что же касается собеседника, то вольно же ему не расслышать сказанное!

Примеры нарушения постулата истинности

1. Обычно говорящие соблюдают постулат истинности или искренности и полагают, что их собеседники придерживаются того же правила. Нарушение этого постулата можно проиллюстрировать след, примерами:

(1) [Разговор Безенчука, гробовых дел мастера, с зятем умирающей женщины]:—«Как здоровье тещеньки, разрешите узнать?»—«Мр-мр-мр»,—неопределенно ответил Ипполит Матвеевич (...)—«Ну, дай Бог здоровьичка,— с горечью сказал Бе-зенчук,—одних убытков сколько несем, туды его в качель!» (И. Ильф—Е. Петров, Двенадцать стульев, I).

(2) Александр Македонский при осаде Лампсака увидел направлявшегося к нему его учителя Анаксимена, родившегося в этом городе и желавшего спасти родной город. Он тут же раздраженно предупредил: «На этот раз, наставник, я клянусь, что не выполню твоего требования».—«Хорошо,—сказал Анаксимен,—прошу тебя, разори Лампсак до шла!» И Александру, чтобы не прослыть клятвопреступником, пришлось отступить от города (Музей остроумия).

(3) Мистер Ричардсон попросил дать объявление в газете о награде в 1 ООО фунтов за пропавшую кошку его жены.«Такая награда за какую-то кошку?»—удивились в отделе рекламы — «Да никто этой награды не получит! Эту кошку я вчера собственноручно утопил в канале. Но зато как я подымусь в глазах жены!»

А ют пример, где оба собеседника не искренни, и их упреки и оправдания — игра:

— Почему ты, Клинков,—переворачиваясь на живот, с упреком сказал Подходцев,— не предупредил меня, что мы живем в России?

— Совсем у меня это из головы вон (А Аверченко, Подходцев и двое других, ч. 1, VIII).

2. Из постулата истинности вытекает истинность второй части предложений типаХ говорит, что Y.Y в естественном языке можно считать правдой (если специально не утверждается обратное). Если я делаю (без каких-либо комментариев) высказывание Петя говорит, что Маша вернулась вчера из Вильнюса, то это значит, что я верю, что так оно и есть на самом деле. А. Д. Шмелев справедливо отмечает, «верить поступающей информации естественнее, чем не верить: язык в этом смысле вообще относит веру к норме, а неверие — к аномалии» [Булыгина — Шмелев 1997: 403], см. также [Арутюнова 1987]. О таком понимании предложений типаХ говорит, что Y свидетельствует и след, анекдот

—Доктор, за последнее время я сильно сдал как мужчина. А вот моему соседу Рабиновичу под 70, а он говорит, что может три раза за ночь.

—А вам что мешает? Вы тоже говорите!

По отношению к естественному языку вряд ли можно согласиться с утверждением Г. Фреге, что в предложениях «X говорит (полагает), что Y» Y — не истина и не ложь, вопрос об истинности Y вообще не ставится. С другой стороны, нельзя отрицать, что в примерах Фреге Колумб полагал, что Земля круглая, Колумб полагал, что Земля плоская вопрос об истинности второй части, касающейся формы Земли, действительно не ставится. Дело, видимо, в том, что в примерах Фреге обсуждаются общие утверждения, относящиеся к прошлому. Вера в истинность чужого высказывания может в подобных случаях ослабляться до нуля.

3. Следуя постулату истинности (искренности), говорящие в то же время осознают, что в ряде случаев это требование может или даже должно быть нарушено. Вся шутка в целом характеризуется о с л а б л е н и е м требований к истинности высказывания. По справедливому замечанию Бомарше, «в шутках не то важно, соответствуют ли они истине, а хороши они или нет» (цит. по: [Щербина 1958:23]).

4. Есть целый вид комического, который строится именно на нарушении постулата истинности. Это ирония и ее более едкий и мрачный брат —сарказм. Их суть заключается как раз в том, что «кому-нибудь или чему-нибудь приписывается та черта, которая отсутствует, и тем самым ее отсутствие только подчеркивается» [Дземидок 1974: 80]. Этот прием широко использовался уже в Древней Руси, в частности у Ивана Грозного и протопопа Аввакума, ср.:

...присланы к намъ гостинцыг повесили на Мезени в дому моемъ двухъ человековъ, детеймоихъ духовныхъ (Житие протопопа Аввакума).

Приведем примеры иронии (обращаем внимание на то обстоятельство, что одним из языковых приемов создания иронии, может быть, самым распространенным, является использование перифраз, в частности ситуативных):

Я пришел к тебе с приветом, я прочел твои тетради: в прошлом веке неким Фетом был ты жутко обокраден (И. Губерман).

[О поэте] -между нами говоря, этот инженер человеческих душ, как нарочно, оказался на редкость несостоятельным и ограниченным субъектом (М. Зощенко, Бедная Лиза).

Ирония, как правило, дискредитирует описываемое (ср. все приведенные выше примеры). Однако возможно и обратное: описываемый объект возвеличивается, а дискредитации подвергаются его хулители. Так, в полемическом стихотворении Василия Курочкина возвеличивается Чернышевский и его роман:

Нет, положительно,роман «Что делать?» нехорош!

Не знает автор ни цыган,

Ни дев, танцующих канкан,

Алис и Риголбош.

Жена героя—что за стыд!—

Живет своим трудом-,

Не наряжается в кредит

И с белошвейкой говорит—

Как с равным ей лицом.

Нет, положительно, роман «Что делать?» нехорош!

Истина и полуправда

В логике истинностные оценки приложимы только к высказыванию в целом и принимают только два значения — истина или ложь. Нам уже приходилось отмечать в связи со значением союза или и других разделительных союзов, что в случае высказываний типа Стекло разбил Коля или Петя, В Каспийское море впадает Волга или Днепр можно говорить о неполном соответствии правде, о полуправде (подробнее см. [Санников 1989: 137—142]). Обобщая это наблюдение, можно утверждать, что в отличие от логики, где высказывание может быть либо истинным, либо ложным, в естественном языке мы имеем дело со шкалой, где правда и ложь — полюса, между которыми находится множество промежуточных точек. Истинностная оценка приложима не столько к высказыванию в целом, сколько к отдельным элементам высказывания. Если я делаю утверждение Вчера Петя ходил в кино с Катей, то собеседник оценивает правильность каждого компонента моего высказывания, а в случае ошибочности одного из них он, внося уточнение, может оценить высказывание в целом и как истинное (Да, ходил, но не с Катей, а с Машей), и как ложное (Нет, он ходил в кино не с Катей, а с Машей). Определяющим при этом является количественное соотношение истинных и ложных элементов. Игнорирование этого правила воспринимается как аномальность. Ср. след, шутку: