Русский язык в зеркале языковой игры

(4) ...ему [Николаю Аполлоновичу] принес посыльный записочку; неизвестный по-черк ему назначал свидание в Летнем саду. А подписано было «С» (А. Белый, Петербург, 4).

В целом, подобные случаи все-таки достаточно редки. Даже существительные, обозначающие средства и каналы связи, в роли говорящих необычны. Ср.:

(5) Позвонила взволнованная дама, стала требовать Римского, ей посоветовали позвонить к жене его, на что трубка, зарыдав, ответила, что она и есть жена и что Римского нигде нет (М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 17).

Телефон (и телефонная трубка) могут молчать, звонить, хрюкать, шипеть, но не рыдать и не говорить.

2. Для придания большего веса своим словам говорящий называет свое имя или напоминает о своем положении (хотя и то и другое слушающему прекрасно известно). Ср. диалог Пилата с первосвященником Каифой:

(6) Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему,—и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм-это я тебе говорю—Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье! (М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 2).

При этом статус говорящего (его социальное положение, авторитет и т. п.) должен быть достаточно высок. В противном случае его высказывание произведет комический эффект.

(7) [Паниковский успокаивает Бендера]:«Честное, благородное слово (...) Мы с Шурой» не беспокойтесь! Вы имеете дело с Паниковским».— «Это меня и печалит»,— сказал Бендер» (И. Ильф—Е. Петров, Золотой теленок, XII).

3. Обычно в каждый момент речевого общения бывает один говорящий, тогда как количество слушающих не ограничивается. Есть, однако, минимум один случай (мы о нем уже упоминали в гл. Семантика), когда это соотношение меняется на обратное,— общение с богом, который может слушать одновременно многих. Ср. комический эпизод, вызванный непониманием этого:

(8) Нянька поставила детей на молитву. И что ж вы думаете? Братишка молится, а она, Любочка, значит, стоит и ждет чего-то: <А ты, говорю, что ж не молишься, чего ждешь?»—<<А как же, говорит, я буду молиться, когда Боря уже молится? Ведь Бог сейчас его слушает~ Не могу же я тоже лезть, когда Бог сейчас Борей занят!» (А. Аверченко, Дети).

4. В заключение — несколько примеров, где обыгрывается эгоцентризм языка, противопоставление я — другие. «Каноническая ситуация высказывания эгоцентрична в том смысле, что говорящий приписывает себе роль “ego” и соотносит всё остальное с собой, своим “ego”» (Дж Лайонз, по: [Иоанесян 1989]).

(9) [Винни-Пух]: «Надо привязать веревку к Пятачку (...) мы потянем изо всех сил за этот конец, а Пятачок потихоньку подымется вверх на том конце, и дело в шляпе (...)—Если, конечно, веревка не оборвется.—«А если она оборвется?»— спросил Пятачок с неподдельным интересом (А. Милн, Винни-Пух и все-все-все, в пересказе Б. Заходера).

С неподдельным интересом, с любопытством спрашивают о ком-то постороннем, интерес к своим делам — всегда неподдельный.

Еще примеры:

(10) Свирепый английский судья Джеффрис однажды, подняв трость, указывал на человека, который сидел перед ним на скамье подсудимых. «У конца моей трости сидит бестия и каналья,, каких свет не видел».— «У которого же конца, милорд?»—спросил подсудимый (Всемирн. остроумие).

Хотя у трости, действительно, два конца, однако в силу эгоцентризма языка в нейтральном употреблении имеется в виду конец, дальний от говорящего.

(11) На экзамене студент обращается к профессору: «Товарищ профессорL»—«Гусь свинье не товарищ»—прерывает профессор —«Ничего, гусь птица не гордая, он еще раз придет сдавать».

В нейтральном употреблении «гусь» — это говорящий, т. е. приводящий пословицу профессор.

Довольно строгие требования предъявляются также к адресату (слушающему).

Мы довольно часто обращаемся к животным, но эти обращения (если они достаточно развернуты) зачастую производят комический эффект. Ср., например, обращение Селифана к чубарому коню:

(1) ...он опять обратил речь к чубарому:—Ты думаешь, что скроешь свое поведение. Нет, ты живи по правде, когда хочешь, чтобы тебе оказывали почтение (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, III).

Необычным выглядит обращение к кому-то отсутствующему. Ср.:

(2) [Разговор мужа и жены об исчезновении Марка Ивановича Кляузова]:

— Зачем следователь приезжал?—спросил муж.

— Приезжал сказать, что Кляузова нашли. Вообрази, нашли его у чужой жены!

— Эх, Марк Иваныч, Марк Иваныч!— вздохнул становой, поднимая вверх глаза.— Говорил я тебе, что распутство не доводит до добра! Говорил я тебе,—не слушался! (А. Чехов, Шведская спичка).

(3) — Омой другАзазелло!—простонал кот, истекая кровью,—где ты?—Кот завел угасающие глаза по направлению к двери в столовую,—ты не пришел ко мне на помощь в момент неравного боя. Ты покинул бедного Бегемота, променяв его на стакан—правда, очень хорошего—коньяку! (М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 27).

В обоих случаях имеются слушатели, однако высказывания предназначены, главным образом, не им — это, скорее, удовлетворение настоятельной внутренней потребности в диалоге с кем-то отсутствующим. (Во втором примере к этому добавляется актерское притворство.)

Сложности определения истинного адресата сообщения обыгрываются, например, в след, шутках:

(3) В кинотеатре во время сеанса громкий женский шепот: «Немедленно уберите руку!Да не вы—вы/»

(4) О,раздевайся ! (Это я не вам!) (А. Кнышев).

(5) Отец читает сказку маленькому сынишке. Через некоторое время воцаряется молчание. Мать осторожно открывает дверь и спрашивает шепотом: «Ну как, заснул?»—«Да»—вздыхает малыш.

Совмещение в одном лице говорящего и адресата:

(6) У сумасшедшего спрашивают. «Кому письмо пишешь?»—«Себе»—«А о чем?»— «Получу —узнаю».

Аномально в (6) не столько совмещение в одном лице говорящего и адресата (в принципе оно возможно, напр., в жанре дневника, который пишется для себя), аномально незнание пишущим содержания своего письма.

1. Каналы связи различаются по их престижности, и это оказывает влияние на оценку самой передаваемой через их посредство информации. В рассказе А. Аверченко «Золотой век» ничем не примечательный провинциал Кандыбин становится знаменитым благодаря тому, что в столичных газетах, в отделе «Новости искусств» его приятель, репортер Стремглавов, помещает краткие сообщения типа: Здоровье Кандыбина поправляется, Кандыбин уехал в Крым и т. п.

Жанр рекламы предполагает указание на достоинства рекламируемого. Это позволяет не только скрывать недостатки (например, отсутствие музыки на ужине в рождественскую или новогоднюю ночь), но и выдавать их за достоинства:

(1) Недавно, смотрю, какой-то паршивый ресторанчик огромный плакат вывесил: «Единственный парижский ресторан, в котором во время ревельона не будет музыки» (Тэффи, На новый, 1927 год).

2. Использование в качестве канала связи переводчика имеет ряд особенностей. Чаще всего в шутках обыгрывается неточность перевода (вольная или невольная), ср.:

(2) Один немец, член нашей Академии наук, переводя что-то с русского на немецкий, фразу «он женился на Красной горке» перевел таким образом: «Ег heiratete die m-lle Krasnaja Gorka» (А. Чехов, Красная горка).

(3) Понятие о загробной жизни было у греков весьма смутное. Тени грешников отсылались в мрачный Тартар (по-русски—в тартарары) (Тэффи, Древняя история). Перевод неточен: русское тартарары отрицательно окрашено и означает не подземное царство мертвых, а преисподнюю, ад.