Психоаналитическая традиция и современность

Надо полагать, что З. Фрейд воспринял сообщение Л. Дрознеса об учреждении Русского психоаналитического общества с большим интузиазмом, поскольку в 1910 году было создано Международное психоаналитическое объединение, в которое вошли национальные психоаналитические общества Берлина, Вены, Цюриха, а в США было основано Американское психоаналитическое общество.

В тот период Россия оказалась одной из немногих стран, где был проявлен интерес к психоаналитическим идеям. З. Фрейд знал об этом, поскольку к тому времени познакомился с Н. Осиповым и М. Вульфом, способствовавшими распространению психоанализа в России. Поэтому сообщение одесского врача Л. Дрознеса об учреждении Русского психоаналитического общества было воспринято им как еще один шаг вперед на пути международного признания психоанализа.

Однако в действительности сообщенное Л. Дрознесом решение об учреждении Русского психоаналитического общества было всего лишь решением, отражавшим желание ряда психоаналитиков создать соответствующую организацию, не подкрепленным никакими юридическими документами.

Трудно сказать, почему в 1911 году Н. Вырубов, Л. Дрознес и Н. Осипов не реализовали свою идею о создании Русского психоаналитического общества. Известно лишь, что в сентябре того же года в Москве состоялся I съезд Русского союза невропатологов и психиатров, на котором председателем этого союза был избран Н. Баженов, а секретарем – Н. Вырубов. Н. Осипов был ближайшим коллегой и соратником Н. Вырубова, и, видимо, ими было принято решение о развитии психоанализа в рамках Русского союза невропатологов и психиатром. Скорее всего, именно это обстоятельство и явилось причиной того, что в 1911 году не было учреждено Русское психоаналитическое общество.

Как бы там ни было, но предварительное решение Н. Вырубова, Л. Дрознеса и Н. Осипова об учреждении Русского психоаналитического общества весной 1911 года оставалось не более чем задумкой, не претворенной в жизнь. В своем телефонном разговоре Л. Дрознес поспешил сообщить З. Фрейду об этом решении, тем самым введя в заблуждение не только основателя психоанализа, но и его ближайших коллег, включая Э. Джонса, который во втором томе официальной биографии З. Фрейда представил сообщенную ему информацию в качестве реального факта (Jones, 1953, р. 286).

В дальнейшем, когда стало очевидно, что учреждение Русского психоаналитического общества оказалось проблематичным, Л. Дрознес, судя по всему, не стал доводить до сведения З. Фрейда соответствующую информацию. В этом отношении он был по-своему дальновидным, о чем свидетельствует тот факт, что вскоре не без поддержки З. Фрейда он стал членом Венского психоаналитического общества.

Что касается учреждения Русского психоаналитического общества, то понадобилось одиннадцать лет, чтобы первоначальная задумка российских психоаналитиков претворилась в действительность.

Так, 22 сентября 1922 года за подписью профессора И. Ермакова была подготовлена докладная записка об организации Русского психоаналитического общества (РПСАО), которая адресовалась Академическому центру Главного управления научными учреждениями. В ней не только отмечались «блестящие успехи психоанализа», завоевавшего признание в ряде мировых культурных центров и способствовавшего образованию психоаналитических обществ в Вене, Берлине, Лондоне, Нью-Йорке, Будапеште, но и обосновывалась необходимость в создании соответствующего общества в Москве с целью распространения «правильных знаний» о психоанализе и недопущении распространения «ложных и сомнительных» в научном смысле теорий (Овчаренко, Лейбин, 1999).

Ознакомление с текстом данной докладной записки наводит на мысль о тех изменениях, которые произошли к началу 1920-х годов в умах тех российских психоаналитиков, которые ратовали за развитие психоанализа в России. Если в 1911 году инициаторами создания Русского психоаналитического общества были врачи-клиницисты, то в 1922 году они оказались в меньшинстве по сравнению с представителями иных специальностей. Во всяком случае среди 14 учредителей РПСАО, принявших участие в создании данного общества, только двое значились врачами (М. Вульф, Л. Белобородов). Что касается остальных, то среди них было три профессора психологии (И. Ермаков, Ю. Каннабих, П. Блонский), два профессора искусствоведения (А. Сидоров, А. Габричевский), один профессор литературы (И. Гливенко), литератор (А. Воронский), педагог (С. Шацкий), профессор математики (О. Шмидт), профессор физики (Н. Успенский), заведующий Главсоцвосом (Г. Вейсберг) и заведующий Центральным домом просвещения (В. Невский).

Ю. Каннабих был врачом-психиатром, но в докладной записке он представлен как профессор психологии. По своему образованию и первоначальной профессиональной деятельности И. Ермаков тоже был психиатром, но в качестве одного из учредителей общества предпочел выступить в качестве профессора психологии. Судя по всему, при организации РПСАО И. Ермакову важно было представить не медицинскую (терапевтическую) составляющую психоанализа, а его научную часть. Не случайно в данной докладной записке психоанализ рассматривался в качестве одного из методов воспитания человека в социальной среде. Не случайно и то, что психоанализ в ней представлялся в качестве направления, способного внести значительный вклад как в области «чистой науки», так и в прикладных знаниях, включая медицину, педагогику, психологию, социологию, а также в область художественного творчества, философских и религиозных построений.

Фактически в данной докладной записке отражалось то понимание психоанализа, которое было выражено З. Фрейдом в противовес начавшему распространяться при его жизни убеждению, что психоанализ – это главным образом метод лечения нервнобольных. В 1923 году в энциклопедической статье ему пришлось пояснять, что психоанализ является, прежде всего, процедурой исследования психических процессов, основанном на этом исследовании методом лечения невротических расстройств, а также совокупностью психологических знаний, постепенно аккумулирующихся в новую научную дисциплину (Фрейд, 2006).

Специфика образования РПСАО как раз и заключалась в том, что его дальнейшая деятельность была ориентирована на научную составляющую психоанализа, на более широкое применение психоаналитических знаний и «научно осторожное» пользование ими в различных областях жизни. Отсюда ориентация нового общества на «круг научных деятелей», на ученых, зарекомендовавших себя «солидными работниками в различных областях науки, не чуждых психоанализу». Именно поэтому основатели РПСАО усматривали свою основную обязанность в том, чтобы новое общество могло участвовать в поступательном развитии зарубежного психоанализа, в то время мало знакомого с русскими учеными, работающими в этой области.

Тенденция к развитию именно научного психоанализа была подготовлена предшествующей деятельностью тех, кто в то время работал в Государственном психоневрологическом московском институте, директором которого был профессор Б. Бернштейн. В апреле 1921 году заведующий отделом психологии данного института профессор И. Ермаков подготовил докладную записку об учреждении научного кружка по изучению «психологии художественного творчества психоаналитическим методом». Этот кружок был нацелен на «строго научное» изучение вопросов, имеющих существенное значение в областях психологии и педагогии, психоанализа и искусства (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 619).

Создание РПСАО было логическим продолжением той научной и организационной деятельности, которая ранее осуществлялась под руководством ученика В. Сербского, психиатра, профессора Государственного психоневрологического института И. Ермакова. Благодаря его усилиям в 1921 году был открыт Детский дом-лаборатория по научному изучению детского возраста (позднее переименованный в Детский дом-лабораторию «Международная солидарность»), где использовались психоаналитические идеи, а в 1922 году – Государственный психоаналитический институт.

Среди основателей РПСАО были не только психоаналитики, но и люди, занимающие высокие посты в системе государства. Профессор литературы И. Гливенко в начале 1920-х годов руководил управлением научных учреждений Главнауки. Г. Вейсберг исполнял обязанности заведующего Главного управления социального воспитания Наркомпроса, председателем которого был А. Луначарский. Профессор математики О. Шмидт заведовал Госиздатом, состоял членом коллегий Наркомпроса, Наркомфина, Наркомпрода, был уполномочен Наркомом А. Луначарским на ведение переговоров с немецкими и русскими организациями, берущими на себя содержание Детской научной лаборатории «Международная солидарность». В. Невский заведовал Центральным домом просвещения и принадлежал к группе лиц, пользовавшихся доверием партийных лидеров. С. Шацкий являлся членом Государственного совета, был активным деятелем Наркомпроса, его деятельность одобряла Н. Крупская. А. Воронский был активным участником революционного движения в России, начальником Главного управления политического просвещения Наркомпроса, редактором журнала «Красная новь», членом редколлегии Госиздата.