Городок Окуров

е тело ладонями и, качая красивою головою, брезгливо фыркала:

- Ух, какой беспорядок везде, ну уж - образованный! Пыль, грязь, ай-ай!

Инспектор смотрел на неё и жирно хихикал, потирая руки.

Он скоро заснул, Лодка повернулась, чтобы погасить огонь - со стены на неё смотрел большой портрет женщины: продолговатое сухое лицо с очками на носу и бородавкой у левой ноздри.

"Какая уродская!" - подумала Лодка, прикручивая фитиль.

Портрет медленно утопал во тьме.

"Жена или мать? Наверное - жена..."

И, высунув язык портрету, погасила огонь.

Сумрак облил стены, потолок, вещи, мертвенно застыл.

Под его серою пеленою красное лицо Жукова потемнело, точно у мёртвого, и ещё более опухло. Нос инспектора вздрагивал, тонко посвистывая, жёсткие волосы рыжих усов запали в рот и шевелились, колеблемые храпящим дыханием, небритые щёки ощетинились, нижняя губа отвалилась, обнажив крупные, лошадиные зубы. Вся голова Жукова напоминала уродливый огромный репей, глубоко вцепившийся в подушку толстыми колючими усиками.

"Пресвятая богородица, прости-помилуй!" - мысленно сказала Лодка, охваченная тоскою и отвращением.

Потом, кутаясь в одеяло, подумала утомлённо:

"А тот, зверёныш, наверно в арестантской ночует..."

И задремала, соображая:

"Старуху надо прогнать. Возьму Клавдейку Стрельцову. Она - хроменькая, нищенка..."

...Ей приснилось, что она стремглав бежит куда-то под гору, гора всё круче и всё быстрее невольный бег Лодки, она не может остановиться и громко кричит, чувствуя, что вот сейчас упадёт, расшибётся насмерть.

Обливаясь холодным потом, открыла глаза, - Жуков грубо и сильно тряс её за плечо.

- Ну, и дрыхнешь ты! Совсем мёртвая.

- Отстань! Много ли я спала... - сердито сказала она, не видя его лица.

Инспектор, кашляя и харкая, упрямо говорил:

- Вставай, вставай! Скоро одиннадцать, люди могут придти, знакомый зайдёт, а тут - здравствуйте! - этакая гостья...

Она приподняла голову, посмотрела на него, медленно облизывая губы, лицо Жукова показалось ей страшным: жёлтое, синее, глаза, налитые кровью, казались ранами. Полуодетый, он стоял у кровати, оскалив зубы, и тыкал в рот себе зубной щёткой.

- Задним крыльцом пройди, а не через парадное, - слышишь?

Лодка, закутавшись одеялом, поднялась и сказала:

- Уйди...

Ей хотелось сказать какое-то другое слово, но горло сжала судорога обиды.

Инспектор не торопясь ушёл в соседнюю комнату, где было светло, чисто прибрано и шумел самовар.

"Старушка очень довольна будет! - бессвязно думала женщина, одеваясь. - Выгнал..."

Ей казалось, что её тело ноет и жалуется, точно его избили во сне чем-то тяжёлым и мягким, не оставляющим иных следов, кроме тягостной боли в груди.

"Выгнал! - мысленно повторяла она. - Так!"

Руки у неё дрожали - взяла с умывальника стакан, а он выскользнул из пальцев и упал на пол, разбившись вдребезги.

- Н-ну? - крикнул Жуков, появляясь в двери. - Проснись!

"Точно кучер на лошадь! - подумала Лодка