Антон-Горемыка

- Тебе что! эх ты...

- Да ты-то что! ну, отдай ему свой полушубок, коли жалеешь...

- А я в чем пойду?

- Ну, вот то-то и есть; и всякой хлопочет, себе добра хочет...

- Куда же мне идти теперь? - перебил Антон, отдавая полушубок хозяину.

- Ступай в Спас-на-Журавли! - закричало несколько голосов.

- Как выйдешь за заставу, бери прямо по проселку вправо... не забудь, Завалье, так Кокино...

- Спасибо... отцы мои... спасибо... - бормотал Антон, выбегая без оглядки на улицу.

- Ступай все прямо... ступай!.. - кричали ему вслед мужики, выходя также за ворота, - ступай, авось лошадь найдешь...

- А вряд ли ему найти, - заметил кто-то, когда Антон был уже довольно далеко, - ведь денег у него нету...

- Ой ли? и то, и то... где ж тут найти! попусту только измается, сердешный...

- Ну, да пущай его поищет, авось как-нибудь и набредет на след... без денег, вестимо, плохо... да во всем милость божия...

- Дядя Федосей, найдет он лошадь аль нет?

- Как тут найдешь, черта с два найдешь; слышь, денег нету... напрасно набегается...

В это время Антон остановился у берега и крикнул:

- А куды пройти к заставе?

- Ступай, ступай все прямо по горе, мимо острога... ступай на гору, ступай вверх по горе... - отвечали мужички в один голос...

И долго еще продолжали они таким образом кричать ему вслед; Антона и вовсе не было видно; уже давным-давно закрыла его гора, а они все еще стояли на прежнем месте, не переставая кричать и размахивать на все стороны руками.

VII

Россказни

Наконец-то мало-помалу мужички успокоились; кто сел на лавочку подле ворот, а кто на завалинку. Пошли толки да пересуды о случившемся. Хозяин присоединился к ним как будто ни в чем не бывало; сначала, однако, не принимал он ни малейшего участия в россказнях, сидел молча, время от времени расправлял на руках полушубок Антона, высматривая на нем дырья и заплаты, наконец свернул его, подложил под себя и сел ближе, потом слово за словом вмешался незаметно в разговор, там уже и заспорил. Кончилось тем, что не более как через полчаса все присутствующие, не выключая и тех, которые более других бранили дворника, согласились с ним во всем и чуть ли даже не обвинили кругом бедного Антона. Сам толстоватый ярославец, принявший было так горячо сторону обиженного, и тот начал понемногу подаваться...

- Знамо, что говорить, - сказал он примирительным тоном хозяину, - кто его знает, что он за человек? в чужой разум не влезешь... да ведь разве я тебя тазал когда?.. когда я тебя тазал?.. я к слову только молвил, к полушубку; мужика-то жаль добре стало... ишь, стужа... а я тебя не тазал, за что мне тебя тазать?..

- Известно, братец ты мой, надо настоящим делом рассуждать, - отозвался седой старик, - за что ему на тебя злобу иметь, за что? (Он указал хозяину на ярославца.) Он ему не сват, не брат... может статься, так, слово какое в пронос сказал, а ты на себя взял; что про то говорить, может, и взаправду конь-то у него краденый, почем нам знать?