Богдан Хмельницкий

Волыне, собрал своих две тысячи жолнеров, так называемый полесский полк, которому

назначено было стоять в четвероугольнике, и закричал:

«Полно уже бегать за телегами: не время теперь и думать о спасении обоза. Сядем

лучше на коней да пробьем себе дорогу сквозь неприятеля! Гей! кто за мною? Теперь я

буду вашим гетманомъ».

Паны начали-было удерживать его, напоминая, что надобно слушаться команды.

«Поздно давать приказания!—кричал Корецкий:—на коней!» Вслед за пил

повторили: «на коней!» и две тысячи жолнеров покинули обоз -1). Козаки

воспользовались оставленным местом, кинулись в прогалину, ворвались в средину

четвероугольника и начали повсеместное кровопролитие 5), «нещадно прикладывая

свои козацкие самопалы на шляхетские головы» 6). Вез команды, без цели, все войско

разметалось в стороны: Калиновский налево, Потоцкий направо: кто в лес, кто в

болото; из за каждой кучи срубленных дерев выскакивали козаки; те гнали врагов с

боков, те сзади... и отовсюду стреляли, рубили, кололп поляков... «и как будто снопы на

поле жатвы—говорит летопись—подбирали усталых и вытаскивали их из рвов и

трясинъ». Калиновский метался, горячился и, наконец, получив две раны в шею и в

локоть, смирился; козаки повели его. Что касается Потоцкого,

') Истор. о лрез. бр.

~) Рукоп. И. П. Б., № 33.—Dyariusz Maszkiewicza, в Zbiorze раш. о dawn. Polsce t. V,

67.—Jak Michal. Ks. Pam., 24.—Рукоп. И. П. Б. распояз. А1» 5.

3) Истор. о през. бр.—.Иетоп. Велич., I, 69.—Annal. Polou. Clim,, I, 37.—Памяти,

киевск. коми., I, 3, 27, 75.—Stor. dei. guer. сиу., 19.—Pam. Jak. Micbaf., 17—20, 21—24,

36—40.—Engel. Gescb. der Ukr., 145.

4)

Histor. belli cos. polon., 63.

6)

Памяти, киевск. коми., I, 3, 75.

6)

Истор. о през. бр.

172

то он, видя, что нет спасения, предался на волю случая и сидел в своей карете; его

примеру последовали и другие паны, и всех их с экипажами привезли в козацкий

лагерь. Мужики из соседних деревень помогали ловить беглецов. Спасся только

Корецкий, но и тот, пока прорвался, потерял девятьсот человек, а с остальными

прибежал в Киев, «и там,—говорит летописец '),—сокрыл стыд поражения, которого

окончательным виновником не без основания называли его самого». Поражение

поляков окончилось в четвертом часу утра 1б/26 мая 2).

Козаки столпились около пленников и, по обыкновению, отпускали над ними

насмешки.

«Что?—говорили они:—не будете, панове, ходить Запорожья добывать? Бедные

паны! они все озябли! Дай им, пане Хмельницкий, кожуховъ».

«Видишь, Потоцкий,—сказал Хмельницкий,—как Бог сделал: те, которые пошли

брать меня в неволю, сами в нее попались».

«Хлоп!—-сказал Потоцкий:—чем заплатишь славному рыцарству татарскому? оно

победило меня, а не ты с своею разбойничьею сволочью!»

«Тобою,—отвечал Хмельницкий,—тобою, который называет меня хлопом, и тебе

подобными!»

Украинские летописи говорят, будто Потоцкого одели в сермягу и Хмельницкий,

для потехи козацству, посадил его верхом на пушку. Это, вероятно, вымысел. О,

Пототкгй! Потоцъкий! —кричали козаки:— у тебе розум жиноцъкий! не годишься ти

гетмановаты, за се треба було тебе пану Хмельницкому отдатъг! Пойдешь ты в

Крым сирой кобилини оисоваты» 3).

«Гетман Потоцкий,—говорит современник-шляхтич,—более думал о стаканах и

сткляницах, чем о благе и целости Речи-Посполитой, и хотя был в преклонных летах,

однако заботился о смазливых жонках, не советовался с своим товарищем

Калиновским, с полковниками и ротмистрами и, преданный постоянно пьянству и

распутству, погубил войско, нанес бесславие и посрамление Польше, потерял сынов

отечества, старых воинов и множество слуг, немцев и других иноземцев, не слушал

представлений короля, воеводы краковского Любомирского, воеводы брацлавского и

других панов, которые к нему писали и советовали не раздражать Козаков и хлоповъ»

4).

Хмельницкий отправил благодарственный молебен за победу, как говорил он, над

апостатами-тлякшк. Три раза козаки стреляли из ружей и пушек в знак торжества.

Потом отправлен был пир. Хмельницкий пировал со старшинами и мурзами; к обеду

приглашены были и знатнейшие пленные паны. Двадцать пять бочек горелки было

выкачено простым козакам; предводитель, из особенной милости, приказал своим

«хлопамъ» дать по чарке и родовитым шляхтичам.

После того несколько дней простоял Хмельницкий на месте сражения,

Ч Истор. о през. бр.

2)

Рук. И. П. Б. разнояз. F. № б.

3)

Сборн. укр. пес. Максим., 71. *) Lat. Jerl., 64.

173

не опасаясь сопротивления: у поляков войска не было. Отдыхая после военных

трудов в богатых панских шатрах, он созвал раду из знатнейших татар п Козаков.

«Что мне делать теперь с таким большим числом невольников, панове?»—

спрашивал Хмельницкий.

Рада проговорила так: «Гетманов и других самых знатнейших панов отдать

непременно татарам за то, что онп были главными неприятелями н гонителями

Козаков, а прочим, шереговым жолнерам, предложить: если хотят избавиться от

путешествия в Крым, то пусть заплатят за себя окуп, а если не заплатят, то все пойдут в

неволю».

Послали в Чигирин предложить то же тем пленникам, которые взяты на Жовтых-

Водах. По известию украинского летописца, Тугай-бею досталось 8060 человек; 520

рядовых и 60 начальников дали окуп и оставлены Хмельницким 1).

Орда отступила и 21 мая стала под Рокитною. Оттуда татарские загоны

отправлялись по Украине. Несмотря на то, что Хмельницкий удерживал татар от

разорения русского края, в начале июня тысяч восемь татар около Махновки,

Бердичева, Велополья, Глинска и Прилук забирали скот, захватывали в плен людей и

ушли, ни с кем не сражавшись, к своему кошу.

Пленных панов Тугай-бей держал несколько дней при себе. «Может ли устроиться

мир между ляхами и козаками?» спрашивал он Потоцкого.

«Из уважения к христианской религии,-—отвечал коронный гетман,— Речь-

Посполитая дарует им мир на справедливых условиях, лишь бы мы знать могли, чего

пожелают козаки?»

«Во-первых,—сказал Тугай-бей,—надобно, чтоб вы им дали удельное государство

по Велую-Церковь, чтоб возвратили им прежнюю свободу, чтобы в городах,, замках и

селениях ваши старосты и воеводы не имели власти».

«Эти условия тяжелы для Речи-Посполитой,—сказал Потоцкий,—не думаю, чтоб

их приняли».

«А если Речь-Посполитая этого для них не сделает, то вам будет много хлопот,—

сказал Тугай-бей;—мы на сто лет присягнули на побратимство с козаками и обещались

взаимно стоять против всех неприятелей, не только против польского короля, а хоть бы

и самого турецкого царя. Ничего не побоимся в вечном союзе с козаками».

Когда Потоцкий и Калиновский спрашивали его, сколько он взял бы с них окупу,

Тугай-бей потребовал с них по двадцати тысяч червонцев, да сверх того, чтобы

выпущены были все пленные татары; да чтоб все маетности пленных панов в Украине

были отданы Хмельницкому для обращения панских подданных в козачество.

Хмельницкий старался, чтоб эти паны отправились в Крым. С Сенявским татары

обошлись снисходительнее. Тугайбей отпустил его на честное слово; пан обещал ему

прислать за себя двадцать тысяч червонцев. Дали ему татары провожатых; козаки

также были к нему благосклоннее и он благополучно, прибыл во Львов. Гетманы

отпра-

1)

Летоиг. Велич., I, 73—74.

174

влены в Крым '). «Поехали, — говорит насмешливо старинная песня,— рыдваны в

Крым; то были два гетмана с их советниками, а скарбовые возы остались козакам

полатат (починить) свою худорбу (отрепья)» 2). «Прошу ваше ханское величество, •—