Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

был местом первозданного единения, где все противопоставления сняты.

Нам неизвестно, существовал ли обычай зажигать костры Халлоуина в самой Таре. Дж.

Китинг говорит, что друиды обыкновенно собирались в Тлахтге, в двенадцати милях от

Тары, именно в канун Самайна и что главный костер, на котором сжигались приносимые

дары, зажигали как раз там. Это была своего рода «прелюдия» к празднику Тары. Китинг

утверждает далее, что в эту ночь гасились все очаги Ирландии, и зажечь их снова можно

было только от огня Тлахтги. Если это действительно так, значит, источником всех

летних огней в Ирландии был Уснех, а зимних — Тлахтга. Данные Китинга

относительно функции центра не полностью соответствуют концепции Уснеха как пупа

Ирландии. Он рассказывает, что Туатал Техтмар построил в Митечетыре крепости,

каждая из которых соответствовала одной из областей Ирландии. Если следовать этой

схеме, то Уснех соотносится с Коннахтом, Тара — с Лейнстером, Тайльтиу — с

Ульстером, а Тлахтга — с Мунстером.

Достоверность построений Китинга вызывает сомнение у современных исследователей,

которые считают смехотворной идею географического соотнесения Тлахтги с Мунстером.

Однако существует и мнение, что свидетельство Китинга — не вполне фальшивка. Как

известно, Тайльтиу была супругой самого знаменитого короля племени Фир Болг, главы

военной аристократии, которая основала в Ирландии королевство, и не удивительно, что

центр собраний, носящий ее имя, имеет связь с Ульстером и что именно там находится

место погребения знатных уладов. Неудивительно также, что в двух сагах,

рассказывающих о встрече пяти братьев с женщиной — персонификацией Власти, эти

братья после испытания оказывались именно в Тайльтиу и что большое собрание в

Тайльтиу, которое устраивал король Тары, происходило на Лугназад, а как разв это время

на острове высадилось племя Фир Болг, и только оно.

Соотнесенность Уснеха с Коннахтом, традиционно жреческой областью, достаточно

естественна, тогда как сама Тара находилась в Бреге, которую средневековые авторы (и

сам Китинг тоже) считали частью Лейнстера. Персонификацию Власти, с которой короли

Тары должны были сочетаться браком, являла собой Медб Летдерг из Лейнстера. Кроме

того, если взять камень Фал как символ королевской власти, сердце которой в Тайльтиу,

то сексуальный символизм связывает его с третьей функцией — обеспечением

плодородия земли и скота. Таким образом, король как воин был связан с Ульстером, но

как даритель животворной силы соотносился с Лейнстером.

Согласно диншенхас, Тлахтга, ассоциирующаяся с Мунстером, обязана своим именем

Тлахтге, дочери Муг Рута из Западного Мунстера, «которая вместе со своим отцом

обучилась тайной премудрости мира». Именно к ней «церковная традиция питала особую

ненависть, какой не испытывала, пожалуй, ни к одной другой кельтской богине и

легендарной героине». Другой колдуньей из Мунстера, тесно связанной с Халлоуином,

была Монгфинд, дочь Фидаха из Мунстера, жена короля Эохайда Мугмедона и злая

мачеха Ньяля Девять Заложников. Она умерла в канун Самайна, приняв яд, который

сама же приготовила для своего брата-короля. Праздник Самайн в народе иногда

называли «Праздником Монгфинд», потому что, «пока была она жива, было у нее много

власти и была она ведьмой, вот поэтому в канун Самайна и обращаются к ней женщины и

чернь со своими просьбами». Все это согласуется с тем, что мы говорили выше о

традиционной соотнесенности Мунстера с рабами, ведьмами и демонами. Канун

Самайна — ночь, когда все эти нечестивые создания вырываются на свободу, и вполне

логично, что главный костер Самайна, который, как теперь говорят, зажигали, чтобы

«спалить ведьм», должен был находиться в месте, символизирующем Мунстер. Более

того, Тлахтгу можно приравнять к третьему, дополнительному огню из древнеиндийских

жертвенных обрядов — тому, от которого зажигали восточный огонь, соотнесенный

нами с Тарой. Именно на этом третьем огне сжигали подношения предкам, причем имя

его и местоположение связаны с югом. Он защищал жертву, приносимую на восточном

огне, от злых сил, угрожающих с юга.

То, что Китинг связывает Тлахтгу с праздником Тары соответствует средневековым

свидетельствам о трёх главных праздниках года в Ирландии — в Уснехе, в Тайльтиу и в

Таре. Сакральные ритуалы — прерогатива представителей первых трех функции,

поэтому естественно, что Тлахтга, представляющая Мунстер, и соответственно,

четвертую функцию, не должна обладать независимым статусом, необходимым для

проведения в ней ежегодного четвертого праздника. Тот факт, что собрания в Уснехе и в

Тайльтиу, т.е. в местах, ассоциируемых с половиной Конна, маркировали летние

праздники, Бельтан и Лугназад, тогда как сакрализованные пункты, отмечающие зимние

праздники, располагались в южной половине острова, подсказывают что север

ассоциировался с летом, юг же — с зимой, и в свете этого уместно вспомнить что именно

зимой простой люд должен был оказывать знати гостеприимство. В древней Индии север

означал день, а юг — ночь, север — мужское, юг — женское, весна и лето при этом

соотносились соответственно со жречеством и военной знатью, а сезон дождей — с

простым народом. Однако мы не располагаем данными о существовании анологичной

систематизации в кельтских странах, и инверсии, о которых мы говорили выше, лишают

гипотетические построения всякого смысла. Близость сверхъестественного элемента

ночью и зимой предполагает корреляцию этих двух периодов, а равно и юга с Иным

миром. Опять-таки Иной мир изображается как страна вечного лета, особенно когда на

земле царит зима.

Учитывая несовпадения между двухчастной и четырехчастной концепциями срединной

области и ее центров, остается лишь повторить, что сосуществование противоречивых

космологических систем характерно не только для кельтской традиции.

4

Столицы областей Ирландии имеют с центром много общих черт. Почти все они

располагались на естественных холмах или хотя бы на искусственных насыпях. И все

были местами погребения, что роднит их, скорее, с нашими церквами, нежели с

дворцами. Подобно церквам, они посвящались памяти их основателей, которые, как

обычно считалось, были в них погребены. Применительно к ирландской традиции

уместно говорить не столько об основателях, сколько об основательницах, поскольку в

основном это были женщины. В центре страны такой женщиной-покровительницей

оказывается в Уснехе — Эриу, в Таре — Tea, в Тайльтиу — Тайльтиу, а в Тлахтге —

колдунья Тлахтга. Сама Эмайн Маха, столица Ульстера была основана богиней войны

Махой, Наас был местом погребения Наас, жены Луга в то время как Круахан столица

Коннахта по преданию назван так в честь Круахи, служанки сопровождавшей Этайн когда

та была похищена Мидиром из Племени богини Дану. Имена и подвиги женщин

фигурируют также в повестях о менее известных местах, таких, как Кармун в Лейнстере,

о котором ниже мы поговорим подробнее. А пока, продолжая аналогию с церквами,

можно сказать, что большинство ирландских центров были своего рода «храмами

богинь», подобно религиозным центрам поздней Галлии.

В большинстве случаев женщины-основательницы, вроде Кессар, которая первой

прибыла в Ирландию, жили недолго и умирали безвременно. Так у Тальтиу разорвалось

сердце, когда она расчищала долину, получившую впоследсгвии ее имя, Кармун умерла в

изгнании от тоски, и «смерть явилась к ней в облике весьма непотребном». Маха умерла,

подарив жизнь двум близнецам, после того как ее, беременную, заставили соревноваться