История украинского народа. Автобиография

шляхетский погубить, и кровь их разлить, а поднять род хлопекий, «псю кровь». Поэтому Сигизмунд вскоре погиб от руки аристократов, составивших заговор на его жизни князей русских и панов литовских, волю которых осуществили два брата Черторыйские. Положение было снова поколеблено и только с провозглашением великим князем малолетнего Казимира правление переходит в руки кружка литовских аристократов, захвативших бразды правления прочно и основательно.

Еще на первых порах, в виду тех трудностей, какие окружали их в данный момент: опасных движений внутри государства, острого разрыва

Барельеф Печерской Лавры (в Киеве), второй половины XVв., повествующий о воз обновлении лаврской церкви Семеном Олельковичем, «отчичем (наследственным государем) киевским*.

с Польшею, грозившей войной, и опасностей со стороны других соседей — литовские правители считали нужным кое-что сделать и для удовлетворения «Руси*. Волынь оставлена в руках ее и героя — Свитригайла, Киевскую землю отдали сыну бывшего киевского князя Владимира — Олельку, очень умеренному представителю украинского княжья, близко стоявшему к литовской аристократии. Сын и преемник Олелька на киевском столе, Семен, был женат на дочери одного из виднейших литовских вельмож Гаштовта. бывшего главы регентства, и в силу этих родственных связей и своей «умеренности» был даже выставлен кандидатом и на пост великого князя со стороны литовских правителей. Все это давало некоторую иллюзию национальной гармонии — признания со стороны литовской аристократии значения «Руси» в государстве.

0*

Но исключительные обстоятельства скоро прошли, положение литовских правителей упрочилось и они уже не находили нужным кокетничать с белорусско-украинской аристократиею вел. княжества; поэтому этой последней, как и вообще Литовской Руси, пришлось вскоре очень ощутительно почувствовать свое унижение. Когда в 1470 г. умер киевский князь Семен Олелькович, литовские правители не согласились на предоставление киевского стола его брату Михаилу и потребовали от Казимира, чтобы он обратил Киевскую землю в обыкновенную провинцию, а наместником туда назначил Литовца — католика Гаштовта. Казимир исполнил их желание, и это чрезвычайно огорчило Киевлян. Они заявили, что предночитают погибнуть, чем принять наместником Литвина, притом не княжеского рода, и усиленно нросили Казимира дать им в Киев кого-нибудь из князей, если не православного, то хотя бы даже католика, лишь бы поддержать традицию киевского стола. Но литовские правители стояли на своем, а с ними и Казимир, и Киевляне в конце концов должны были принять Гаштовта.

Рассказывая этот эпизод, Поляк-современник Длугош прибавляет, что вражда Руси и Литвы в это время вообще так обострилась, что Казимир опасался смут и умышленно продлил свое пребывание в вел. княжестве, чтобы предотвратить конфликт. По его словам, Киевляне и вообще Литовская Русь горько жаловались на то, что Литва — давний данник Руси — превратилась теперь в ее повелителя.

Обойденный киевским столом, Михаил Олелькович с несколькими другими князьями составил заговор. Насколько можно судить из скудных известий, заговорщики ставили своей целью завладеть великокняжеской властью, носадив на престоле в. кн. Литовского одного из русских князей, может быть — самого Михаила Олельковича. Они рассчитывали на помощь московского вел. князя и намерены были заплатить за нее восточной окраиной вел. княжества Литовского, Но заговор был открыт: некоторые участники успели бежать в Москву, а Михаил с другим участником, князем Гольшанским, были схвачены и казнены (1481).

В этом эпизоде очень интересны отмеченные сейчас надежды на помощь из Москвы. Как литовская партия опиралась на влияние и силы католической Польши, так обойденные украинские и белорусские аристократы начинают обращать своп взоры в сторону православной Москвы, этого извечного соперника вел княжества Литовского в собирании земель старого Киевского государства. Московские князья, по исторической и династической традиции, издавна считали себя наследниками Киевского государства, хотя лишь с концом XV в. открыто включили этот пункт в нрограмму своей политики; с другой стороны, вел. князья литовские, пока уния с Польшей не свела их с этой дорога, тоже созна-

тельно стремились к объединению под своею властью всех земель старого Киевского государства. Во второй пол. XIV в. соперничество этих двух собирателей обозначилось вполне ясно, и в. кн, Литовское, проникавшееся все глубже культурным наследием Киевского государева, соперничало с Москвою в собирании его старых провинций весьма успешно, хотя ему и не доставало выдержки московской политики Перемены, произведенные унией во внутренних отношениях в. кн. Литовского, убили его притягательную силу, какую имело оно для земель старого Киевского государства, да и внимание литовского правительства обратилось на иные вопросы. Но пока Московское государство переживало при двух Василиях время своего застоя и упадка, заметного особенно в сравнении с импозантным правлением Витовта, и позже, даже в первой половине правления Казимира, — перемена в шансах старых соперников не была ощутительна. Только в конце правления Казимира Литва начинает сознавать свою слабость, созданную внутренним раздвоением. Как раз теперь извечный соперник поднимался из долговременного упадка и, став грозным соседом Литвы, заявлял претензии на украинские и белорусские провинции в. кн. Литовского. Тягоготение в сторону Москвы среди аристократии этих провинций становилось чрезвычайно опасным явлением, Литовское правительство вполне сознавало опасность. Тот же Длугош говорит, что Казимир удерживал литовских правителей от вмешательства в новгородские дела, во время борьбы Новгородцев с Москвою, указывая, что Литовская Русь, на случай войны с Москвой, может взять сторону последней и обратиться против литовской партии, чтобы свести счеты с нею. Последующие войны с Москвою открыли всю глубину унадка Литвы с ужасающей очевидностью, и московское правительство оценивая отношения, теперь уже выступает открыто с программою присоединения всех земель старого Киевского государства, как отчизны московские князей. В 1493 г, в. князь московский начинает титуловать себя в сношениях с литовским «государем всея Руси», а во время переговоров 1504 г. домогается «Киева, Смоленска и прочих городов», грозя не оставить иначе Литвы в покое.

Симптомом происшедших перемен в реальном соотношении сил обоих противников послужило Черниговское пограличье.

С 1470-х гг. начинает ясно сказываться тяготение к Москве на этом северо-восточном пограничье старого Черниговского княжества, где издавна соперничали влияния Литвы и Москвы. Здешние мелкие князья из старой черниговской династии начинают переходить со своими владениями из под власти вел. кн. литовского под власть вел. кн. московского. Раньше литовское правительство, сознавая свою притягательную силу, признавало за князьями, в своих собственных интересах, полную

126 @

свободу перехода; теперь, напуганное этим движением, оно начало отрицать законность таких переходов. Открылись военные действия, но успехи московских войск, благодаря указанному тяготению, оказались настолько значительными, что литовское правительство поспешило прекратить их перемирием. За Москвою признаны владения перешедших князей, но на будущее время решено таких переходов не допускать (1493).

Они, однако, возобновились вскоре (очевидно —не без согласия Москвы), в еще более грозных размерах. Мотивом, несомненно подсказанным из Москвы, выставлено религиозное гонение на православных в вел. кн. Литовоком; национальная причина была таким образом подменена

Подразделение украинской территории на воеводства eXVI-XVllee.

религиозной. Под этим благовидным предлогом Москва продолжает принимать князей, между которыми переходят со своими землями уже владетели большего калибра, потомки московских эмигрантов — Семен Можайский, державший от вел. кн. литовского Чернигов, Стародуб и пр„ и Василий И1емяч1гч, владевший Новгородом Северским. Черниговская земля целиком переходила под власть Москвы, и вел. кн. московский поспешил выслать свои войска, которые и докончили присоединение черниговских земель. Среди полного упадка духа литовское правительство заключило в 1503 г. новый договор с Москвою, признав за последнюю все ее приобретения, в том числе почти всю старую Черниговскую землю, за исключением небольшой приднепровской полосы.