История украинского народа. Автобиография

В конце концов упорная борьба Польши с литовскими князьями, или, лучше сказать, с украинским населением, поддерживавшим этих князей в борьбе с польской оккупацией-, была прервана этой неожиданной династической комбинацией, которой суждено было иметь чрезвычайно важное влияние на всю дальнейшую историю восточной Европы.

¹ Венгрия опротестовала это нарушение своих прав, во более энергично выступить тогда была не в состоянии. Вопрос о правах на Галицию подымался в а дипломатических конференциях, но решение его откладывалось все далее и далее, и наконец дело это заглохло в половине XV в. вовсе, и только когда был поднять вопрос о разделе Польши в XVIII в., выступили на свет Божий снова эти исторические права Венгрии на Галицию, и, как я упоминал. послужили поводом к присоединению последней в Австрии, вместе с соседними провинциями.

^г Как я уже сказал, Любарт вел войну почти исключительно силами своей Волынской земли, то есть местного украинского населения, которое очень

@ ¹¹³

Польское правительство, т. е. малопольские паны, правившие Польшею по смерти кор. Людовика, устроили брак его наследницы на польском троне, королевы Ядвиги, с сыном и наследником Ольгерда на престоле велик, княжества Литовского, Ягайлом, и Ягайло, очень заинтересованный надеждою соединить под своею властью Литву и Польшу, для ее осуществления дал согласие на целый ряд условий, поставленных ему польскими правителями. Между прочим, он обещал присоединить к Польше на вечные времена земли вел. князя Литовского. В этом смысле выдана была им грамота, 15 августа 1385 г., в г. Креве (так называемая Кревская уния), и затем в 1386 г. последовал его брак с Ядвигой.

Па основании Кревского акта все земли великого княжества Литовского, в том числе все украинские земли должны были превратиться в польские провинции (не говоря о Галиции, которую польские правители сами непосредственно присоединили к Польше немного позже), а самое великое княжество Литовское, как отдельный политический орган должно было перестать существовать. Польская дипломатия одним почерком пера приобретала огромные пространства, превышающие территорию самого Польского государства. По этот триумф пока оставался только на пергаменте и реализировать такие дипломатические приобретения иногда бывает гораздо труднее, чем достигнуть их в трактатах. Так было и в данном случае.

Правда, князья, владевшие какими либо землями в границах великого князя Литовского, по приказу Ягайла беспрекословно выдавали грамоты, которыми обязывались не только быть верными Ягайлу, его королеве и детям, но и принадлежать к Нольскому королевству. Ягайло, занимая польский престол, соединял в своем лице особы польского короля и литовского великого князя и этим единством покрывал разницу между принадлежностью к Польше и к великому княжеству Литовскому. Пока в фактические отношения не вносилось никаких перемен, кревское обязательство могло спокойно существовать. Но как только польские политики захотели осуществить на деле кое-что из кревского акта, протест был неизбежен, и выразителем его явился Витовт, двоюродный брат Ягайла, сын убитого им Кейстута Гедиминовича.

стойко держалось Любарта и энергично оборонялось от польской оккупации (особенно выдзются в ваших небогатых источниках две осзды польско-венгерскими войсками Белза в 1352 и 1377 гг, когда его гарнизоны оказали необыкновенную стойкость и отвагу). Со свойственной литовским князьям податливостью для славянской культуры, Любарт очень скоро приноровился к местной жизни, и его правление было равносильно сохранению старых общественных и культурных отношений, между тем как польская оккупация несла смерть им под наплывом польской шляхты и польского права. В виду этого борьба имела глубокое народное значение.

9 За>. 35

М.С, Грушевский

Витовт сначала добивался от Ягайла только возвращения отцовских владений, Союз с крестоносцами дал, однако, ему такое сильное оружие, что он идет затем дальше в своих требованиях. Он приобретает позицию заместителя Ягайла в управлении великим княжеством, упрочивает свое положение, а в 1398 г., под влиянием раздражения, которое вызвали среди князей и бояр вел. кн. Литовского претензии краковского двора на некоторые внешние признаки зависимости земель вел. кн. Литовского от Полыни, провозглашается «королем литовским и русским». Однако, неудача постигшая Витовта вслед затем в большом походе на Татар (1399), заставляет его несколько ограничить свои планы. Оп удовольствовался признанием за собою со стороны Польши титула и значения великого князя Литвы и Руси, под номинальным верховенством польского короля (1400), и только неред смертью его снова был поднят вопрос о коронации Витовта королем и провозглашении полной независимости Литвы от Польши. Смерть Витовта (1430) прервала и на этот раз эти планы. Но во всяком случае политическая самостоятельность великого княжества Литовского, уничтоженная (чисто теоретически, конечно) Кревским актом, была всем этим восстановлена и утверждена трактатами (особенно Городельским актом 1413 года).

Кревское обязательство потеряло значение. Великое княжество Литовское имело и впредь существовать совершенно самостоятельно под властью отдельного великого князя, при чисто номинальном верховенстве польского короля. Вместе с тем теряло всякое значение и надежду на осуществление и заключавшееся в Кревском акте обязательство присоединения к Польше украинских земель — Подолья, Волыни, Киевских и Черниговских земель. Присяжные грамоты украинских князей, выданные с обязательством принадлежать к Польше, оставались единственным результатом дипломатического триумфа Польши.

Польское правительство не мирилось с такой неудачею своих планов. Скрепя сердце делало оно уступки Витовту, но крепко держало в памяти кревское обязательство, надеясь осуществить его при более благоприятных обстоятельствах». Почти на два столетия эта идея делается руководящей в польской политике. Поэтому в самых трактатах, утверждавших политическую самостоятельность великого княжества Литовского (даже в трактате 1413 г.), польские дипломаты повторяют фразу о присоединении к Польше земель великого княжества Литовского — теперь казалось бы потерявшую значение. По мере возможности они обставляют всякими неясностями вопрос о переходе великого княжества от одного великого князя к другому и, очевидно, надеются, что рано пли поздно польскому правительству удастся улучить удобный момент и действительно превратить земли великого княжества Литовского в польские провинции.

Осуществить этот план польское правительство надеялось уже в момент смерти Витовта; для этого была пущена версия, что Витовт, умирая, отказал великое княжество Ягайлу. Но вопрос о коронации так раздражил литовские правящие круги, что о низведении великого княжества на степень польской провинции нельзя было и заикнуться. Великим князем был избран брат Ягайло Свитриганло, и Ягайло должен был дать на этот выбор свое согласие. Вслед затем вопрос о Подолье (о котором я буду говорить ниже) привел к совершенному разрыву между великим княжеством Литовским и Польшею: началась война, и Свитригайло, оказавшийся очень щекотливым на пункте своей политической деятельности, и слышать пичего не хотел о каких-либо компромиссах и подчинении верховенству Польши. Польское правительство, после бесплодных попыток, решилось, наконец вовсе отделаться от Свитригайла и, пользуясь неудовольствием среди литовской аристократии на Свитригайла за его симпатии к «русским» (белорусам и украинским) элементам, подготовило государственный переворот (1432 г.). Но превратиться в подданных Польского королевства не имели ни малейшего желания и противники Свитригайла. Поэтому, польское правительство должно было согласиться на выбор вместо Свитригайла другого великого князя и ограничиться только надеждами на уступчивость своего ставленника. Литовские земли, восстав против Свитригайла, провозгласили вел. князем брата Витовта, Сигизмупда, и он был утвержден польским правительством в великокняжеском достоинстве. Но белорусские и украинские земли остались верны Свитригайлу, и с их помощью последний несколько лет боролся с Сигизмундом, стараясь восстановить свою власть над всем великим княжеством (1432—1435).