Сталин. История и личность

Гитлер счел все эти жесты доброй воли преждевременными и никак не реагировал на сталинский зондаж. Об улучшении отношений с СССР, тем более о заключении пакта о ненападении, не могло быть и речи, пока он не разыграл до конца свою антибольшевистскую карту. Ввод войск в Рейнскую зону усилил позиции Германии и расчистил путь для дальнейших шагов — аннексии Австрии и оккупации Чехословакии. Только осуществив эти шаги, он будет готов к войне против Запада — вот тогда настанет время пойти навстречу мирным инициативам Востока. Несомненно, Сталин все это понял и принял к сведению. Его действия, однако, свидетельствовали о том, что Москва не заставит долго себя ждать, когда Берлин будет готов к сближению.

Чтобы исключить всякие сомнения на этот счет, Сталин публично разъяснил свою позицию устами Молотова, который дал интервью французскому журналисту, интересовавшемуся отношением советского правительства к занятию Рейнской зоны немецкими войсками. На вопрос француза о том, наблюдаются ли в СССР тенденции к сближению с Германией, советский премьер ответил, что «в определенных кругах советского общества есть тенденция к непримиримому отношению к теперешним правителям Германии, которые беспрестанно выступают с речами, исполненными враждебности к Советскому Союзу. Однако главная тенденция, определяющая политику советского правительства, основывается на признании возможности улучшения советско-германских отношений»⁴⁴. I .м>. « :.Ч9 *«Н'Л

•Яр С) «••>!

-Я -чк

Поддержна республиканцев в Испании ^:Ф

В Испании, где расслоение общества на богатых и бедных было особенно явным, победа Народного фронта на выборах привела к резкому обострению социальной напряженности. В июле 1936 г. группа генералов расквартированных в Марокко войск во главе с Франсиско Франко подняла мятеж, положивший начало трехлетней Гражданской войне.

Мятежников можно было бы смять довольно быстро, если бы они не получали помощь от Италии, Германии и Португалии. Республиканцы иностранной помощи не получали и остро нуждались в оружии и обученных военных кадрах. Премьер-министр Франции Блюм был не в состоянии помочь испанским республиканцам оружием, так как против таких поставок возражали англичане, да и во французском кабинете министров не было единства по этому вопросу. Ему оставалось только предложить политику всеобщего невмешательства, которое якобы приведет к прекращению военных действий, когда у противоборствующих сторон истощатся запасы оружия и боеприпасов⁴⁵. Германия и Италия присоединились к образованному в Лондоне комитету, призванному проводить в жизнь политику невмешательства, но не прекратили военную помощь мятежникам. Естественно, такая политика оказалась неэффективной.

Советский Союз не мог не реагировать на сложившееся положение. Новая тактика Коминтерна предусматривала поддержку именно таких «буржуазных демократий», каким было правительство Народного фронта Испании. Сталин понимал, что, если с немецкой и итальянской помощью мятежные генералы захватят власть в этой стране, позиции Франции как основного государства в свободной от фашизма части Европы существенно ослабнут, зато усилится тяготение к Германии небольших европейских государств, и без того возросшее в связи с безнаказанным вводом германских войск в Рейнскую зону. Помимо прочего, безучастно взирая, как немцы и итальянцы расправляются с республиканской Испанией, Москва едва ли могла рассчитывать, что в дальнейшем Гитлер будет считаться с СССР как с сильной державой.

Нужно было действовать, но действовать так, чтобы не вызвать отрицательной реакции Франции и Великобритании. Более того, следовало побудить эти страны оказать военную помощь испанским республиканцам. На первых порах Сталин ограничился гневным осуждением мятежа в советских газетах, которые клеймили позором Франко и его фашистских пособников. Заявлено было о поддержке политики невмешательства, в Испанию пошла помощь от советских общественных организаций в виде продовольствия и медикаментов. Когда стало ясно, что Италия, Германия и Португалия игнорируют политику невмешательства и мятежники явно одерживают верх, Сталин решился на более действенную помощь республиканцам. На специальном заседании Политбюро в конце августа 1936 г. он предложил план «осмотрительной интервенции». Через два дня в Нидерландах Кривицкий получил через специального курьера указание задействовать всю агентуру и все наличные ресурсы для закупки и доставки оружия в Испанию. Во избежание обвинений в прямом участии в испанских событиях Сталин отдал приказ всем советским гражданам в Испании держаться «вне досягаемости артиллерийского огня»⁴⁶.

Уже в середине октября в Испанию были тайно переправлены самолеты, другое вооружение и военнослужащие, которые прибыли как раз вовремя, чтобы помочь изнемогавшим республиканцам удержать Мадрид. В оплату советской военной помощи в Россию отправился золотой запас Испании — 7800 ящиков с золотом на сумму 518 млн долл.⁴⁷ Присланные из СССР примерно 500 иностранных коммунистов образовали ядро добровольческой интербригады, общая численность которой колебалась от 30 до 50 тыс. бойцов — французов, немцев, итальянцев, поляков, американцев, англичан, бельгийцев, славян из балканских государств⁴⁸. Интербригаду возглавил Эмиль Клебер, якобы натурализованный канадец. Его настоящая фамилия — Штерн. Он родился в Буковине, имел советское гражданство. Штерн был сотрудником военной разведки, работал также инструктором в военных училищах Коминтерна⁴⁹.

Советским посланником в Испанию Сталин направил Марселя Розенберга, но вся ответственность за испанскую операцию была возложена на Артура Ста-шсвского, поляка по происхождению и бывшего советского военного, официально исполнявшего обязанности торгового представителя в Барселоне. Вся деятельность Коминтерна контролировалась НКВД, главным резидентом которого в Испании был Никольский, он же Швед, он же Лёва, он же Орлов⁵⁰. Советскими военнослужащими в Испании, которых было 500-600 человек, включая участвовавших в боях летчиков и танкистов, командовал генерал Ян Берзин (Кюзис Петерис) — бывший начальник Разведуправления РККА. Доминирующее влияние Москвы в делах испанских республиканцев объяснялось не числом советских граждан, принимавших непосредственное участие в событиях, а тем, что Москва была главным источником военных поставок и имела своего агента в лице испанской коммунистической партии⁵ *.

В середине октября 1936 г. Сталин направил приветственную телеграмму главе испанских коммунистов Хосе Диасу, в которой говорилось, что трудящиеся Советской России считают своим долгом помогать «революционным массам» Испании. Действительно, то, что происходило в контролируемой республиканцами части страны, особенно в Каталонии, где большим влиянием пользовались анархисты-синдикалисты и партия коммунистического толка, называвшая себя «Партидо обреро де унификасьон марксиста», можно было назвать социальной революцией. Своим лозунгом «Война и революция неразделимы» они утверждали, что такие революционные меры, как рабочий контроль над производством, наилучшим образом воодушевляют людей сражаться до победного конца. Подобная установка отнюдь не отвечала политическим планам Сталина, связанным с дипломатией создания антигерманской коалиции в Западной Европе.

О желании Сталина видеть Испанию Народного фронта «буржуазным государством» говорит письмо от 21 декабря 1936 г., подписанное Сталиным, Молотовым и Ворошиловым. Московские менторы советовали премьеру Ларго Кабальеро не пренебрегать экономическими интересами испанских крестьян, воздерживаться от конфискации имущества мелкой и средней буржуазии, привлекать на сторону правительства представителей нелевых республиканских партий и не допускать посягательств на имущественные интересы иностранцев⁵². Что касается испанских коммунистов, им Москвой предписывалось оставить мысли о революции, «пока не выиграна война»⁵³. Полная победа, однако, едва ли отвечала целям дипломатии Сталина— скорее ему нужно было предупредить или хотя бы оттянуть падение республиканского правительства Испании⁵⁴.