Богдан Хмельницкий

обратились в бегство, евреи, ободрившись духом, погнались за ними и убили несколько

сот человек. Козаки собрались вторично со всеми поселянами и горожанами из

окрестных мест, числом несколько десятков тысяч и поставили у стен крепости

железные тараны, чтобы разрушить их, напав на нее врасплох, с ужасными криками,

по' козацкому обычаю. Когда стоявшие в крепости увидели это громадное войско, они

пришли в ужас и упали духом, однакож стрельцы продолжали своими выстрелами

отгонять от крепости неприятеля, который на этот раз должен был обратиться в

бегство. Когда же козаки заметили, что напрасно потеряли так много времени, то и

задумали послать дружелюбное письмо панам, находившимся

641

в крепости, обещая им мир, с условием, чтоб они дали им в виде выкупа еврейское

добро. Паны немедленно согласились на эту сделку; призвали к себе евреев каждого по

одиночке и обезоружили их. Когда евреи поняли эту хитрость, то хотели прежде избить

панов, а потом уже бороться с козаками, так как паны вероломно изменили первые

заключенному с ними союзу. Но ректор тульчинской академии (Ешибот) гаон Арон

громким голосом обратился к ним с следующим увещанием: «Слушайте, мои братья и

народ мой: мы находимся в изгнании, рассеянные между народами; если уж вы

поднимете руки на панов здесь, то другие государи услышат это и отомстят за них,

Боже упаси, прочим нашим братьям изгнанникам. А посему, если это несчастие

послано небом, то приймите сию кару с покорностью: ведь мы не лучше наших

Немировских единоверцев. Да внушит Всемогущий врагам милость к нам! Быть может,

они возьмут все наши драгоценности в выкуп за жизнь». Евреи послушались его и

принесли все свое имущество на площадь крепости. Злодеи козаки сейчас вошли, и

главный пан, князь Четвертинский, сказал им: «вот вам то, чего вы требовали». Козаки,

забрав все еврейское добро, приказали князю, чтоб он всех евреев посадил в

заключение, так что их жизнь висела тогда на волоске и они не знали о предстоящей им

участи. По истечении трех дней, болезненно проведенных евреями, козаки потребовали

от панов выдачи всех евреев. Паны, опасаясь, чтобы не потерпеть за заступничество за

евреев, выпроводили всех из крепости. С сокрушенным сердцем вышли евреи оттуда.

Козаки посадили их всех в один сад и заперли его кругом, дабы они не могли убежать.

Заключенные находились там долгое время в томительном ожидании. Между ними

были три гаона—Лазарь, Соломон и Хаим, которые увещевали народ освятить имя

Божие и не изменять своей религии. Народ ответил им единогласно словами

Второзакония (глава IV, стих 4): «внемли Израиль: Господь Бог наш, Бог един. Как в

ваших сердцах нет кроме одного Бога, точно так же и в нашихъ—только единый».

После всего этого пришел к ним посланный от Козаков, который, водрузив знамя в

земле, громогласно объявил: «Желающие переменить религию останутся в живых.

Пусть таковые сядут под это знамя». Но никто ему ничего не ответил. После

троекратного вызова, не получив никакого ответа, он отворил ворота сада, в которые и

хлынули все рассвирепевшие козаки и убили всевозможными смертями около 1.500

человек, в числе коих были три вышеупомянутые гаона. Да отомстит Господь за их

кровь! Десять же раввинов козаки оставили в живых и, заковав их в кандалы, посадили

в заключение, требуя от них 10.000 золотых выкупа. Между ними был упомянутый

гаон Арон, сын ректора львовской академии гаона Мейера (да сохранит его Господь!);

козакам было известно, что последний очень богат и выкупит сына, сколько бы денег

ни запросили за него.

После избиения евреев, козаки решили взять крепость. Поляки тогда сказали им:

«ведь вы заключили союз с нами, зачем же хотите быть вероломными?» На это козаки

отвечали: «поделбм вам: как вы изменили евреям, так и мы поступим с вами».

Стрельцы было-начали стрелять по неприятелю из крепости, но козаки ухитрились

сжечь крепость и, взяв ее, совершили большое избиение поляков, забрав и все их

имущество. А пред умерщвлением вышеупомянутого князя Четвертинского, козаки

изнасиловали его жену и

41

Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА IV.

642

двух дочерей в его же присутствии. Он был так тучен, что не мог стоять на ногах и

постоянно сидел: к нему подошел один из его же крепостныхъ—мельник, буйного

характера, снял шапку и насмешливо сказал: «чтб вельможный пан прикажет?» Затем,

напомнив ему, как он тиранил своих крепостных наказаниями и тяжелыми работами,

закричал: «встань с своего кресла, а я сяду, чтоб теперь повелевать тобою». Но так как

он не мог встать, то мельник стащил его с кресла и на пороге отрезал ему голову

пилою».

Далее у Ганновера на 45 странице говорится: «Спустя три дня после избиения,

козаки послали выкрикивать на месте резни, на котором лежало много убитых и

раненых, что всякий, оставшийся в живых, может без опасения встать на ноги. И

поднялось около трехсот человек, которые легли между трупами, чтобы таким

способом спастись. Они были истомлены голодом и жаждою, а некоторые из них были

покрыты многими, но не смертельными ранами, так что еле-еле добрались до города,

больные, измученные, босые и нагие. Православные оказали им помощь и отпустили

на волю. После тульчинского погрома буйные козаки возвращались домой с большою

добычею серебра, золота, драгоценных камней и жемчуга, награбленных у поляков и у

евреев, со множеством взятых в плен красивых женщин и девиц польских и еврейских,

захватив с собою и десять сказанных раввиновъ».

Страница 191, строка 11. У Ганновера (стр. 35) рассказывается о вторжении Козаков

в Немиров: «Злодей Хмель узнал, что множество евреев собралось в Немирове, да и

сам Немиров отличался богатством (в этом городе было большое благочестивое

общество, преисполненное правосудия и благотворительности, и много ученых и

писателей), то послал одного из козачьих начальников, ненавистника евреев в город, во

главе около шести сот вооруженных воинов, наиисав предварительно христианским

представителям города, чтоб они оказали ему содействие свое. Горожане с

замечательною предупредительностью спешили помочь им всевозможным образоме,

не столько по любви к ним, сколько по ненависти к евреям. В среду 20-го сивана

(июнь) козаки приблизились к городу. Когда евреи увпдели войско, то ужаснулись, но

еще сомневались—польское ли это войско или козацкое; однакож, все евреи с своими

женами и детьми, с серебром и золотом отправились в крепость и заперли ворота

накрепко, с решительным намерением защищаться до последней крайности. Козаки

ухитрились сделать себе знамена, на подобие польских, ибо только по знаменам можно

было отличить Козаков от поляков. Жители города, христиане, знавшие хорошо об этой

хитрости, сказали евреям: «отворите ворота, потому что это польское войско,

пришедшее на помощь вам против врагов, в случае если они придут сюда».

Евреи, бывшие на крепости, видя польские знамена, думали, что те говорят правду,

и немедленно отворили ворота. Тогда козаки хлынули с обнаженными саблями, да и

жители христиане были вооружены саблями, копьями, косами и кольями, и убили

множество евреев, п беспрепятственно изнасиловали жен и девиц; но некоторые

женщины прыгали в крепостную канаву, наполненную водою, чтоб не быть

оскверненными, и утопали. Многие мужчины, умевшие плавать, тоже бросались в воду,

надеясь уплыть и тем избавиться от смерти; но православные пустились за ними

вплавь с саблями и копьями и убивали

643

их в воде, а некоторых застрелили из ружей, так что вода сделалась красною от

крови убитыхъ».

Далее Ганновер (стр. 37—40) рассказывает о судьбе ректора еврейской местной