Богдан Хмельницкий

прав Украины иначе, как при содействии московского войска, и чрез это потерял бы

польскую корону; а во-вторых, еслиб даже при нем Украина была счастлива, то после

него другие избранные сеймом короли предали бы ее в жертву мщения панов. Так

думал Хмельницкий. .Но Хмельницкий думал не об одной козацкой Украине. Давно и

постоянно при каждом приличном случае заявлял он свое заветное желание, конечную

цель своего труда—освободить из-под польской власти и присоединить к единой

русской державе все земли, где издревле процветало православие и слышалась русская

речь. Он, понимавший насквозь Польшу, был убежден, что это желание не могло быть

достигнуто тем, что поляки наметят московского государя себе в короли с

избирательным правом: это событие могло только отдалить вожделенную цель, что и

случилось. По идее Хмельницкого нужно было продолжать с Польшей войну, не давать

полякак отдыха, поражать их силы до тех пор, пока они не будут иметь возможности не

только удерживать русские земли, но даже в крайности, уступивши их, помышлять об

отобрании их назад. Совершенное уничтожение Польского Государства и раздел земель

его между воюющими сторонами должны быть неизбежною развязкою всей войны. Так

думал Хмельницкий. И наперекор ему, те, для кого он трудился, разрушали его планы,

подавали Польше помощь и спасение и способствовали к тому, чтобы реки русской

крови пролиты были напрасно и русский народ продолжал еще оставаться под

прежним гнетом. Получивъ

614

известие из Москвы о заключении договора, по которому московскому царю

обещана была польская корона, Хмельницкий высказал государю всю правду так: «Как

верные слуги вашего царского величества о неправдах и хитростях лядских ведомо

чиним, что они этого договора никогда не додержат; они на веру нашу православную

давно воюют и ей никогда желательными быть не могут, а теперь они этот договор для

того сделали, чтоб, немного отдохнув и наговорившись с султаном турским и татарами

и другими посторонними, снова на ваше царское величество воевать; ибо если они

ляхи в самом деле ваше царское величество на Корону Польскую и Великое Княжество

Литовское выбирают, то для чего же воеводу познанского и каштеляна Войницкого

послали к цезарю римскому просить брата его родного на королевство? Послы эти,

октября 12-го, приехали в столицу цезарскую и вели переговоры во время конца

виленской коммиссии. Все это знак явной неправды лядской. Ясно, что ляхи

виленского договора не додержат и кто знает — будет ли этот договор принят на сейме

от чинов. Для вышереченной неправды мы ляхам никак верить не можем, ибо знаем

подлинно, что они православному народу нашему недоброхотны. Вторично тебя,

великого государя, едипого в подсолнечной православного царя, молим: не отдавай

православного народа на поругание, о котором ляхи помышляютъ» 1).

Москва была глуха к этим советам.

В то же время Хмельницкому препятствовала не только Москва, но и другие соседи

к довершению намерений его. Император австрийский требовал покорности Польше,

обещал ходатайствовать о распространении прав козацких, а в случае упорства 2)

грозил послать против Украины сильное войско; с другой стороны, крымский хан

послал к нему послов, требовал возобновления связи с Польшею и грозил пустить орду

по Украине. Турция прислала своего чауша и также обещала послать войско на помощь

полякам. Все боялись усиления русской державы. Все это повергло Хмельницкого в

тоску и уныние, а потом в болезнь Зи. Вероятно в эти грустные минуты гетман поэт

создал ту печальную аллегорическую песню, в которой, под видом бедной чайки,

обижаемой двумя птицами, плачущей за детей своих, выражена так поэтически судьба

современной Южной Руси, если только правда, что эта песня сочинена лицом, а не

создана народом.

Между тем, пользуясь успокоением польско-литовских пределов со стороны

Москвы, Ян Казимир приобретал более и более успехов. Варшава была возвращена и

лучший шведский генерал, Виттенберг, взят в плен и отправлен в Замостье. Чарнецкий

повсюду побеждал. Император австрийский Фердинанд заключил с польским королем

дружеский союз и грозил врагам Польши послать против них войско. Но и Карл-Густав

искал также себе союзников; оп убедил бранденбургского курфирста действовать

взаимными силами и продолжал просить содействия Хмельницкого. В январе 1656 года

афонский монах возвратился из Швеции в Чигирин и привез какие-то денеши, которых

содержание неизвестно; вслед затем, в мае, при-

’) Акты ИО и 3. Р., III, 556. -) ИИстор. Мал. Росс., 11, 12.

3)

Истор. о през. бр.

615

был в Чигирин Грондский, уже в другой раз посещавший Хмельницкого, только от

иного короля.

«Еслиб,—писал король,—я имел такое храброе войско, как козаки, то выдержал бы

сражение с целым поголовным ополчением польской нации. Я прошу, чтоб, в случае

необходимости, козаки не отказали мне содействовать, впрочем, не прежде, когда я

приглашу, ибо я надеюсь заключить выгодный мир с поляками, при котором обещаю,

что, с своей стороны, я решусь на мир не иначе, как тогда, когда будут исполнены все

желания козацкой нации. Прошу заранее нарядить Коммнссаров, изложить требования

и, с своей стороны, известить меня, какое угодно было бы назначить время и место для

коммиссии» ')•

Неизвестно, чтб предложили тогда с своей стороны козаки; впрочем, предложения

короля шведского о мире относились к дальнейшему времени; Карл-Густав приглашал

с собою действовать нового союзника, Ракочи. Некоторые польские дворяне, отчасти

диссиденты, которые искали прав своей религии, а еще более такие люди, которые

руководились своекорыстными видами, убежавшие во время суматохи в Седмиградье,

приглашали князя быть королем польским. Ракочи обратился к Хмельницкому и

прислал своих послов с просьбою помогать ему 2). Хмельницкий дал тогда его

посольству обоюдные ответы.

«Ракочи,—говорил Выговский Грондскому,—очень желает союза с нами, а мы не

хотим соединять наше войско с такими солдатами, которые выучены за печкою.

Однако, чтоб не вооружить его против себя, мы даем ему двусмысленные ответы.

Правду сказать, рана, которую нанес нашему пану-гетману Ракочи погибелью сына —

неисцелима, и гетман все еще ищет отомстить ему» 3).

Грондский имел поручение ехать в Седмиградье и убеждал Хмельницкого

приступить к концу. Гетман заглушил в себе чувство оскорбления и дал согласие.

Хмельницкий готов был на все средства, лишь бы достигнуть своих целей.

Вместе с Грондским отправился отец Данило. Они проехали через Молдавию, чтоб

не попасть в руки поляков, и прибыли к Ракочи. Ракочи принял это посольство с

радостью и отправил в Швецию с ответом, через Москву, отца Данила; Грондского

оставил у себя. Таким образом время протянулось до зимы, пока от Карла-Густава

прибыли уполномоченные в Седмиградье. После виленского договора Хмельницкий

уже не колебался нимало, и 26-го ноября заключил с Ракочи особый предварительный

союз, по которому обе стороны должны были защищать друг друга против всех

неприятелей и жители обеих стран находиться в совершенном согласии. Ракочи

обязывался подавать украинцам помощь в случае утеснения, от кого бы то ни было, их

вере и правам.

Вслед затем, в начале 1657 года, заключен был Швецией), Трансильваниею и

Украиною договор о разделе Польши; это уже вторая попытка

1)

Histor. belli cos. polon., 268.

2)

Ibid., 301.

3)

Ibid., 366.

616

к тому, чего не избегла Польша через сто лет слишком. Королю шведскому должна

была достаться Великая Польша, Ливония, Гданск с приморскими окрестностями;