Средневековье в еврейской истории

Селекцию никто не планировал, ею никто не руководил, больше того, о ней никто и не подозревал в ту эпоху. Даже термин такой еще не родился. Но селекция шла, продиктованная самой жизнью «чужаков» в среде, которая их в лучшем случае лишь терпела.

Такова позиция многих исследователей. Конечно, ей противостоят те, кто считает, что иудейское племя необычайно умно с древнейших времен. Однако они не могут ответить на вопрос, который Ч. Мюррей задал самому себе:

«С какой стати одно определённое племя, жившее во время Моисея на том же пространстве и в тех же обстоятельствах, что и другие номадические (кочевые) и оседлые народы Ближнего Востока, приобрело повышенные интеллектуальные способности, в то время как другие их не приобрели?

На этом месте я предпочту спрятаться в убежище моей последней гипотезы, чрезвычайно скупой и, к счастью, неопровержимой: евреи – богоизбранный народ».

К сожалению, «последняя гипотеза» Ч. Мюррея, с точки зрения науки, тупиковая. Поэтому, отдав должное ее умному и талантливому автору, коснемся других предположений.

Итак, каковы были механизмы селекционного отбора способных?

Одно время насчитывалось немало сторонников гипотезы, заключавшейся в том, что только умнейшие из евреев могли выжить в те времена, оставаясь приверженцами своей религии. То есть шел так называемый дискриминационный отбор, нечто вроде естественного отбора в африканских саваннах, где полно хищников и потому выживают только самые быстроногие, самые неутомимые, самые хитрые антилопы и зебры. Применительно к евреям это означало, что во время массовых погромов озверевшие убийцы уничтожали глупых, а вот умные исхитрялись оставаться в живых.

Неправда. Погромщики, в первую очередь, вырезали наиболее успешных, наиболее заметных, вызывавших наибольшую зависть, тех, в чьих домах можно было поживиться. Не брезговали, конечно, детьми, женщинами, стариками, но точили ножи, прежде всего, на «рабов казны», на умных, богатых и образованных.

Есть и другие аргументы, опровергающие гипотезу «дискриминационного отбора». По части преследований цыгане мало в чем уступают евреям. Но мы не знаем выдающихся цыган – ученых, финансистов, врачей, философов. То же самое можно сказать о сегодняшних «чужаках» во многих странах Азии и Африки – о китайцах и индийцах. «Отбор преследованием» неприменим к людям.

Ряд ученых полагают, что главным фактором, обьясняющим повышенные интеллектуальные способности евреев, является селекция по сфере деятельности. («Естественный путь развития умственных способностей ашкенази») Ход рассуждений таков.

Начиная примерно с 800 г. н. э., когда евреи обосновались к северу от линии Пиренеи – Балканы, практически всюду для них были закрыты все сферы деятельности, кроме торговли и финансов. Экономический успех в этих сферах предъявляет намного более высокие требования к умственным способностям, чем успех в основной сфере деятельности неевреев, а именно в сельском хозяйстве. Экономический успех, в свою очередь, влечёт за собой репродуктивный успех, поскольку более высокий доход означает меньшую детскую смертность, лучшее питание и, в более общем смысле, лучшую репродуктивную форму. Со временем улучшенная репродуктивная форма среди людей успешных ведет к селекции по умственным и психологическим чертам, которые эту форму воспроизводят, поддерживают. Эта селекция усиливается низким притоком генов извне от других популяций – как и было в случае ашкенази.

Здесь каждое утверждение вызывает вопросы. Кто закрыл для евреев в восьмом веке н. э. все сферы деятельности, кроме торговли и финансов? Какие государственные структуры это сделали, причем повсюду? По чьему приказу, по чьей воле? Не было еще таких структур и таких приказов. Они появились спустя столетия.

Евреи прибыли в Европу не для того, чтобы вместе с местным населением ковыряться мотыгами в тощей земле. Сельское хозяйство пребывало в бедственном положении, впоследствии названном натуральным, то есть обеспечивающим только повседневные нужды земледельцев. Причем урожаи у них постоянно отбирала племенная и прочая знать, когда хотела и сколько хотела, и люди спасались от голода в основном дарами лесов и рек. Что же тут закрывали для евреев?

Удивление вызывает обнаруженная связь между экономическим успехом и репродуктивным. Под репродуктивным успехом обычно понимают способность передавать свои гены потомкам, то есть производить и растить детей. Значит, по мнению авторов, чем зажиточнее люди, тем больше у них потомства, поскольку уменьшается детская смертность и лучше «репродуктивная форма». Рожай – не хочу, всех прокормим, обогреем и поставим на ноги. Только так можно понять эту фразу.

На самом же деле все обстоит с точностью до наоборот. Рождаемость тем выше, чем беднее люди. Ими властно руководит инстинкт сохранения и продолжения рода. От недоедания и болезней их дети мрут, как мухи, и женщины из года в год продолжают рожать в надежде, что хоть кто-нибудь из них не помрет. В России в Х1Х веке на селе рожали до 12 раз, притом, что взрослыми становились лишь двое – трое детей. Такая же ситуация сегодня в беднейших странах Азии и Африки, таких как Афганистан, Зимбабве и др.

Когда же улучшается жизнь, уровень рождаемости неумолимо падает: инстинкты постепенно впадают в спячку. И тут уж не помогают никакие призывы, никакие каноны религии и «материнский капитал». Италия, где детей боготворят не меньше, чем в Израиле, стала самой старой страной в Европе: мало рожают. Благополучнейшая Япония теряет население, так как молодые японцы все меньше женятся и производят потомство. Их называют первой в мире асексуальной нацией. Несколько лет назад в печати появились данные о рождаемости в современном мусульманском мире. Так вот, в Иране, самой что ни на есть мусульманской стране, сейчас на одну женщину приходится 1, 6 ребенка. Меньше, чем в Голландии, где вроде бы вообще позабыли о вековых моральных устоях, связанных с семьей.

И, наконец, последнее: количество рожденных детей никак не связано с селекцией по умственным способностям. А то, что пишут авторы о «низком притоке генов извне от других популяций» как инструменте успешной селекции, – это в корне противоречит научным данным. Постоянные внутриродственные связи могут привести только к вырождению.

Свои обьяснения выдвигают М. Боттичини и Ц. Экштейн в работе «Выбор профессии евреями: образование, ограничения или меньшинство?» Но эти обьяснения – чисто логические, оторванные от реалий тех столетий. Авторы нашли примеры, когда евреи имели право владеть землей (об этих примерах мы уже говорили), но, тем не менее, «предпочитали уйти в города и заняться высококвалифицированным трудом».

Так можно говорить о сегодняшних людях¸ о тех, кто уходит из села в мегаполисы за лучшей долей. В средневековье евреи создавали города, организуя финансовые центры типа Сити, вокруг которых с годами появлялись и жилые кварталы, и торговые лавки. Тому свидетели – Юденбурги и Юденштадты, обозначенные на картах Европы вплоть до Х1Х века. (Об этом мы тоже говорили)

И еще одно: даже тогда, когда евреи владели землей, они на ней редко работали. Трудились местные жители, на что жаловались католические священники, оскорбленные тем, что христиане в поте лица обогащают иудеев. Об этом свидетельствуют приведенные нами средневековые документы.

«Стремление евреев к уходу из сельского хозяйства» нужно авторам для того, чтобы показать роль грамотности в их выборе профессий. Но ведь грамотному человеку совершенно не обязательно доить корову, чтобы понять, что в хлеву арифметика не нужна. В условиях, когда вокруг сплошная неграмотность, он быстро сообразит, что умение читать, писать и считать прокормит его куда лучше, чем примитивный плуг и кнут пастуха. И, сообразив, обязательно найдет тех, кому его умение нужно. И вот там-то он и будет жить и работать вместе со своими соплеменниками – «чужаками», тоже умеющими считать.

Далее М. Боттичини и Ц. Экштейн пишут, что «высококвалифицированный труд» в городах «создавал давление отбора по интеллекту», так что процесс селекции набирал обороты. Здесь авторы не приводят каких-либо конкретных доказательств. Увы.