Общественный строй лангобардов в VI-VII веках

Однако такое перенесение термина, — если оно только имело ме¬сто, — является совершенно неправомерным, так как происхождение слоя тециаторов в Либурии объясняется, повидимаму, местными осо¬бенностями¹⁶. Во всяком случае, молчание всех остальных лангобард¬ских источников (кроме либурийских) о каких 6ы то ни было « третях» само по себе весьма примечательно.    По-видимому, между лангобардами и римлянами вовсе не было урегулированного, систематического раздела земель: дело ограничилось земельными захватами, в результате которых  родовые группировки подверглись дроблению и постепенно стали распадаться на более мелкие хозяйственные единицы, а свободные лангобарды превратились в земельных собственников. Ра-зумеется, эти собственники весьма резко (и чем дальше, тем все резче) отличались друг от друга по своему социально-экономическому положению и по размерам своих владений, но, несмотря, на эти отличия, в той или иной мере эксплоатировали труд зависимого римского населения, т. е. главным , образом колонов. Может быть, отдельные мелкие свободные римские собственники попали в зависимость от лангобардов, но вряд ли это можно утверждать относительно основной массы римских землевладельцев. Такому утверждению противоречит целый ряд данных: прямые свидетельства Мария из Авентика и Павла Диакона о6 изгнании и казнях римских землевладельцев (знатных и среднего достатка); противопоставление в первом из разобранных текстов Павла Диакона знатных римлян, перебитых и изгнанных ланго¬бардами, остальным, превращенным в трибутариев (multi nobillium Romanorum interfecti sunt,... R е 1iqui vего... tributarii efficiuntur, II, 32); наконец, полное отсутствие упоминания свободных римлян в первом сборнике обычного права лангобардов — эдикте Ротари (643 г.) наряду с подчеркнутым в нем господством лангобардского трава, которое было обязательно даже для иммигрантов, поселявшихся а пределах лангобардского королеветва¹⁷. Последнее явление можно объяснить только тем, , что римское население, как несвободное или, во всяком случае, не обладавшее полней свободой, не включено в тот разряд обитателей Италии, который мог пользоваться нормами римского права. Если бы в лангобардской Италии конца VI и; начала VII вв. сохранилось значительное число с в о б о д н ы х, лишь покоренных завоевателями римлян, то они обязательно должны были бы жить по римскому праву, — если только не предположить полное превращение в рабство всего римского населения, что, однако, не согласуется с данными источников. Итак, лангобардское завоевание с его захватами, казнями и конфискациями привело к вытеснению римских землевладельцев из занятых лангобардами частей Италии (главным образом - из Ломбардии и Тосканы); но оно же содействовало сохранению (по крайней мере, на первых порах) старой Вотчинной структуры римского землевладения и прежних разрядов зависимого населения, а также слиянию римских колонов с лангобардскими альдиями и римских рабов с лангобардскими рабами¹⁸. Другим результатом первого периода лангобардского завоевания было установление своеобразного двоевластия короля и герцогов, которое не было изжито окончательно до самых последних лет существования лангобардского королевства, но особенно резко сказывалось в конце VI - начале VII вв., когда равновесие этих двух сил, с трудом достигнутое к моменту избрания Аутари, постоянно нарушалось то в одну, то в другую сторону. Борьба королей с герцогамн и поиски разных форм компромисса с ними красной нитью проходят через всю историю лангобардского королевства; это явлениестоль же характерно для нее, как и для истории Германии Х--ХI вв., с которой-лангобардская история в некоторых отношениях обнаруживает известное сходство; представляя, — конечно, только в некоторых определенных пунктах, -- как бы аналогичный процесс, протекающий на более ранней стадии развития.

Уступка герцогами половины своих земельных владений королю привела k тому, что в пределах каждого герцогства появились, кроме посредственных держателей короля, находившихся под пiрямой властью герцогов, и его непосредственные подданные, а на ряду с герцогскими землями — королевские имения с их собственнвiм административным аппаратом. Однако это обстоятельство не могло свести на- ет результаты десятилетнего хозяйничанья герцогов, превратившихся в сильных локальных властителей, обладавших пожизненной, а в некоторых герцогствах (Беневенте, Сполето, Фриуле) и наследственной военно-политической и судебной властью.

II. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ ЛАНГОБАРДОВ ПО ЭДИКТУ РОТАРИ¹⁹ 

Последствия указанных процессов отразились в первом по времени памятнике лангобардского права - эдикте короля Ротари (636-652). Этот эдикт, изданный 643 г. королем совместно с представителями знати, является выражением его стремления к упорядочению внутреннего строя лангобардского королевства и представляет собою несколько видоизмененную кодификацию обычного права лангобардов. Эдикт Ротари -- важный источник для изучения общественного строя лангобардов в VI--VII вв., так как, с одной стороны, он отражает обычаи и институты, сложившиеся еще до завоевания Италии, а с другой, -- явления, привнесенные этим завоеванием, образованием Лангобардского государства и ростом королевской власти.

Не подлежит сомнению, что лангобарды еще до завоевания ими Италии были земледельческим народом. Об этом свидетельствуют и приведенные выше данные Павла Диакона о стремлении лангобардов к оккупации плодородных территорий, и многочисленные указания на всевозможные отрасли сельского хозяйства, которыми пестрит эдикт Ротари; да и вся история передвижений лангобардов подтверждает это. Однако эдикт Ротари отражает уже более высокую стадию развитая земледелия у лангобардов в Италии; до этого оно было, по-видимому, весьма экстенсивным и сочеталось со значительно развитым, относительно самодовлеющим скотоводством, огромная роль которого отразилась и в эдикте Ротари с его весьма детализированными распоряжениями, касающимися 'крупного и мелкого скота; лошадей, свиней, пастухов, свинопасов, потрав и т. п²⁰.

Важно, однако, представить себе, кто являлся субъектом владения этими земельными угодьями и стадами.

Выше было указано, что лангобарды селились родовыми объединениями. Неободимо выяснить, какова была структура этих объединений и какие  изменения претерпела она в результате лангобардского завоевания.

Род выступает в эдикте Ротари как совокупность родственных связей, реальное значение которых (в смысле прав наследования) устанавливается до седьмой степени родства (или до седьмого' колена) ; В состав «родни», в широком смысле («рагеntillа») входят таким образом сородичи вплоть до семиюродных родственников. Однако наряду с этим существует и более узкое понятие «родни», включающей в первую очередь братьев и дядей по отцу.²¹ Соотношение этих двух понятий уясняет принятый в эдикте Ротари порядок наследования имущества, согласно которому различаются: а} законные мужские наследники; б) дочери и сестры умершого; в} незаконные сыновья (т. е., как явствует из косвенного указания одного параграфа эдикта, сыновья, "рожден:ные от незаконного сожительства с чужими рабынями"²² и r) ближайшие родные (сородичи). Наибольшими правами в смысле наследования имущества пользуются законные сыновья, вслед за ними идут ,законные дочери и сестры, и на последнем, месте стоят незаконные сыновья²³ и «ближайшие • родные» (рагеntes proximi») .

Если умерший оставляет законных и незаконных сыновей, то большую часть имущества наследуют первые, а вторым выделяется лишь ,некоторая доля в установленной пропорции²⁴; приравнивать в этом смысле незаконных сыновей к законным .(без согласия этих последних после достижения или совершеннвлетия)²⁵ прямо запрещается. Но если после смерти свободного лангобарда остается одна законная дочь, один или несколько незаконных сыновей и несколько ближайших родственников, то каждая из этих категорий наследников получает одинаковую часть наследства; в случае наличия (при прочих равных условиях) нескольких законных дочерей и сестер они получают половину наследства, незаконные сыновья треть, а «законные сородичи» (рагеntes legitimi) шестую часть, т. е. вдвое меньше, чем незаконные сыновья.