Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)
Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983) читать книгу онлайн
Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983) Предисловие Данная работа посвящена исследованию Рима в начале и, арской эпохи. Она открывается вводной главой, включающей обзоры научной литературы и использованных источников. Оба обзора написаны с таким расчетом, чтобы дать общее представление, потому что исследованию каждого из вопросов, которые служат содержанием последующих глав, предпосылается соответствуюи~ий очерк. В нем дается анализ состояния изученности темы, а также источников, непосредственно к ней относящихся. Именно поэтому в той части первой главы, которая посвящена научной литературе, мы старались сосредоточиться на главных направлениях в историографии проблемы, не стремясь рассмотреть все, даже полезные с точки зрения наших интересов труды, если они касались более частных вопросов. То же самое относится и к разбору источников. В первой главе мы стремились охарактеризовать в первую очередь источники по их видам и типам, отмечая главные черты и специфику в применении к работе над избранной проблел~ой. В работе, естественно, часто упоминается Ромул, Ромулов Рим, ромул ово время. У нас нет оснований считать Ромула вполне исторической личностью, реальным персонажем. Но мы опускаем, говоря о нел~, эпитет "легендарный" не случайно. И дело не в том, что его пришлось бы повторять слишком часто, а в том, что в личность Ромула вкладывается определенный смысл. Не вдаваясь здесь в характер имени основателя Рима, чему посвящены спеииальные страницы настоящей работы, заметим лишь, что в нем слились воспоминания не об одном, а, вероятно, о нескольких людях, что его деяния явили собой некий итог их деятельности. Кроме того, разумеется, ему были приписаны действия последующих, в том числе вполне реальных царей, точные представления о которых за давностью стерлись. В Ромуле можно видеть символ определенных явлений, за его именем стоят действительные исторические факты и процессы, события, связанные с целой плеядой живших в конце IX - начале VIII в. до н. э. вождей. С именем Ромула все определеннее связывают сейчас хронологический аспект начала римской истории именно раннего железного века. Это необходимо оговорить, поскольку хронологические рамки древнейшей истории Рима значительно расширились. Так называемая "римская вилланова> перестала считаться первым поселением на месте вечного города. В настоящее время с помощью археологии доказано обитание людей' на притибрских холмах по крайней мере с середины II тыс. до н. э. Не считаться с этим обстоятельством нельзя. Но оно понуждает нас к уточненшо терминологии. В многовековой истории Древне~о Рима следует выделить древнейшую стадию, конечным рубежом которой является начало царской эпохи. II ты; сячелетие - это только еще истоки Рима. Сам Рим, персонифицированный в фигуре Ромула, начинается в эпоху раннего железного века; эта стадия обретает воплощение и в более реальной личности Нумы. Время правления этих двух царей- важный рубеж и потому, что история здесь выходит за рамки лишь угадываемых направлений развития, т. е. становится подлинной историей, и потому, что в это время отчетливо обозначаются процессы, ведущие Рим от первобытности к архаическому государству. Именно на заре царской эпохи высвечиваются те явления, которые сопровождают процесс формирования Римского государства; именно в правление первых царей выявляются общественные формы, сопутствующие становлению Римского государства и проливающие свет на генезис римского полиса. Выяснение этих процессов и является целью настоящей работы.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Варрон, как и Цицерон, хорошо знаком с италийским материалом, не только с анналистикой, но и с местными, как римскими, так и сабинскими обычаями, преданиями, верованиями. Ему свойствен сабинский патриотизм, который обусловливает появление в трактате многих деталей, проясняющих происхождение ряда древнейших римских институтов как сабинских. Но это побуждает исследователя к осторожности в обращении с данными Варрона.
Связное изложение всей древнейшей истории Рима содержится в труде Дионисия Галикарнасского, поселившегося в Риме в конце I в. до н. э. в условиях укрепления принципата Лвгуста. И это отразилось на освещении раннего Рима греческим ритором "о. История первых царей, основателей римского величия, выдержана едва ли не в апологетических тонах. При этом Дионисий стремится подчеркнуть близость и даже родство италийских народов с греками. Однако наряду с такой настораживающей тенденциозностью сочинение Дионисия отличается обширной источниковой базой. Он знаком с римской традицией и особенно хорошо знает греческих историков, сицилийцев, весьма осведомленных в древнейшей италийской истории. Поэтому сведения о заселении Италии индоевропейцами, которые Дионисий передает, имеют безусловную ценность. Заслуживают доверия и многие сообщения о социальном строе и религии древнейших римлян. Он, видимо, располагал местными очень древними преданиями. Важно отметить, что Дионисию известны царские установления, причем по какому-то очень древнему тексту.
Подробно изложено начало царского периода у Тита Ливия. В его рассказе много совпадений с Дионисием, что объясняется использованием одних и тех же первоисточников, включая анналистику и Цицерона. Но есть между ними и отличия, обусловленные направлением их интересов. Ливия особенно интересует политическая история, а его изложение социальных и этнических процессов более кратко. Вплоть
'оо Gabb а Е. Studi su Dionigi da Alicarnasso. -- Athenaeum, 1960, v. 38, N 3 -- 4, р. 175 -- 225.
до середины ХХ в. мировая источниковедческая критика прилагала немало усилий, чтобы дезавуировать Ливия как историка и изобразить его лишь как ритора. За Ливием, с легкой руки Ипполита Тэна "', закрепилась этикетка отличного рассказчика, и за его сочинением признавались . лишь художественные достоинства. Достоверность его сообщений о раннем Риме расценивалась как более чем сомнительйая'". Благодаря достижениям в области смежных с историей наук можно, перефразируя известное выражение Мищенко, касающееся Геродота, сказать, что был произведен не в меру строгий суд над Ливием. Археология свидетельствует о достоверности передаваемых Ливием версий '". Для эпохи Ранней республики и конца царского времени были выявлены кельтские и этрусские версии его традиции, была отмечена антиэтрусская тенденция в ряде его пассажей '". Но есть основания говорить о знакомстве Ливия (может быть через посредство Варрона или непосредственно) с этрусской историографией I в. до н. э. в ее латинском оформлении. Интересно отметить, что А. И. Немировский'О5, негативно относящийся к Ливию как историку, заметил, что тот заимствовал сведения о знамениях и' чудесах из жреческих книг. Но это как раз говорит в пользу Ливия, так как удостоверяет использование им понтификальных анналов, что придает его сообщениям большую надежность.
Кроме Дионисия Галикарнасского и Ливия о древнейшей истории Рима писали, конечно, и другие античные историки. Но их значение не идет в сравнение с первыми. Это зависит от разных обстоятельств: от степени сохранности трудов, как это имеет место в случае с Дионом Кассием, или от меньшего интереса к тому периоду, как у Саллюстия, Веллея Патеркула, Аппиана и Тацита; от меньшего интереса к истории собственно Рима, как у Диодора или Помпея Трога; от специфики жанра, как у Флора или Аврелия Виктора, писавших бревиарии. К тому же всем им свойственна зависимость от наших главных авторов. И все же каждый из них, не создавая подробной картины и не давая полного связного изложения, либо добавляет, порой даже существенные детали и новые версии, либо подтверждает данные традиции, либо указывает на ее неслучайный характер. Важно также, что в разных произведениях античной исторической литературы освещаются различные стороны римской жизни. Все это делает ее использование совершенно необходимым.
Кое-какие данные, касающиеся древнейших римских обычаев и религии, можно извлечь и из сочинений христианских писателей: Блаженного Августина, Арнобия, Павла Орозия, настроенных антиязыче-
'~' См.: Тэн И. Тит Ливий. Критическое исследование. М., 1900.
'о"' $ о l t а ц W. Die Anfange der romischen Geschichtschreibung. Lpz., 1909; P а дциг Н. И. Начало римской летописи.-- Учен. зап. Моск. ун-та, 1904, вып. 22,
с. 3 -- 8; Ма р тынов Г. О начале римской летописи. М., 1904, с. 1 -- 2.
'оз W а l s h P. Livy. His historical aims and methods. Cambr., 1961, р. 276.
"4 В loch R. Tite Live et les premiers siecles de Коте. Paris, 1965; Fr а n zer о С. М. The life and times of Tarquin the Etruscan. Lond., 1960.
"' См.: Н е м'и р о в с к и й А. И. У истоков исторической мысли. Воронеж, 1979,
с. 196.
42
ски и, значит, антиримски, но передающих зачастую важные факты.
Плутарх говорит о начале царской эпохи главным образом в биографиях Ромула и Нумы. Он использует труды своих вышеназванных предшественников, а сверх того, не сохранившиеся сочинения греческих авторов. Подобно Дионисию, он стремится подчеркнуть то общее, что есть в культуре римлян и греков и вместе с тем прибегает порой к объяснению латинских терминов с помощью греческих слов со сходным звучанием, что приводит его к неправильным утверждениям. Но, используя этот прием, он проявляет себя как автор, пытающийся самостоятельно осмыслить материал, которым он расйолагает, а не как компилятор. Впрочем, простое компилирование у древних авторов с точки зрения источниковедения несет в себе, как нам кажется, боль1пе положительных черт, чем отрицательных, поскольку в более ил@ менее чистом виде доносит до нас сведения из утраченных сочинений. Для Плутарха характерно йриведение нескольких известных ему версий, что свидетельствует о его незаурядной эрудиции. Особенно хорошо он знает греческих писателей, в том числе и Диокла с Пепаретоса (R., III), а также Проматиона, автора "Истории Италии".
Многие из древних установлений, сохранявшихся в консервативном римском обществе или упоминавшихся в литературе, перестали быть понятными уже в начале эпохи Принципата. Это вызвало к жизни сочинения справочного' и комментаторского характера. При вошедшей в правление Августа моде на древность, вносившую свою лепту в идеологическую опору его Принципата, появился словарь Веррия Флакка "De significatione verborum". Его текст не дошел до наших дней. Но извлечение из него, сделанное в III в. н. э. грамматиком Фестом, в значительной мере сохранилось, а то, что было утеряно, к счастью, оказалось в сокращенном, но близком к оригиналу виде, переписанном в VIII в. н. э. Павлом Диаконом. Такого рода словари время от времени составлялись на протяжении эпохи Империи и раннего средневековья. Материал был расположен в них в алфавитном порядке, пояснения порой давались со ссылками на источники помимо Веррия Флакка. Последнее особенно характерно для произведений, irpM- ставляющего собой нечто среднее между таким словарем и комментарием, принадлежащим перу Нония Марцелла (Ш в.), -- "Согпрейdiosa doctrina per litteras". Этот ряд трудов завершается вышедшими в VII в. сочинением "Об этимологиях" севильского епископа Исидора. Исидор несомненно знаком с поздними извлечениями из словаря Веррия Флакка, но он пользуется и другими античными авторами, в том числе Цицероном, чьи утверждения передает почти дословно.- Разрозненные,- но зачастую очень важные сведения о разных сторонах жизни возникающего Рима находятся в произведениях эрудитов: Плиния Старшего, Валерия Максима, Авла Геллия, Макробия.
