Танец Опиума (СИ)

Сакура не стала молчать. Она была не из тех, кто молчит ради того, чтобы понравиться. Лицемерно улыбаться и тем самым дуть в жопу своим оппонентам розоволосая девица никогда не намеревалась. И сейчас начинать также не собиралась.

— А как вы стали Учихой, Микото-сама?

Брюнетка мило улыбнулась, вспоминая далёкое прошлое. Но с тем же пришла невыносимая боль. Харуно пожалела о том, что задала такой неразумный вопрос.

— В прошлом я была заядлой наркоманкой, — однако, начала Микото. — Родители отказались от меня в силу того, во что я превратилась. Ради дозы я воровала у матери деньги и продавала вещи отца. Они пытались бороться: отправляли меня в клинику, кричали, приводили доводы и даже отправляли к психиатру. Однако для того, чтоб избавиться от наркотической зависимости, нужно желание самого наркомана, но у меня не было ни причин, ни желания расставаться с героином. Мне нравилось это, и в конечном итоге родители в моё восемнадцатилетие вежливо попросили меня собрать свои вещи и больше никогда не появляться на пороге их дома. — Микото с тоскливым выражением лица морщилась. — Я сделала то, что меня просили родители, и в скором времени я оказалась в притоне. Несколько раз у меня случался передоз, но каждый раз меня спасали. Это продолжалось до тех пор, пока в притон не пожаловал мой будущий муж. Он забрал меня, вылечил, выходил, подарил новую жизнь и новую фамилию. Так я стала Учихой.

Микото больше не планировала продолжать свой рассказ и замолчала. В её тёмных глазах Сакура заметила раскаяние и боль. Харуно стало как-то стыдно из-за своего слепого упрямство, которое принесло милой женщине столько разочарований и пустого горя.

— Простите, — понурила голову Сакура.

— За что? — приподняла та брови.

— За то, что полезла не в своё дело.

— Моё прошлое — общеизвестный факт. Люди не должны бояться своего прошлого. Более того — они должны всегда помнить о нём.

— Даже если это самое прошлое причиняет боль?

— Даже если это прошлое губит тебя, — задумчиво дополнила свой ответ Микото.

Сакура вдруг поняла, что брюнетка в целом — это одно большое плачевное воспоминание. За благополучием скрывались помои и грязь. Закоулки души, совсем как живые, кричали, изнемогая от боли. И даже Харуно слышала эти душераздирающие вопли вперемешку с тонким приятным сопрано Микото.

— Вы о чём-то жалеете? — тише спросила розоволосая девушка.

— Жалею?.. — брюнетка даже фрукты резать перестала, нахмурившись и помрачнев. Лицо её побледнело, а на глазах выступили предательские слёзы.

— Простите! — всполошилась Сакура, вытаскивая из кармана джинс свой платок и вежливо протягивая его Микото. — Ради бога, простите!

Женщина горько усмехнулась испугу Сакуры и поспешила уверить ту, что всё более чем в порядке. Мол, всего-навсего переволновалась.

— Знаешь, Сакура, если честно, то да. Я о многом жалею. И исправить свои ошибки я уже не в силах.

— Выход всегда есть.

— Не у меня. Он был когда-то. Но сейчас…

Микото замолчала.

— Это связанно с Итачи и Саске, не так ли?

Несколько минут брюнетка продолжала тянуть кота за хвост, а затем всё же решилась открыться девушке до конца:

— Для моего мужа всегда традиции стояли на первом месте. Когда родился Итачи, я почему-то была уверена, что Фугаку не пойдёт против меня и не разлучит мать с её сыном через два года. Однако он сделал это, и сослал Итачи на попечение своему брату и его жене. Я знала, что это всего лишь обычаи, и мне будет позволено, как и нескольким поколениям до этого, видеться с сыном. Однако мой муж строго-настрого запретил, и, увы, я была всего лишь женщиной, которую, может, и любят, но практически не слушают. Через три года после Итачи родился мой второй сын, и я подумала, что хотя бы он проведёт своё детство с матерью. Однако и тут вмешался Фугаку и сказал, что воспитание Саске будет иным.

— Почему вы ничего не сделали? Почему не высказали свою точку зрения?

Микото отрицательно покачала головой:

— Я высказывала, Сакура, но… но я не такая сильная, как ты. Наверное, мои сыновья именно поэтому и выбрали тебя. Ты не такая, как я.

Сакура виновато опустила глаза, заметив, как тяжело приходится Микото. Видимо, сама себя она осуждала даже больше, чем окружающие.

— Они так сильно… тебя любят. Они меня никогда так не любили и больше уже не полюбят.

— Ещё не всё потеряно! — заверила Сакура. — Всё можно исправить!

— Сакура, дело даже не в том, что я бросила их и нашему воссоединению мешают обиды. Нет… Просто Итачи и Саске очень сложные люди. С ними тяжело. Один не понимает чувств, а второй чувствами играется. Один холодный, как лёд, а другой пылает, как огонь. Они друг с другом-то на моей памяти никогда не ладили, не говоря уже о том, чтобы ладить с одним человеком. Иногда я спрашиваю себя, как у тебя получается так легко направлять их в нужную сторону? Как ты понимаешь их? Как можешь находиться с ними в одной комнате и не ёжиться от их взглядов, движений и слов?.. Они пугают даже меня, собственную мать. В чём секрет, Сакура? В чём твой секрет?

— Любовь? — пожала плечами Сакура, задумавшись на мгновение.

— Но разве я не люблю их? Я люблю их всем сердцем!

— Микото-сама, они должны чувствовать от вас любовь, а не слышать пустые слова. Если бы вы только были рядом…

— Рядом… — бездумно повторила Микото и печально улыбнулась. — Так вот в чём твой секрет. Ты рядом с ними. Терпишь их недостатки и, несмотря ни на что, остаешься рядом. Всегда…

Кто-то осторожно заглянул на кухню и едва улыбнулся, тем самым прервав беседу дурнушек разных поколений. Высокий мужчина с чёрными, как смоль, волосами и бездонными тёмными глазами.

Микото сразу же оживилась, заметив гостя. Её милое бледное лицо озарила улыбка.

— Фугаку, дорогой! — радостно вскрикнула брюнетка, бросившись на шею своего мужа. Тот воздержался от излишек эмоций, поцеловал женушку в макушку и обратил внимание на робко улыбающуюся розоволосую девчонку.

— Ты, верно, та самая Сакура Харуно? — мягко спросил он и услужливо протянул руку.

«В этой семейке, наверное, все вежливые до мозга костей», — пронеслось в голове дурнушки, прежде чем тыльную сторону её ладони поцеловал мужчина. Сакура даже засмущалась и залилась багряным румянцем.

— Приятно познакомиться, Фугаку-сама, — оробело ответила на любезности Харуно, поспешив подняться с табуретки.

— Нет-нет, сиди, — отозвался брюнет, остановив молодую дурнушку взмахом руки. Сакура охотно подчинилась. — Ну, я так понимаю, вы уже знакомы? — снова спросил Фугаку, пока его взгляд метался от жены к будущей невестке.

— Да, — смущённо кивнула Сакура.

— Ну, тогда и мне расскажи. Я так мало о тебе знаю…

Сакура набрала в лёгкие побольше воздуха и поняла, что ей всё ещё предстояло пройти через девять кругов Дантова Ада, вплоть до того момента, когда нынешний глава семьи Учих поставит ей за пересказ собственной биографии и липовой истории знакомства с его сыновьями оценку пять… из десяти. Харуно вдруг почувствовала себя самой настоящей студенткой, которая, как заядлая отстающая, всё ещё не сдала ни один экзамен и не получила ни одного зачёта. И сейчас, за сжатый срок, ей нужно выжать из себя все соки. Такова была цена, чтобы понравиться родителям братьев. К тому же отец Саске и Итачи выглядел намного солиднее и опаснее его безобидной и общительной жёнушки.

Больше всего на свете Харуно боялась смолоть какую-нибудь глупость и выставить себя шутом гороховым. Если такое всё-таки произойдёт, то Сакуре придётся реабилитироваться после позора не один месяц.

Собрав всю силу воли в кулак, включив всё имеющееся красноречие и стиснув зубы, Сакура бросилась в битву против своих комплексов. Она рассказывала чете Учиха о своих родителях, погибших в автокатастрофе, когда та была ещё ребёнком. О том, как её старший брат заботился о своей младшей сестрёнке, как из кожи вон лез, чтобы прокормить её и дать ей достойное образование. Харуно поведала Микото и Фугаку, что до сих пор стабильно созванивается с ним и поболтает по несколько часов в сутки. Затем в подробностях пересказала её встречу с их сыновьями, умолчав о некоторых деталях. При этом Сакура ни разу не заикнулась, а в последствие — не пожалела о сказанном.