Танец Опиума (СИ)

Сакура решительно отказалась принимать участие в этом небольшом споре. Всё своё внимание и время она уделяла одному только Итачи и его медицинской карточке, которую нашла на тумбочке в гостиной. Харуно была не сильна в определённых терминах, однако ясно понимала, что невроз, психоз и ещё какое-то кратковременное, но быстро резвившееся, расстройство личности ничего хорошего не предвещало. Девушка пыталась вывести старшего Учиху на разговор, но все попытки оказывались тщетными. Тот с головой ушёл в себя, и, казалось, обратного пути он найти не в силах.

Bentley Mulsanne остановился на Седьмой Авеню, но его пассажиры не торопились покидать свои нагретые места. Первым дернулся Итачи, подняв голову и взглянув через окошко на яркую вывеску кафешки. Надпись в красно-розовых тонах гласила — «Amor», а на дверях особых шрифтом выделилось «Добро пожаловать».

Итачи важно хмыкнул и в силу своего состояния сделал такой вид, как будто бы его что-то порадовало. Промелькнула измученная улыбка, в которой ярким контрастом вспыхнул страх. Все замерли, затаив дыхание.

— Сакура, это ты выбирала кафе? — чуть слышно спросил он.

— Да, — растерянно отозвалась Харуно, протиснув туловище вперед меж двух передних сидений.

По правде говоря, девушка совершенно не умела выбирать кафешки и всегда приводила братьев в какую-нибудь дешёвую забегаловку. Те, в свою очередь, скорчив лица, подхватывали сорок килограмм своей женщины и тащили её в ресторан. Но Харуно начинала капризничать, завидев цены. Такой казус продолжался до этого знаменательного дня.

— Ну что ж… — загадочно потер подбородок Итачи. — Угодила.

— Кто молодец? Я молодец! — засмеялась Харуно, но смех, скорее, получился нервным и с примесью отчаяния.

— Я в тебе и не сомневался, — тепло отозвался Итачи, выбираясь из машины.

Сакура последовала прямиком за брюнетом, обрадовавшись, что тот хоть немного взбодрился. Пусть его взгляд по-прежнему оставался мучительно пустым, зато теперь он не молчал.

Следом за Сакурой и Итачи из машины вылезли Саске и Шисуи. Последние до поры до времени ограничивались в своей свободе слова. Они старались для удобства помалкивать и следить за развитием событий как бы со стороны. Как говорится, молчание — золото, а слово — серебро.

Итачи столбом остановился перед кафешкой. Мужчина был бледен, он казался весьма болезненным и хрупким, выглядел неопрятно и жутковато для человека, который всё пытается превратить в идеал. Перфекционизм — его второе имя, но на этот раз вытянутый свитер, треники и старая куртка поверх никак не подходили под знаменитый изысканный стиль самого Итачи-доно.

Старший Учиха сложил руки в карманы спортивных штанов и ссутулился.

— А снега так и нет, — задумчиво протянул Итачи себе под нос, и был прав. Декабрь в самом разгаре, но на улице не было ни комочка снега, даже самого грязного. Да и температура воздуха едва ли походила на зимнюю.

— Зайдём? — обеспокоенно спросила Сакура, всерьёз опасаясь, что Учиха-старший в одной своей тонкой куртке замёрзнет и простудится. Одного недуга и так вполне хватает.

— Безусловно, — наигранно усмехнулся Итачи, протянув ей свой локоть.

— Вы так любезны сегодня!

Харуно взяла под руку брюнета и глянула через плечо на своего возлюбленного. Тот кратко кивнул и виновато опустил свои глаза. Саске испытывал угрызения совести, и Сакуре хотелось бы поддержать своего молодого человека, но на данный момент ситуация этого не позволяла.

— Милый, мы вас внутри подождём, — окликнула его Харуно и повела Итачи к дверям заведения.

Саске скосил свои глаза на девушку. Сердце его ёкнуло. Они с Шисуи остались на месте, не решаясь и шагу лишнего сделать. Темноволосые парни нахмурились и скривили лица, провожая взглядом удаляющуюся парочку.

— А твой братец не промах: подобрал нужный момент и увёл твою девушку! — хохотнул Шисуи для того, чтобы разбавить напряжённую обстановку.

— Ох! — младший Учиха тихонько чертыхнулся. — Опять ты за своё.

— А я-то тут причём? Сакура сейчас идёт под руку не со мной…

— Да я не об этом!

— А о чём?

Саске бросил холодный взгляд на своего дальнего родственника и осуждающе хмыкнул.

— Ой, да брось Саске! Опять начнешь обвинять меня?

— Не опять, а снова. Ты должен был связаться со мной! Почему я вообще был не в курсе того, что стало с моим братом?!

Всё-таки без обвинительных вопросов не обошлось.

— Когда ты в спешке собирал свои манатки, Итачи уже хворал, но ты, в силу своего эгоизма, видимо, не хотел этого замечать! Да ещё и телефон выключил. Хорошо отдохнул? Загорел, как не посмотри. — Шисуи в мгновение более краткое молнии, переменился и в лице и в настроении. Он враждебно набычился, наставляя рога на рога, и ещё планировал прободаться со своим дальним родственником.

Саске открыл рот, поднял указательный палец, и хотел было что-то высказать, но затем на его лице проступили болезненные морщинки.

— Ты всегда с такой уверенностью и высокомерием указываешь на мои ошибки, но при этом не в силах заметить своих! Как уж там у вас говорится… в чужом глазу соринку видишь, а в своём — бревна не замечаешь.

— Меня от тебя тошнит.

— О, наши чувства в кои-то веки взаимны!

Саске фыркнул и нахмурился. Потребовалось ещё минут пять, чтобы оба пришли в себя и отошли от ссоры.

— Думаешь, он в порядке? — почти шёпотом спросил Саске, первым силясь зарыть топор войны.

— Тебе правду сказать или утешить?

— Утешить.

— Да, думаю, он в порядке.

Саске сжал кулаки, а Шисуи нахмурился. Всё началось два месяца назад, когда Конан пожаловала к Итачи с какой-то уж «безмерно важной новостью». Тогда он только-только начал замечать за собой частую утомляемость и сонливость. Однако после разговора всё быстро усугубилось.

Первым симптомом стала тревога. Что-то заставляло Итачи с недоверием относиться ко всем окружающим его людям. Это повели за собой неуправляемые вспышки гнева, а затем — периодические истерики, выражавшиеся в резкой смене настроения и неумении держать себя в руках тогда, когда это необходимо.

По вине информации, которую передала старшему Учихе Конан, Итачи собрал в маленьком городе колоссальное количество своих вооруженных людей. Каждый квадратный сантиметр города тщательно охранялся, а их дом был до отвала забит слугами-наёмниками.

Самое сложное из всего было провернуть всю эту тяжелейшую операцию по вооружению города прямо под носом Сакуры. Всё происходило на глазах девушки, но Итачи врал. Врал очень убедительно. Потому Харуно оставалась в неведение, хоть всё ближайшее окружение и советовало ему посвятить дурнушку хотя бы в эти дела. По крайней мере, в случае необходимости она будет в курсе и сможет постоять за себя.

— Никакого случая необходимости не будет, — отрывисто говорил Итачи тоном, не допускающим возражений. — Именно поэтому город до верха заполнен охраной.

— Но, Итачи-доно, информация не подтверждена, и мы не можем быть уверены, что враг (да ко всему прочему ещё и наша собственная крыса) нападёт на Сакуру Харуно, — настаивал Пейн умеренным тоном. Он изо всех сил пытался намекнуть, что идея его начальника охранять девушку днём и ночью — не самая лучшая. Однако Итачи, казалось, сошел с ума. Он боялся, а ведь это самое неуместное чувство, которое только могло проскользнуть в сердце брюнета.

Тогда-то в игру вступил Шисуи, который вместе со своим двоюродным братом предстали бессильными перед лицом неизвестного предателя. Найти его оказалось столь же сложно, как и отпрыска Сенжу и Хьюго. Хотя, признаться, Итачи подозрительно быстро закончил эти поиски…

Наблюдая, какими быстрыми темпами увядает Итачи, Шисуи решил, что пора бы вмешаться в дела компании и подключить Саске. Однако здесь вступили в игру братья Зетцу. Обеспокоенные и замороченные, они едва успели объяснить что к чему и протянули младшему Учихе билеты на самолёт. Единственный их весомый аргумент был: «Сакуру нужно немедленно увезти. За ней ведётся охота».