Танец Опиума (СИ)

Как бы то ни было, заслужить уважение ей удалось, но вот изжить из своего сердца гремучую смесь страха и любви перед своим начальником так и не получилось. Возле Учихи сильная и гордая женщина становилась ничтожной пылинкой и безнадежной глупышкой.

Да что уж греха таить — Конан всю свою жизнь (с того самого момента, когда впервые увидела шестилетнего Учиху Итачи) мечтала о том, как счастливо она заживёт с брюнетом. Год от года эта детская влюбленность перерастала во что-то большее. И одни боги знают, как тяжело было этой статной женщине прятать свою любовь от человека, который никогда не сможет полюбить её так, как любит он эту дурнушку.

Возможно, именно поэтому Конан не питала к Сакуре какой-либо привязанности и не умилялась её улыбке, как это делали остальные её соратники. Она не ненавидела её, но и не испытывала особой симпатии. Скорее, синевласка была равнодушна к судьбе Харуно. Однако она была готова на всё, лишь бы эта маленькая коротышка осталась в живых и сделала возлюбленного Конан счастливым.

Руки Итачи начали массировать плечи статной девицы, пока та пыталась собрать всю волю в кулак и перестать казаться такой отчаянной дурочкой.

— Конан, милая, — низким сладким баритоном заговорил Итачи, наклонившись к самому уху. — Надеюсь, что твои вести стоили того, чтобы приехать в Мортэм из далекого Гонконга.

Хаюми сглотнула и болезненно простонала:

— Да…

Итачи неторопливо отстранился от неё и, заведя руки за спину, медленно поступью подошел к окну. Теперь Учиха выжидал, когда его подчинённая начнёт говорить.

— Мои люди перехватили одно очень занятное сообщение, адресованное Тцунаде… — начала неуверенно Конан, собрав в кулак всё своё самообладание.

— С каких пор мои Наёмники занимаются разведкой? — пренебрежительно бросил через плечо старший Учиха.

— Так получилось… Итачи-доно.

— Почему ты не отправила полученную информацию Дейдаре?

— Не было времени… эта новость слишком важна.

Итачи медленно обернулся, и Конан на секунду-другую показалось, что её дни сочтены — таков был пронзительный взгляд её начальника. Чёрные глаза прямо-таки излучали холод, и он пробирал до самых костей, между прочим.

— Что такого важного могли подслушать Наёмники, чего не смогла обнаружить Разведка? — тише обычного спросил Учиха. У брюнета был такой вид, как будто бы он уже приготовился к резкому рывку с целью убить свою жертву одним ударом.

— На рынках Чёрных Наёмников поместили предложение, в котором неизвестные выплачивают три миллиарда за голову Харуно.

Сердце Итачи ёкнуло, и вся та хвалёная выдержка и ледяной панцирь треснули в одно мгновение. Его глаза заметались из стороны в сторону, как будто бы искали по углам кабинета спасение и утешение. Конан заметила проскользнувшую слабость и впервые в жизни осознала, что и у великого Учихи есть уязвимые места. Однако виду она не подавала, зато успокоилась, приняв на заметку: Итачи тоже человек, и ему не чужд человеческий страх.

Брюнет повернулся и приложился кулаком по окну. Оно задребезжало, но не треснуло. К счастью, Учихи наградили свой дом пуленепробиваемым стеклом. Это здорово облегчило жизнь простым работящим бедолагам, которым бы пришлось возиться с заменой окон. Весьма предусмотрительно получилось.

Итачи сглотнул и прошипел:

— Как… как долго?

— Неделю назад, Итачи-доно, и по слухам готовится нападение.

— Сенжу…

— Вероятнее всего, — спокойно отозвалась Конан, нахмурившись. — По крайней мере, больше некому.

— Они… они не знают, где Сакура. Они не знают, где она находится. Мы планируем время от времени перевозить её с места на место. К тому же по всему миру разбросаны её двойники, а разведку Сенжу мы дезинформируем.

— Чёрные Наёмники не интересуются, где именно сейчас девушка. Они будут искать везде и всюду и убивать всех, кто так или иначе похож на неё…

Учиха знал, кто такие Чёрные Наёмники, и потому ясно осознал, что Сенжу решили играть по крупному и сразу же пошли ва-банк. Война только началась, и началась она у заклятых врагов Учих с огромных денежных затрат на людей, которых попросту называют отмороженными на всю голову.

Чёрные Наёмники или Стервятники, как их ещё называют, прославились своей независимостью ни от одной из семей. Их работы по устранению той или иной личности выполняются всегда на сто процентов. На их счету не было ни одной оплошности, но расплата велика. Сумма, указанная в листовке на рынке Чёрных Наёмников — малая часть того, что они планируют получить, когда девушка будет мертва. Сенжу залезут в громадные долги, но это довольно-таки умный ход.

Пока его заклятые враги идут на такой отчаянный шаг в сторону открытого противостояния военных сил, Итачи возится с холодной войной. Только сейчас брюнет понял, какую ошибку совершает. Придётся в конечном итоге признать, что Учиха-старший и всё его ближайшее окружение облажалось, поставив ставки на тихую и мирную войну интеллектов.

Хотя, с другой стороны, Итачи застали врасплох: он всё ещё никак не мог поверить, что Сенжу поведут себя столь неблагоразумно и глупо. Брюнет был уверен, что у Тцунаде хватит ума не лезть на рожон, а пораскинуть мозгами и сделать всё, чтобы прожить на пару месяцев дольше, чем уже распланировано Учихами. Но даже если допустить, что Сенжу всё-таки не такие глупцы, то в таком случае кому понадобилось убивать Сакуру? Кто располагает достаточным состоянием и крепким бизнесом, чтобы позволить себе связаться с Чёрными Наёмниками? Чтобы связаться со Стервятниками, требуется даже не столько крепкого материального положения и достойного дохода, сколько храбрости. Ведь бывали и такие случаи, когда эти головорезы от скуки убивали даже собственного заказчика. Всё ради веселья!

Так у кого же излишек смелости, чтобы связаться с Чёрными Наёмниками? Заказчик должен быть либо глупцом, либо храбрецом. Ни то, ни другое не относилось к Сенжу. Но ведь кроме этой поганой семейки никому нет выгоды так бесчестно убивать дурнушку Учих.

У брюнета голова пошла кругом.

— Итачи-доно, с вами всё в порядке?

И только после этих слов старший Учиха заметил, что задыхается. Им овладела паника, и брюнет был готов лечь прямо на пол, свернуться в клубочек и болезненно застонать. Последнее время его одолевали слабость, сонливость, а тревога частенько сжимала его сердце в своих руках. Паническая атака — это что-то новенькое, и ничего хорошего это не сулит.

Итачи опёрся рукой о стекло и постарался нормализовать дыхание глубокими вдохами и выдохами. Конан не стала ждать команды своего начальника: вскочила с места и через секунду оказалась возле брюнета, поддерживая его за плечи настолько, насколько это было возможно.

— Всё в порядке, — заверил её Итачи, однако и сам в это слабо верил.

Раз от раза вдыхать было тяжелее. Конан не на шутку заволновалась и поспешно вытащила из сумочки мобильный телефон. Её пальцы быстро набирали номер частного врача Учих. Синевласка молилась только о том, чтобы Итачи протянул до его приезда, но вразрез всем её желанием брюнет потерял сознание и упал на пол.

Мужчина бился в судорогах. Ему явно не хватало воздуха. Конан не понимала, что происходит, и была бы рада оказать первую помощь, но какую именно?

Благо через секунду в кабинет ворвался Шисуи… со шприцом в руках.

***

Итачи наблюдал, как ложится первый снег за окном на мёрзлую землю. В этом году зима пришла очень поздно. Едва ли сейчас середина декабря, а единственное, что украшало природу до сего долгожданного дня — комки замёрзшей грязи на обочинах дороги. Холодными и бесснежными ночами ждать, когда уже, наконец, сменится время года… Что может быть хуже, чем такое ожидание?

Итачи выглядел плохо: в поношенном старом свитере и тяжёлых домотканых штанах, с распущенными и спутанными волосами, не мытыми пятый день к ряду, и с синяками под глазами. Его взгляд был пустым и потерянным. Учиха смотрел, слушал и думал, но ничего вокруг себя не замечал. Он чувствовал себя овощем и искренне надеялся избавиться от состояния беспомощной деградации. Однако у него не получалось даже связать одну мысль с другой, не говоря уже о каких-то великих совершениях.