Танец Опиума (СИ)

— Они перечисляют кучу терминов. Я запомнил не все, — пожал плечами Шисуи.

— Говори конкретнее.

Шисуи вздохнул. Он не особо восторгался агрессивностью Нагато, обращённой непосредственно на него.

— Сначала депрессия и стресс, затем нервный срыв, паранойя, агрессивность и импульсивность; следом врачи объявили, что у него невроз, а теперь, возможно, острая форма психоза.

Нагато ударил кулаком по стене и болезненно простонал. Весь бизнес Второго Мира Нелегалов находился в прямой зависимости от решений Итачи. И теперь, когда он, так сказать, отошёл от дел, Акацуки не знали, как именно управлять этой махиной и потому, ссорясь и споря друг с другом, допускали одну ошибку за другой. Нелегальная система чёрной экономики медленно, но верно таяла на глазах, и никто не мог остановить этот необратимый процесс.

Фугаку, всё ещё являвшейся полноценным, но формальным главой семьи Учих, по правде говоря, уже давно отошёл от всех важных дел и перестал вникать в дела своего сына. За все договоры, предприятия, отношения с другими семьями и с Первым Миром был ответственен Итачи. Потому, когда Фугаку узнал о случившимся, было уже довольно поздно, да и помощи от него так каковой ждать было бесполезно. Все его люди уже давно отошли от дел, а подчинённые его сына не были его подчинёнными. Как говорили в средневековье, в Англии: вассал моего вассала — не мой вассал.

Отец двух братьев, узнав о случившемся несчастье, не приехал навестить своего сына, но делал всё, чтобы сохранить бизнес компании. Тем не менее каждый подчинённый, являвшийся винтиков в руках Учих, понимал, что без твёрдой и властной руки Итачи всё пойдёт крахом.

Отчаявшийся Нагато сразу после окончания очередного собрания, на котором все кричали и вопили как недорезанные, первым рейсом выехал на самолете в Мортэм, чтобы попытать счастье и каким-то чудесный образом вразумить своего начальника. Однако никаких улучшений он не наблюдал. Казалось, Второй Мир нелегалов утратил своего деспотичного Итачи и получил взамен овощ.

— Когда это началось? — допытывался Нагато, почувствовав, как страх змейкой скрутился внутри него.

— После того, как я приехал, — тихо ответил Шисуи. — Ни с того, ни с сего Итачи просто…

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — дуром орал Нагато, колотя стену изо всех сил. — Твою мать! Твою грёбанную мать!

Он выдохнул и сполз на пол по стенке, уткнувшись лицом в ладони. Шисуи не пошевелился, со стороны наблюдая на то, как мечется в агониях Нагато.

— Где Саске? — шипел сквозь зубы Узумаки. — Ты знаешь, где Саске?

Шисуи закачал головой из стороны в сторону:

— Братья Зетцу вручили ему билеты на самолет, а он собрал вещи и смотался из страны. Путешествовать, похоже.

«Опять эти чёртовы Зетцу», — подумалось Нагато, и он готов был проклинать и Куро, и Широ, которые как будто бы нарочно пытались разрушить всю систему Учих. Казалось, вся его вера в близнецов испарилась за считанные секунды.

— Ты звонил ему? — вслух спросил рыжеволосый, на этот раз отказавшись от повышенных тонов.

— Несколько раз. Саске никогда не берёт трубку. Похоже, и голосовые сообщения тоже не читает.

Нагато снова ударил кулаком, но на этот раз — по полу.

— А Сакуре? Сакуре ты звонил?

— Автоответчик.

— Почему ты не остановил Саске? — шипел Нагато.

— Я тупо не успел. Я говорил ему, что Итачи нуждается в нём, но Саске хоть бы хны. Тебе ли не знать, каким безрассудным и эгоистичным порой бывает этот обалдуй.

Нагато исподлобья взглянул на Шисуи, в который раз зло плюнув. Узумаки потёр глаза и поднялся, затратив при этом немало энергии. Он был обессилен. Перед глазами метался образ его прежнего жуткого начальника с задатками деспотизма и даже иной раз садизма, к тому же с полным отсутствием чувства вины и совести. Казалось, прежний Итачи существовал сотни, а то и тысячи лет назад и даже больше — являлся персонажем волшебной сказки.

Узумаки нахмурился, провёл руками по огненно-рыжим волосам и убрал выбившуюся прядь с лица. Постояв на месте ещё с секунду, он молнией метнулся к входной двери.

— Я дам знать, когда дозвонюсь до кого-нибудь из них, — напоследок бросил Нагато, через плечо глянув на брюнета.

Оказавшись на свежем воздухе, Узумаки вздохнул с облегчением. На улице хоть и завывал противный колючий ветер, но думалось вне стен дома многим легче. Рыжие волосы напрочь растрепались и в минуту превратились в птичье гнездо. Нагато фыркнул, но не стал наводить красоту. Сейчас было не до того. На данный момент его волновало другое. Если Узумаки хочет оставаться в центре событий и не упустить ни одной важной детали, то сейчас самое время наверстать упущенное.

Во всём происходящем не было никакой логики. Почему Итачи так верит этим Зетцу? И почему Саске уехал вместе с Сакурой к чёрту на куличики? И что вообще затевается в этой непростой игре?

Нагато ясно понимал, что Итачи что-то разнюхал, прежде чем превратиться в подобие овоща. Мало того, Учиха успел сделать кое-какие приготовления. Вот только как в этом замешаны Куро и Широ? И стоит ли им вообще доверять?

У Нагато голова была забита всяким дерьмом, и единственное, чего он желал больше всего на свете, — дозвониться кому-нибудь из сладкой парочки. Ему потребовалась секунда для осознания своей идеи, и Узумаки быстрым шагом направился к своей припаркованной у ворот машине. Он уже на ходу набрал сначала номер Саске. Увы, пара гудков, за которыми последовал автоответчик.

«Наверное, звонить Сакуре не имеет смысла», — подумалось Нагато.

Узумаки открыл дверцу автомобиля, уселся на водительское сидение и несколько долгих секунд крутил в руках телефон. Была-не была! Парень набрал номер дурнушки, поставил громкую связь и…

— Алло?

========== Глава XVI. Часть 2. ==========

Телевизор вещал свежие новости: о том, как повесился какой-то прыщавый школьник-подросток, о политических делах, о разразившемся скандале между двумя небольшими государствами Южной Америки и, наконец, о новых исследованиях ученых.

«Чтобы доказать, что муравьи считают свои шаги, ученые выбрали несколько особей из цепочки и прикрепили к их лапкам миниатюрные ходули, — рассказывала журналистка, иллюстрируя свои слова видеороликом. — Поскольку муравьям приходилось делать более широкие шаги, они проходили мимо пищи и недоумевали, не найдя её, сделав нужное количество шагов».

— Вашу ж праведную мать! — воскликнул Шисуи с набитым до отвала ртом. Миска с попкорном, до поры до времени покоившаяся на его коленях, взмыла в воздух, а следом грохнулась на журнальный столик, засыпав всё вокруг едой.

От неожиданности Итачи вздрогнул. Он до сего напряженного момента дремал, уютно устроившись в своём любимом мягком кресле в гостиной.

Учиха устремил свой скучающий взор на своего вскочившего друга, а следом натянул на себя сползающий с колен плед. Наследник великой семьи как будто бы пытался отгородиться от суетного, глупого мира небольшим покрывальцем, который он купил на ярмарке за гроши. Его наэлектризованные волосы находились в последней стадии творческого беспорядка и вот-вот норовили превратиться в птичье гнездо. Передние локоны тяжёлой чёрной заколкой прикреплялись к макушке, но пару волос всё же выбрались на свободу и теперь лезли в глаза. Остальные волосы были зачесаны в высокий хвост, а следом преобразились в «пальмочку».

Весь сегодняшний день с самого утра двоюродные братья провели в гостиной в ожидании скорого приезда Сакуры и Саске. Натянув на себя чёрные спортивные штаны, купленные и с тех пор ни разу не использованные по назначению, и длинную футболку в два раза больше его собственного размера, старший Учиха заварил себе чай, дополз до гостиной, забрался вместе с ногами в излюбленное кресло, укрылся дешёвым пледом и отдался на растерзание пустоты в своей голове. Хотя, если уж быть до конца откровенным, его нервная система, расшатавшаяся в связи с последними событиями во Втором Мире нелегалов, слегка подпортила время отдыха. Мрачные скользкие мысли норовили поджарить мозг Учихи-старшего как бифштекс.