Танец Опиума (СИ)

— Что думаешь? — спросил он напрямик, не желая юлить.

— Насчёт?

— Сакуры.

— Ты останешься рядом с ней. Не выпускай её из виду, понял?

Саске кратко кивнул.

— Думаешь, всё обойдётся?

— Если ты будешь рядом с ней — да, — отозвался Итачи. Он был не прочь и сам понянчиться со своей дурнушкой, но обострившаяся ситуация того не позволяла. В старшем Учихе нуждались люди куда менее важные для него, но незаменимые на поле битвы. — Я практически уверен, что Сенжу готовят для нас особое блюдо…

— Внезапное нападение?

— Что-то более увлекательное.

— Куда уж увлекательнее, — без тени улыбки отметил Саске. — Признаю, они оказались умными чертями… и достаточно рисковыми. Пойти ва-банк, поставив ставку на роль Сакуры в наших жизнях… очень странный ход.

— Всего лишь чётко спланированная стратегия ведения боя при ограниченном запасе любого рода ресурсов. Нет материальных благ — используй мозги. Мудро и функционально, — вздохнул Итачи. — Саске, у меня будет к тебе небольшая просьба.

Младший Учиха не без удивления взглянул на брата и напрягся, как струнка. На лбу появились морщинки.

— Ты мне веришь?

— Да, — растерянно ответил Саске, сбитый с толку вопросом.

— Ответ какой-то неубедительный.

— Я верю, — твёрдо проговорил Учиха-младший, оторвав спину от окна.

— Тогда пообещай мне, что будешь беспрекословно слушаться братьев Зетцу.

— При чём тут они?

— Просто пообещай. Без лишних вопросов и возражений.

Саске потупил взгляд, но всё же торжественно поклялся выполнить свой долг, хотя был уверен, что это не станет необходимостью. Он не заходил в своих размышлениях так далеко, как это делал Итачи, предполагавший самый худший из возможных вариантов. Им правила навязчивая мысль перестраховаться и обзавестись запасными входами и выходами из кроличьей норы. Подумать нужно было ещё над многими вещами, но приблизительный план действий уже составлен и готов к осуществлению.

В это самое мгновение Сакура ввалилась в кабинет, приоткрыв дверь ногой. Увы, как только она вошла, два напряженных голоса стихли, и братья застыли как вкопанные. Девушка весело улыбнулась, хлопая своими большими зелёными глазами.

— Может, перекусим? — уже с сомнением спросила Харуно, догадываясь, что она тут оказалась совсем некстати. Однако братья поспешили её убедить, что всё в порядке.

Сакура не стала вникать в странные перемены настроений. Такой феномен она частенько наблюдала после очередного важного разговора братьев со своим ближайшим окружением…

Учихи в мгновение более краткое, чем молния, полностью изолировали самих себя от проблем и невзгод. Саске из серьёзного и жестокого мужчины снова перевоплотился, как оборотень, в большое дитя, а Итачи снова растерял свои эмоции и погрузился в равнодушие и оцепенение.

Харуно на цыпочках зашла внутрь, прикрыв за собой дверь. Поднос с вкуснятинкой сразу же перехватил оголодавший за весь день Саске. Он с аппетитом дикого зверя набросился на лакомые печеньки, пока Сакура с лёгким недоумением глядела в сторону: по всему полу были разбросаны осколки дорогущей вазы, которую Итачи полировал каждый божий день. Мужчина любил эту вещь настолько сильно и искренне, что не чурался брать её с собой в долгие командировки и объяснял это тем, что это его своеобразный талисман.

— Что случилось с твоей вазой? — спросила Сакура, поглядев на несколько огорчённого Итачи. Он тоже смотрел на осколки и недоумевал, как смог такое допустить.

Харуно ещё ни разу в своей жизни не видела, что бы кто-то с такой тоской оплакивал обыкновенную вазу. Это была не жалость к потраченным на ветер деньгам, а самая настоящая любовь к обыкновенной вещице. Чёрные глаза апатично скользили по осколкам, словно бы хоронили живого человека.

В это время Саске безмятежно уплетал печенья за обе щеки и лазал в ленте новостей через свой новенький телефон. Его, казалось, уже ничем не прошибить, а к совести даже взывать бесполезно.

— Случайность, — с досадой проговорил Итачи, прикрывая глаза.

— Можно купить новую, — попыталась приободрить «друга» Сакура.

— Нет. Другая — это не моя ваза. Моя ваза разбита…

— Да хватит тебе уже драматизировать, — принял участие в разговоре Саске. — Это всего лишь ваза.

— Помолчал бы, изверг.

— Да ты эту вазу больше меня любишь! — буркнул младший Учиха, словно хотел нанести оскорбление. Казалось, минутами раннее они даже не обсуждали дела мировой важности.

— Разве я когда-нибудь это отрицал?

— Извергом в этой комнате можно назвать только тебя.

— И снова вы препираетесь, — осуждающе покачала головой Сакура, пытаясь успокоить буйный нрав Саске и как-то замять обиду Итачи.

— Теперь мне некого любить, — с тоской в глазах прошептал последний, натянув нижнюю губу на верхнюю.

— Мучайся-мучайся…

— Саске! — снова влезла в ссору девушка. Она не оставляла надежды помирить братьев. — Это ведь ты вазу разбил?

— Возможно… — прищурившись, ответил Саске.

— Тогда извинись перед братом! — упрямо заявила Харуно, и маленькие кулачки упёрлись в бока.

Саске насупился и отрывисто возразил:

— С чего бы это? — девушка тихонько, даже с любовью, щелкнула его по лбу. — Ладно-ладно! Прости, Итачи.

— Нет, — сказал как отрезал старший Учиха. — Теперь живи с этим всю оставшуюся жизнь!

— Я всего лишь разбил вазу!

— Ты разбил часть моего сердца! — скорее саркастично опровергнул убеждения брата Итачи.

Девушка тихонько захихикала.

— Чёрт с тобой, — бросил старший Учиха. — Мабуи!

В кабинет почти сразу заглянула молоденькая смуглая девушка с тёмно-зелёными глазами. Она, вся зажатая и потрёпанная, тонким голоском осведомилась, нужна ли Итачи-доно её помощь.

— Собери, пожалуйста, осколки, — с тяжёлым грузом на сердце попросил мужчина. — А затем выбрось.

— Не надо! — возразила Сакура и преградила путь служанке, как если бы бросила защищать кого-то от пули. — Я сама! — Это было уже обращение к Итачи. В розовой головушке возникла одна очень занятная идея…

========== Глава XVI. Часть 1. ==========

Девушка выглядела, как всегда, потрясающе и эффектно. Стройная фигура, высокий рост и длинные, как у цацы, ноги. Правый висок на этот раз сбрит и крашеные волосы зачёсаны на левую сторону. Янтарные глаза подведены, а на губах несколько слоев красной помады. Того же цвета короткое платье с предельно допустимым декольте и высокие каблуки, по вине которых Конан поравнялась ростом с Итачи (а то было просто грандиозным явлением!).

Итачи, завидев девушку, мягко улыбнулся.

— Ты очень красива сегодня.

— Спасибо, Итачи-доно, — покорно отозвалась Конан, опустив голову.

Итачи неспешно прошёл к своему офисному креслу, но не сел. Вместо этого он протянул руку Хаюми и взглядом указал на стул.

— Присядь, — кратко приказал Учиха.

Поначалу Конан не поняла, чего хотел от неё брюнет, и просьба казалась безумной, но девушка очень быстро совладала со страхом и сделала в точности то, что ей приказали. Кресло было мягким и удобным. Комфорт — на высшем уровне.

Итачи, стоящий позади, опустил свои грубые руки на хрупкие женские плечи. От прикосновения Хаюми вздрогнула. Может, на собраниях она и выглядела устрашающей бунтаркой и смело высказывала любую, даже самую абсурдную мысль, но никто не боялся Учиху сильнее её.

Конан понимала, что она всего лишь женщина и ей нет места в ряду заядлых убийц. Всю свою жизнь она работала не покладая рук, чтобы не потерять дарованное ей место. Девушка пыталась показать свою независимость и смелость, и в глазах членов ближайшего окружения Учих она замечала уважение к себе. А это многого стоило! Ведь Акацуки были сборищем тщеславных, гордых, властолюбивых и чересчур, извиняйте за выражение, хитрожопых людей. Исключений она не видела даже в задорном блондинчике Дейдаре и преспокойном Сасори. Первый из них считался человеком, на чьей совести больше всего убийств, а второй отличался своим равнодушием к судьбам невинных людей, которых иногда приходится устранять. Пожалуй, Тсукури она считала даже опаснее всех остальных, ведь в повседневной жизни он мало чем отличался от обычных смертных.