Учитель (СИ)

- Любишь его, значит? – Покосившись на Диму, серьезно спросила она.

- Люблю.

- Думаешь, он готов быть с тобой? Готов терпеть тебя еще долго? Не боишься, что вы расстанетесь?

- Мы не в сказке живем, мама, - я не сдавалась. – Даже самые счастливые пары могут в один момент стать врагами. У нас было наоборот. Все началась с ненависти. Однако есть надежда, надежда на светлое будущее, и у кого эта надежда сильнее, у того она дольше живет.

Мужчины стояли в стороне и, проявляя воспитанность, слушали. Вмешиваться не стоило, иначе мама бы поставила на место их всех, и я бы не смогла отстоять свои права. Женщина еще подумала немного, потом, раздраженно цокнув, попросила нас подождать ее десять минут. В слезах, хотя она их наигранно скрывала, она умчалась на второй этаж.

- Папа, - я подошла к отцу. – Она не заберет документы из школы? – испуганно прошептала я.

- Не волнуйся, - он погладил меня по волосам и покосился на Диму. – Я позабочусь об этом.

- Вы настоящий друг. – Дмитрий человек эмоциональный, и поэтому он повторно обнял моего отца. Благо, мужчина ответил взаимностью на его благодарность, и я любовалась их объятиями хоть и в слезах, но с улыбкой, теплотой отзывающейся где-то в груди.

- А теперь уходи, пока жена не вернулась и не убила тебя, - пошутил отец. Дмитрий кивнул, собираясь обнять меня и успокоить, что все будет хорошо, как нас отвлекла мама своим фальшивым кашлем, привлекая к себе внимание. В руках она держала чемодан с моими вещами, на лице ее играла злая улыбка, но по горячи в глазах я понимала, что она делает это назло самой себе, а не для цели навредить и проучить нерадивую дочь и ее неудачный выбор сердечного спутника.

- Ты готов забрать мою дочь к себе домой? – обратилась она к Диме. Тот недоуменно посмотрел на мою мать, переведя ошарашенный взгляд то на меня, то на отца. – Если вы такие взрослые, решили сыграть в запретную любовь, пожалуйста! Держи, - ядовито сказала женщина и с неприязнью бросила мне под ноги чемодан. – Давай, смотри, согласится ли он. Заберет ли тебя к себе. Небось, сорвутся все его планы, не сможет водить таких же глупых любовниц, подобных тебе к себе домой, ты ему помешаешь. Если он, конечно, возьмет тебя с собой.

- Ты выгоняешь меня? – Слезы глушили меня, и я не слышала своего голоса, но он явно был тихим и слабым, как у больного человека. – Ты выгоняешь собственную дочь?

- Не выгоняю, а спрашиваю у твоего молодого человека, - она глянула на Диму и поджала губы: - Заберешь мою дочь пожить к себе?

Отец молчал, и в его случае это правильно. Чувствовала я, что придется ему натерпеться этой ночью от мамы высказываний, как она жалеет, что родила меня на свет, и слов, как она мечтает, чтобы Дмитрий не остался безнаказанным за свое преступление. Хотя, по сути, всё по согласию – это законно. Она не может принять меня такую, какая я есть. Она не может выпустить меня из этого плена, из этих четырех стен.

- Но он же живет с пожилой матерью в маленькой квартире и… - убито прошептала я. Учитель присел на корточки, аккуратно поднял мой чемодан и, по-отцовски поцеловал меня в макушку, приказным тоном сказал:

- Мы уходим.

Папа ожидал такого поворота событий, и молча, кивнув понимающе Диме, скрылся в дверях коридора.

- Я никогда вас не пойму, Елизавета Владимировна, - обиженно ответил он моей матери. – Что вас не устраивает? То, что я старше вашей дочери? Я сам еще молод, и разница в возрасте, причем такая небольшая не редкость в наше время. Промолчу о том, что ваш супруг старше вас на десять лет, а между нами меньше восьми. Хочу добавить, может, вас смущает, что я преподаю вашей дочери? Что же, это решаемый вопрос. Я могу уволиться, или ваша дочь может перевестись в другую школу. В конце концов, она скоро окончит учебу. Быть может, вас пугает то, что ваша дочь уже не невинна? Скажу одно: это так, но разве я тому виной? Я виноват в ее изнасиловании? А то, что между нами есть физическая связь – естественность. Я никогда не прикоснусь к вашей дочери без ее разрешения, поэтому очередной встречный вопрос: вам стыдно от того, что ваш ребенок сам предложил мне сексуальную связь?

Мама не отвечала. Она, казалось, готова была разорвать нас с Димой на кусочки.

- До свидания, - сказал он, взял меня за руку и потащил к выходу.

Я не посмотрела на женщину, потому что слезы заполнили глаза, в легких не хватало воздуха, а в горле стоял ком, и хотелось истошно кричать, чтобы он исчез. Но объятия, теплые, какими были всегда, согрели меня в момент отчаяния. Дмитрий не отпускал мою руку, сжимал ее так, будто страшился, что я передумаю и убегу обратно. Однако я бежать не собиралась: я крепче сжала его пальцы, и услышала смешок над своим ухом. И, сквозь слезы, я улыбалась. Он меня не бросил. Не бросил, хотя мог бы. Неужели…

… он любит меня?

========== Глава 29 ==========

Квартира встретила Юлию и Дмитрия тусклым светом, освещающим коридор, чтобы хоть как-то помочь глазам не затеряться в непроглядной темени улицы, что пробрался в каждый уголок комнаты и поглотил возможность различать предметы. Девушка услышала голос его матери, который тихо произнес: «Подойдешь ко мне, сынок?», доносился он из кухни, где женщина, отмучавшаяся бессонницей, с шумными глотками отпивала дымящийся отвар из каких-то пахучих трав.

- Мама, - устало сказал учитель. – Прости, мне нужно поспать.

Женщина ленивой походкой вышла в коридор. Вид у нее был заспанный: глаза закисшие, на теле болталась белоснежная ночная сорочка на несколько размеров больше самой матери, босыми ногами она стояла на холодном деревянном паркете и в ладонях крепко придерживала зеленую кружку, из которой шел теплый пар. Однако стоило ей поднять на сына взгляд и увидеть рядом с ним школьницу, Валентина моментально ожила на наших глазах: широко открыв рот и округлив от удивления ненакрашенные маленькие глаза, она еле удержала в руках кружку, чтобы от шокового состояния не упустить ее на обнаженные ноги и не получить ожог.

- Крылова Юлия, а что ты здесь делаешь в такое время? – испуганно прошептала она.

- Ее выгнали из дома, - совершенно спокойным тоном объявил Дима. – И я взял ее пожить у себя.

- Но почему именно ты взял? – спросила мама. Дмитрий приподнял мой чемодан, и, кивнув мне на дверь в свою комнату, обратился к женщине, которая по-прежнему находила в недоумении, что происходит на ее глаза и почему взрослый сын заводит в комнату несовершеннолетнего подростка:

- Мама, она моя девушка.

Кружка вдребезги разбилась. По комнате пронесся протяжные женский стон, полный разочарования и горечи. Нет, она не обожглась – осколки полетели куда-то вдаль, а горячая жидкость растеклась хоть и близко к ступням Валентины, но не доползла до ее оголенных ног.

- Ты встречаешься с ученицей? – в истерике выкрикнула она.

- Я не хочу сейчас это обсуждать, - отстраненно ответил он. – Да, встречаюсь, по закону позволено. Если хочешь, я уволюсь из школы, но Юлю я бросать не собираюсь.

- Ты мог рассказать мне… - шепотом, куда-то в пустоту комнаты, прошептала она. – Я бы тебя поняла. Ты же мой сын, мне не за что тебя осуждать. Но ты промолчал, хотя всегда рассказывал мне всё о своей жизни. Почему…?

Дмитрий, прикрывая за собой дверь, обернулся к матери и равнодушно высказал:

- Мама, завтра поговорим, я не в настроении. И, нет, ты бы не приняла мой выбор. Прости, - тяжко выдохнул молодой человек. Валентина ничего не ответила.

Дверь в нашу комнату захлопнулась, а его мать так и осталась стоять в прежнем положении полночи, глотая слезы обиды. Всё доверие в одну секунду рухнуло. Сын, который всегда выворачивал перед ней душу наизнанку, сохранил в секрете самое важное, что мог только от нее скрывать. Для нее это было грубым ударом в спину. Собственный сын пошел на обман, вешал ей лапшу на уши долгое время, врал, да не краснел от своей лжи. Дмитрий прекрасно различал ее любовь, знал, что бы ни случилось, она примет его выбор таким, каким желает он сам. Даже отношения с ученицей не сразу, но со временем, она бы приняла как должное, как подсказку самой судьбы, и не мешала бы сыну, а наоборот поддерживала, помогала советами и рвала на себе волосы, лишь бы он чувствовал себя счастливым. Однако он не доверил ей эту тайну. Он сам поджег их доверие, хотя мог поступить иначе…