Журавлик - гордая птица (СИ)

— Всё, что я могу сказать на данный момент — он сильно изменился, возмужал. Он совсем другой. В то же время я сегодня несколько раз испытала странное чувство дежавю, будто и не было этих девяти лет молчания и такого горького расставания.

— Ты скажешь ему о Саше?

— Я… не знаю, это трудно. И потом, я как вспомню, что он уехал тогда, ни объяснив причин.

— Боже! — старушка закатила глаза. — Да он уехал, потому что…

— Что ты знаешь об этом?! — Белла перестала дышать, пристально уставившись на Танечку.

— Не могу больше молчать, не могу видеть, как вы оба ломаете себе жизнь! — Татьяна Тимофеевна поймала взгляд внучки и сказала: — Эдвард уехал после встречи с твоей матерью.

— Что?!

— Да, — Танечка виновато кивнула. — Мне уже много лет, и воспоминания иногда подводят меня, но этот разговор с Маргаритой до сих пор у меня перед глазами. Это было уже после похорон Анны. Помнишь, ты вернулась и долго плакала, когда несколькими часами ранее вы встретились с Эдвардом в квартире его брата?

Белла ошеломлённо кивнула.

— Так вот, ты уснула, а я, оказавшись дома, застала твою мать в слезах. Тогда она и покаялась передо мной. Рита… Видимо, именно тогда она в полной мере осознала, что натворила.

— Что такого мама сказала Каллену, если он унёсся со скоростью звука обратно в Америку, — сквозь зубы прохрипела Изабелла.

Танечка снова тяжело вздохнула и принялась пересказывать внучке исповедь Маргариты. Белла слушала, не перебивая. Она словно окаменела и сидела, уставившись в одну точку.

— Рита взяла с меня слово, что я буду молчать, потому что боялась, что ты не простишь её. Она тряслась от одной мысли о том, что ты перестанешь считать её своей матерью, узнав о предательстве. Я пообещала хранить эту тайну, но сказала, что она должна сама всё тебе рассказать. Маргарита и сама это понимала, но… чем больше времени проходило, тем труднее ей было решиться на откровенный разговор с тобой. А потом ты встретила этого… Корнева. Мне казалось поначалу, ты счастлива. Когда в твоей семье начались проблемы, мы решили, что сейчас не то время, чтобы ворошить прошлую боль — тебе и так было несладко. Мы думали, что возвращаться назад уже слишком поздно, не хотели усложнять твою жизнь. Наверное, это было очередной нашей ошибкой.

— Господи! — воскликнула Изабелла, вцепившись в волосы. В её голосе было столько отчаяния, что Танечке стало страшно. — Почему она так поступила со мной?! Теперь я понимаю, за что она так часто просила прощения, видя мои слёзы. Но почему?! Почему она сотворила такое, бабуль?!

— Обычный материнский эгоизм, — потерянно протянула пожилая женщина. — Рита не хотела расставаться с тобой, боялась, что ты упорхнёшь вслед за своей любовью в другую страну. Она боролась за своего ребёнка, выбрав для этого, к сожалению, не самые гуманные методы. Ты же помнишь, какой характер был у твоей матери? Она была очень упрямой, привыкшей добиваться своего, чего бы ей это не стоило. Иногда, как в случае с тобой и Калленом, её слишком заносило. Она действовала слишком резко, и я ни в коем случае не оправдываю её. Но Маргарита очень любила тебя. Ей казалось, что залётный иностранец обязательно обидит её девочку.

— Я… Я не знаю, что сказать. В голове такая каша, — Белла помотала головой, пытаясь прийти в себя.

— Хочу попросить у тебя прощения, — прошелестела Танечка и начала всхлипывать, не в силах больше сдерживать рыдания. — Мне бы, старой дуре, нарушить своё обещание и самой открыть тебе глаза. Но я всё ждала, когда твоя мать сама решится. Не дождалась… Рита умерла, так и не облегчив перед тобой душу.

Белла тоже плакала. Крупные капли бежали по щекам, попадали на подбородок, стекая дальше и исчезая в вороте футболки. Она протянула руку и прикоснулась к сухим морщинистым пальцам бабушки, ощутив их дрожь.

— Не надо так, — попросила женщина хриплым от слёз голосом. — Я знаю, ты хотела как лучше, хотела дать моей матери шанс исправить свою ошибку. В конце концов, это же не ты когда-то разрушила жизнь собственной дочери, вылив на человека, которого она любила, ведро лжи, руководствуясь благими побуждениями.

— Деточка моя! — Танечка подалась вперёд и порывисто обняла внучку. Та бережно прижала её к себе.

— Знаешь, что самое горькое в этой ситуации? — прошептала Изабелла, шмыгая носом. — Он поверил тогда! Он просто сдался и сбежал, не поговорив со мной. Может, Эдвард Каллен никогда меня и не любил?

— Белла, — Татьяна Тимофеевна отстранилась от внучки, чтобы поймать её взгляд, — вы оба были молоды, оба наделали ошибок. Ты не сумела переступить через собственную гордость, поэтому не решилась на откровенный разговор. А он… Ему не хватило упорства, чтобы догнать тебя, схватить за руку и увести за собой, невзирая ни на каких мифических женихов и принадлежность к разным государствам. Энни как-то сказала, что её внуку не мешало бы повзрослеть. Именно это и произошло с Эдвардом за эти годы. Девять лет — хороший срок, чтобы осознать собственные ошибки. Подумай над этим, прошу. Саше нужен отец. Да и Аня, как я понимаю, успела привязаться к Каллену.

— Не каждый мужчина примет чужого ребёнка.

— Не каждый, — согласно кивнула Танечка. — Но не каждый и откажется от него. Всё зависит от того, насколько большое у человека сердце. Если ты всё так же нужна Эдварду, он будет рад и собственному сыну, и нашей девочке. Ты и сама выросла с неродным отцом, который очень тебя любил.

— Да, так и есть, — тихо произнесла Белла. — А вот моему сыну с отчимом не повезло. Помнишь, Сашка когда-то называл его папой, а потом…

— Этот только доказывает то, что у Димы никогда не было к Сане отцовских чувств. Так не бывает, что сегодня ты любишь ребёнка, а завтра готов выкинуть его из своей жизни, потому что он перестал тебя слушаться. Корнев сам виноват — вёл себя неподобающе по отношению к своей семье, чем и заслужил ненависть мальчика. Знаю, сейчас ты жалеешь о том, что твоя жизнь, благодаря матери, сложилась не лучшим образом.

— Недавно Женька сказала, что Корнев растоптал мою жизнь, — протянула Белла с задумчивым видом. — Я тогда ответила ей, что не стану горевать о прошлом, потому что после моря слёз и огромного количества истраченных нервов у меня остался хороший бонус — Аня. От дочки, как и от сына, я не отказалась бы ни за что на свете. Всё было, как было, Танечка. Было и прошло.

— Ты поговоришь с Эдвардом о Саше? — с надеждой спросила бабушка.

— Это трудно. И ещё мне страшно. Я боюсь, что он возненавидит меня, когда узнает, что я скрывала от него ребёнка.

— Ты должна, Изабелла. Тебе нужно быть сильной. Молчание слишком затянулось. Ради сына тебе нужно преодолеть свой страх.

— Я это сделаю. Обещаю, что не буду тянуть с разговором, — произнесла Белла серьёзным тоном, а потом, попутно вытирая большими пальцами слёзы под полукружьями бабушкиных век, попросила: — Давай спать, а? Я так устала! Сегодня был тяжёлый день!

— Конечно! Время действительно позднее. Отдыхай, девочка, — согласилась Татьяна Тимофеевна, погладив Беллу, как когда-то в детстве, по волосам.

Оставшись одна, Изабелла уже приготовилась пережить бессонную ночь, ожидая, что тревожные мысли не дадут ей расслабиться. Но, видимо, тело её настолько устало от происшедшего за эти сутки, что, как только голова коснулась подушки, веки женщины сомкнулись сами собой, и через минуту она уже крепко спала.

***

Утром, открыв глаза, Белла почувствовала себя отдохнувшей. Она спокойно проспала всю ночь, не вскакивая из-за кошмаров, так часто посещавших её ранее. Вчерашний страх, вызванный угрозами Дмитрия, отошёл на второй план и больше не царапал душу противными острыми коготками. Бывший муж и раньше кормил её обещаниями сделать очередную гадость, сильно оскорбившись тем, что его выставили за дверь, но всегда трусливо поджимал хвост, ограничиваясь пустыми словами.

«Так чем же этот раз отличается от предыдущих?» — спросила она себя. «Ни чем. Он — трус, способный только работать языком, обещая отомстить всему миру», — ответила она на свой же вопрос. Белла отбросила подальше мысли о Корневе и направилась в душ, не забыв по пути заглянуть в комнату к дочке, чтобы разбудить её.