Танец Опиума (СИ)

Итачи тоже порядком устал от рожи своего брата и по дороге домой мечтал уже разбавить его общество третьим человеком. Он не любил несмолкаемые разговоры о том, о сем, и уж тем более — из уст Саске.

«Брат — это, конечно, хорошо, — размышлял Итачи, — но не круглосуточно же».

Из кухни пташкой вылетела Сакура и с самым счастливым выражением лица бросилась обоим на шею. Братья не рассчитали силы и обняли дурнушку так крепко, что весь крошечный, по их меркам, позвоночник разом прохрустел. Та ойкнула, но всё равно была несказанно рада видеть братьев. Трехдневная разлука заставила её изголодаться по их вечным спорам и препираниям.

— Прошу в столовую! — Сакура изящно выгнула спинку, а-ля настоящий дворецкий, и протянула руку, указав на нужную дверь. Итачи по-доброму усмехнулся и потрепал девушку по голове. — Я мигом! — И снова Харуно скрылась на кухне. Индейка заставила её задержаться ненадолго, пока братья приятно удивлялись деликатесам на празднично оформленном столе.

— Она не хило так потрудилась, — улыбнулся Саске, потянувшись к заварному пирожному, однако Итачи мигом среагировал и хлопнул ладошкой по руке братца.

— Наберись терпения, — осуждающе покачал головой он. — Дождись индейки.

— Индейки?

Итачи искоса взглянул на брата, пытаясь понять, была ли эта надменная усмешка или искреннее недоумение. Однако лицо Саске отражало легкое негодование и удивление.

— Ах, точно же… — вспомнил старший Учиха. — Ты ни разу не справлял День Благодарения.

— Ты как будто бы справлял… — обижено буркнул в ответ Саске.

— Ну, вообще-то да.

— Поделишься своим опытом? — язвочка проступила в голосе.

Итачи пожал плечами и безмятежно пояснил:

— Обито и Рин очень любили этот праздник. Они исправно праздновали его каждый год.

— И в это время, пока меня шпынял отец, ты развлекался, пожирая индейку?

Старший Учиха усмехнулся:

— Что-то вроде того.

— Ну, где справедливость?! — Саске вознес руки к небесам, а следом уселся за стол.

— Зато ты хотя бы маму знал, — с горечью заметил Итачи.

— Ты ее тоже знаешь, не драматизируй.

— Последний раз я виделся с ней более пяти лет назад.

Саске приподнял брови.

— Серьезно?

— Ага, — только и ответил Итачи, присаживаясь на мягкий удобный стул и разглядывая кухонные приборы, уложенные по всем правилам этикета.

— Ну так… — снова заладил Саске, — …как обычно справляют День Благодарения?

— В кругу близких людей, — сухо отвечал Итачи.

— Кэп.

— Ну, а что еще я могу сказать? Последний мой День Благодарения состоялся в четыре года. Я тогда еще под стол ходил.

— Ты тогда купил коллекционную китайскую вазу эпохи возрождения на заработанные тобой деньги!

— Ну, во всём присутствует ирония, — пожал плечами Итачи.

— Ты невыносим!

— И это говоришь мне ты?

— Я не так часто прошу тебя о чем-то!..

Итачи фыркнул и закатил глаза:

— Совсе-е-е-е-ем нечасто.

— …а ты даже не можешь мне банальщину рассказать! — продолжал Саске, как будто бы не замечая возражений своего брата.

— Возьми книгу и почитай, бестолочь, — развел руки в сторону старший Учиха, как будто бы взвывая богам о помощи.

— Мне не нужны сухие факты!

— Тебе нужны мозги!

— Мальчики, мальчики! — заторопилась Сакура разрешить их спор. — Сегодня же День Благодарения! Хватим вам ругаться!

— Он первый начал, — спохватился Итачи. — Я ни слова ему не сказал.

— Клевета! — взревел второй.

— Как дети малые, — засмеялась Сакура, укладывая на стол индейку.

Внезапно Саске поймал взглядом то, что, скорее всего, требовало конфиденциальности. Громадный лиловый синяк красовался во всю руку девушки. Сначала младший Учиха подозрительно прищурился, затем подумал, что это была всего лишь случайность, а потом вспомнил, что еще ни разу не замечал каких-либо следов, как напоминание о несчастном случае, на теле дурнушки: ни шрамов, ни ушибов, ни синяков. К тому же у Харуно был сверхъестественный дар никогда не встревать в неприятности.

— Что такое, братец? Язык прикусил? — съязвил Итачи, заметив отсутствие постороннего шума.

— Итачи, красный код! — всполошился Саске, перехватывая у Сакуры тяжелый поднос с индейкой.

Учиха-старший даже дернулся от неожиданности, выронив из руки мобильный телефон. Оставив индейку в безопасном месте, в центре стола, Саске указал на лиловый синяк. Итачи даже секунды не потребовалось. Он встал из-за стола и вмиг оказался возле Сакуры. Братья взяли девчушку под мышки и понесли, несмотря на её возмущенные вопли, в комнату с лучшим освещением.

— Свежий, — задумчиво проговорил Итачи, направляя на сине-лиловое пятнышко пучок света.

— Его не было до нашего отъезда… — продолжал Саске.

— Шерлоки несчастные! — вырвалась, наконец, Сакура, злая, как сам черт. — Там индейка стынет!

— Откуда синяк? — сощурился пуще прежнего Саске, заметив подсознательное желание девушки перевести тему разговора.

— Упала, — возмущенно пискнула она.

— Где? — подхватил Итачи.

— На кухне.

Потирая подбородок, Саске не на шутку разгневался. Причем злость была направлена в сторону обидчиков Сакуры. Ну, никак ему не верилось, что этот синяк — игра случая. Итачи придерживался точно такого же мнения и был несколько озадачен тем, что девушка ничего не сообщила братьям.

— Я готовила печенья, — спокойно вспоминала Сакура, — поскользнулась на мокром полу и плечом ударилась о стойку.

И снова эти подозрительные взгляды. Девушка рассвирепела, как дикий зверь во время охоты.

— Сегодня День Благодарения! — не унималась она. — Хватит воображать себя сыщиками! — И Харуно твердой походкой направилась обратно в столовую с крайне обеспокоенным выражением лица.

— Она что-то скрывает, — обеспокоенно проворчал Саске. — Она ходит достаточно аккуратно и падает только в нашем присутствии.

— О да, это успех, — фыркнул Итачи. — Она в университет ходит?

— Не-а. По крайней мере, последнюю неделю уж точно. У меня там свои пташки. Они бы нашептали, случись чего…

Итачи поднялся с корточек, на которых сидел, и вышел из кабинета в холл. Его внимательные глаза не упустили ни одной детали и обнаружили всё, что, так или иначе, поможет их «расследованию». Саске оказался рядом совсем скоро и сразу же был застигнут врасплох вопросом братца:

— Ты заметил?

— Синяк?

Итачи скептично посмотрел на Саске, закатил глаза и бросил через плечо:

— А ты интеллектуальный парнишка…

— Старый добрый сарказм! — Брюнет огляделся, а затем отвел глаза на громадные двери, ведущие в столовую. — Итачи, а может, да ну нафиг?.. Позже разберемся. Нас Сакура ждет…

— Через черный вход сюда что-то затаскивали, — прервал его Итачи полушепотом. — В доме кто-то посторонний.

— С чего такие выводы?

Итачи не сразу ответил, нахмурив брови.

— Интуиция…

— Ты никогда не полагаешься на интуицию, — пожал плечами Саске. — Колись…

— Тс-с! — шикнул старший Учиха, вслушиваясь в тишину.

— Так вы идете или нет?! — ругаясь себе под нос, из столовой выскочила Сакура. Она была явно обеспокоена подозрительностью братьев. Ей не терпелось увести обоих подальше от места преступления.

Сакура взяла за локоть голодного Саске, но тот не шелохнулся, тоже заметив неладное. Он напрягся, медленно повернулся к Сакуре и с самым серьезным выражением лица спросил:

— Ты кого-нибудь впускала в дом?

Та испугано покачала головой из стороны в сторону. Учихи были в шаге от разгадки, и Харуно это совсем не нравилось. Итачи внимательно вглядывался в каждую деталь и всё больше убеждался в присутствии четвёртого лица.

Для начала его смутила тишина. В этом доме никогда не бывает насколько тихо, чтобы он слышал собственное эхо со второго этажа. Это могло означать только одно: прислуга куда-то бесследно исчезла. Может, домработницы здесь и отличались особой степенью молчаливости и больше походили на комнатных мышей, однако затишье всегда нарушалось их тихими шажками или шумом пылесоса в одной из комнат. К тому же, кто-то, да пробежит мимо с полотенцами в руках.