Осколки (СИ)

И она успокаивала совесть тем, что Мэйсон ведь была совсем чужая на момент её, Кэлен, гениального инсайта. Совсем, категорически чужая. Посторонняя. К тому же — помеха для отношений, для счастья с Карой. Да практически врагом она, Мэйсон, была тогда, ну! И у Кэлен — понятно же, — к Мэйсон было не так много добрых чувств, вроде симпатии или сострадания. Да, Мэйсон возбуждала её интерес, да, Кэлен, прочитав историю её жизни, сочувствовала… да что там, жалела Мэйсон. Ну и… временами испытывала влечение, сексуальное влечение, если быть точной, к этому вот общему для Мэйсон и Кары телу. Вот, пожалуй, и все. И - да, эти эмоции совсем не мешали относиться к Мэйсон, как к посторонней, чужой, как к досадной помехе её, Кэлен, счастью с Карой. Черт, а ведь… - ну, если уж совсем честно, — Кэлен почти не видела в Мэйсон на тот момент человека. Отдельную личность. Полноценную личность. Кэлен поначалу воспринимала Мэйсон как… как какой-то «придаток» к Каре, так что ли? Довесок. Неожиданный, временами не слишком приятный, создающий препятствия… А потому и «гениальная идея» казалась простой, понятной, эффективной и — вовсе не такой уж аморальной. В конце концов, естественный отбор никто не отменял, а за свое счастье каждый борется, как может, не так ли? Да, на тот момент все казалось простым, понятным, даже забавным.

Так почему же теперь, когда до окончательного воплощения «гениальной идеи» не то чтобы шаг — меньше, чем полшага, Кэлен вдруг себя останавливает? Что изменилось за прошедшие пару дней? Почему внезапно стало непросто? Потому что Кэлен поняла, что хочет Мэйсон — по-настоящему хочет, для себя, не для «дела»? Ну, да, ну, хочет. Да, черт побери! Кэлен призналась себе в этом — окончательно и бесповоротно — сегодня днем, в своей квартире, когда Мэйсон все-таки поцеловала её… И Кэлен вся, без остатка, откликнулась на этот поцелуй, взлетая, теряя себя, воспламеняясь. Да боже, она же сама готова была потащить Мэйсон на диван! И тот самый секс, из-за которого Кэлен снова и снова изводит себя размышлениями, мог вполне случиться днем. Если бы не Мэйсон. Точнее, ее живот. Который взял и заурчал, громко, возмущенно! Отрезвляя Кэлен, заставляя ее смутиться — и спрятать это смущение в смех. Секса не случилось. Жаль, что не случилось. Кэлен бы вот сейчас не мучила себя этими бесконечными вопросами. Не терзалась бы сомнениями… Да. Жаль, не случилось. Но — зато Кэлен теперь абсолютно, категорически уверена в своем влечении к Мэйсон.

И что? Как это мешает Кэлен воплотить свой коварный план? Никак ведь, ну! Напротив, это, пожалуй, отличное подспорье ей, Кэлен, дабы легче легкого решить задачу, перед самой собой же поставленную. Ведь заниматься сексом с человеком, который тебя возбуждает, с которым ты желаешь телесных радостей, куда как проще и приятней, правда же? Так что же тогда? Это как-то заденет Кару? Несомненно. Если Кара узнает, что Кэлен испытывает удовольствие от секса с Мэйсон, что Кэлен хочет Мэйсон, Кара не обрадуется. Пожалуй, даже совсем наоборот. Обидится. Будет ревновать. Да, черт возьми, ей будет больно! Но ведь Кара не узнает, не так ли? Кара дала слово, что не будет присутствовать. А потому — не узнает. Да, легкие муки совести посещали Кэлен и по этому поводу, но она от них отмахивалась. Ну, в самом деле, разве это измена? Разве может Кэлен изменить Каре с её же, Кары, собственным телом? Абсурд же, ну!

Нет, совершенно точно не из-за пробудившихся вдруг желаний Кэлен себя останавливает. Тогда что? Кэлен за последние пару дней разглядела в Мэйсон человека, вот что. Ту самую отдельную личность. Полноценную. Интересную, черт побери. Временами весьма симпатичную. Привлекательную даже. А порой и волнующую. Отдельную личность, в которую она, Кэлен, вполне способна влюбиться, в этом все дело. Кажется, сегодня днем Кэлен благополучно обманула сама себя, решив, что может просто плюнуть, расслабиться и довериться “развитию событий”. Ага, да. Кажется, она ошиблась, и вот это вот «будь, что будет» — не для нее. Потому что ей страшно. Она боится влюбляться в Мэйсон. Боится, что если влюбится в Мэйсон, то… разлюбит Кару. Ну, в самом деле, разве это возможно — любить сразу двоих?

— Амнелл, — и снова, как и днем, голос Мэйсон, заставив вздрогнуть, выдернул её из раздумий. — А мы долго будем сидеть?

— Что? — Кэлен заморгала, словно просыпаясь. Где они, что происходит? Растеряно повертела головой: ага, в машине, она сама за рулем, Мэйсон — в пассажирском кресле. Автомобиль стоит. У дома 1015 по Честнат-стрит. И, судя по иронично-тревожной физиономии Мэйсон — и её вопросу, стоит уже какое-то время…

— Я говорю, долго мы будем сидеть в машине, или уже пойдем ко мне? — подтвердила её догадки Мэйсон.

— А долго мы сидим? — Кэлен нахмурилась.

— Минут пять. С тобой все в порядке? Ты всю дорогу как не здесь была, — похоже, Мэйсон и правда обеспокоена, ну надо же! Кэлен улыбнулась:

— Да я просто… задумалась.

— Ага, — Мэйсон покивала. — Что-то типа того я и предположила. Какие-то проблемы, сладкая?

— Проблемы? Да нет, так… не бери в голову. Все в порядке.

— Ладно, как скажешь, — пожала плечами. — Еду мы не купили, Амнелл.

— А, черт! — точно, они ведь собирались заехать куда-то по пути — за едой на вынос. – Ну, можно заказать. Пиццу, например. Любишь пиццу, Мэйсон?

— Да я все люблю, — снова пожала плечами. — Я всеядная.

— Значит, закажем, — на самом деле, Кэлен было все равно, ибо есть дома — дома у Мэйсон — она не собиралась. У нее имелись другие планы — и они, эти планы, кстати, стали еще одной причиной для доставки ковра сегодня. Дело в том, что поужинать Кэлен хотела не с Мэйсон, а с Карой. Именно с Карой Кэлен собиралась посетить тот милый тихий ресторанчик у реки.

Несколько месяцев назад она случайно забрела туда с Сайфером — как раз в разгар их романа, и сразу, просто моментально влюбилась в это местечко, весьма правдоподобно изображавшее из себя средневековую таверну. Бог его знает, что уж ей, Кэлен, так понравилось… Хотя, она догадывалась. Там, в полутемном зале, слабоосвещенном тусклыми фонарями да живым огнем из — самого, между прочим, настоящего — очага, среди нарочито грубых деревянных столов и лавок, детектив Кэлен Амнелл — темно-коричневый пояс по карате, победа в прошлогоднем чемпионате Департамента полиции по стрельбе, многочисленные чемпионские титулы по спортивному метанию ножей, — почувствовала себя… ну… хм... а впрочем, никто ведь не узнает, не так ли? В общем, в этой самой «средневековой таверне» Кэлен вдруг ощутила себя принцессой. Этакой слабой, нежной, беззащитной… прекрасной, естественно, просто невыносимо, невозможно прекрасной. И – да, да! — ей понравилось это. Не то чтобы Кэлен мечтала быть принцессой постоянно, нет, вовсе нет. Но иногда… в этом вот тихом милом ресторанчике… в его удивительной атмосфере — брутальной и романтичной одновременно… В общем, местечко запало в душу Кэлен, и ей безумно хотелось провести там время вместе с Карой. Тем более, ресторан работал именно по ночам — идеально для свидания с «ночной» возлюбленной, не так ли? Но — дабы эти планы сбылись, нужно нейтрализовать Мэйсон. И потому — доставка розового ковра на сегодня, и пицца, которую Кэлен есть не собиралась, и несколько капель снотворного в… что там Мэйсон будет пить?

Ночь

Кэлен зависла в душе. Именно зависла, иначе и не скажешь. Пожалуй, час провела в потоках теплой воды, если не дольше. Зато — удалось хотя бы на это время остановить потоки мыслей. Нет, поначалу они еще крутились в голове каруселью… но — теплая вода, и тишина снаружи, и уютная безопасная камерность душевой кабины сделали свое дело. Мысленная карусель остановилась — со скрипом, не без этого, — замерла, а затем и вовсе растворилась, растаяла в согревающих, ласкающих кожу струях. И вместо нее, этой мучительной изнуряющей рефлексии, возникла вдруг совершенно волшебная, невозможно легкая пустота… пожалуй, даже свобода. Конечно, Кэлен не спешила выходить из душа, расставаться с этим покоем, с этой легкостью. Вот и стояла, привалившись спиной к стене, закрыв глаза, поливала себя и просто наслаждалась — теплом, тишиной — внутри и снаружи, безопасностью, покоем.