Танец Опиума (СИ)

— …как-то так, — закончила, наконец, Сакура и виновато посмотрела на Итачи. — Прости, я слишком много болтаю… Где ты был всё это время?

Итачи нахмурился, а затем бросил по-прежнему равнодушный взор на серую забегаловку.

— Нам нужно поговорить, — проигнорировав вопрос, констатировал факт брюнет. Голос его вдруг охрип.

— Что-то случилось?..

И снова он пропустил мимо ушей её вопрос.

— Наедине. В ресторане. Столик заказан. Твоему работодателю я всё уже сообщил.

Сакура не без удивления посмотрела на Итачи, не веря собственным ушам. Её глаза широко распахнулись и стали похожи на два больших бильярдных зеленых шарика. Когда он всё успел? Она повела плечами и посмотрела себе под ноги.

— Для ресторана я совсем неподобающе одета. Все будут смотреть косо…

— А кто сказал, что будет кто-то, кроме нас?

Сакура закусила губу.

— Саске знает о том, что ты в городе?

— А зачем ему об этом знать? — Итачи был холоден. С такой его стороной было сложно вести разговор.

Сакура поежилась, нахмурилась, а затем пожала плечами, чуть отвернувшись:

— Вообще-то он твой брат.

Итачи устало выдохнул, убрав руки в карманы:

— Нет, он не знает, и он не узнает до самого вечера.

Сакура поняла по его холодным глазам, что брюнет не желает разговаривать, когда вокруг столько свидетелей. К тому же, он привлекал достаточно много внимания со стороны обычных прохожих, которые в будние дни не одеваются в черный серьезный костюм и не разъезжают на дорогих автомобилях. К тому же его лицо и имя узнаваемо… Девушка медленно кивнула…

***

Всю дорогу до ресторана они оба молчали. Итачи ровно вел машину, а Сакура с какой-то тоской смотрела в окно, изредка поглядывая на молчаливого водителя. Она испытывала весьма противоречивые чувства, и многое ей было непонятно. Это странное поведение Учихи Харуно и раньше замечала, но чтобы оно было настолько пограничным и непостоянным — никогда… Официантка видела и тепло в его глазах, и некое подобие нежности, а с тем же была свидетелем пугающего беспристрастия и жестокости. Но чтобы одно так быстро сменяло другое… Девушке было страшно смотреть в его черные бездонные глаза, выражающие равнодушие, и видеть боль.

Она была второй женщиной в его жизни, которая способна заглядывать через ледяной панцирь безразличия, добираясь до самого сердца и пробирая до дрожи в костях. Итачи находился возле неё и боялся, что сойдет с ума от коктейля тех чувств, что испытывает, а также боли, которую не смог заглушить даже алкоголь.

***

— Ну, так о чем ты хотел поговорить со мной? — неуверенно спросила Сакура, разглядывая огромный пустой зал, куда её привел Итачи.

Учиха промолчал в ответ.

У их столика оказался официант, протянувший клиентам меню. Брюнет принял тонкую папку без особого энтузиазма и принялся неторопливо её листать. Итачи был сведущ в «ресторанных делах», и это сразу же бросалось в глаза. Девушка же неуверенно тупила взгляд и никак не решалась взять меню в руки. В конечном итоге официант сам положил папочку перед ней на столик. Учиха не обращал на неё ни малейшего внимания. Только спустя минуты три Сакура поборола в себе нерешительность и необоснованных страх и открыла меню. Официант стоял перед ними как вкопанный.

«Слишком дорогой ресторан», — пронеслось в голове Сакуры, пробежав глазами по первой странице. Цены кусались, а у девушки совесть не позволяла грабить кого-то таким бесчестным образом. Она и без того всегда ругалась на Саске за то, что тот «бестолку тратит деньги на пустяки».

— Я не голодна, — тихо произнесла Сакура и отложила меню на край стола, в надежде, что Итачи не будет возражать. Однако она очень сильно заблуждалась.

Учиха поднял на неё темные глаза, а затем закрыл меню и принялся быстро перечислять название неизвестных девушке блюд. Он сделал два заказа — на свою спутницу и на себя, а после сказанного добавил холодно:

— На всё про всё у вас десять минут. И сделайте так, чтобы я никого из вас в этом зале не видел.

Официант побледнел, смиренно кивнул и ринулся прочь, прижимая к груди блокнот с заказом, точно боялся потерять его ненароком или обронить. Запуганный молодой человек скоро скрылся из виду, а девушка изумленно посмотрела на брюнета. Тот лишь пожал плечами и кратко ответил:

— Это мой ресторан.

Пару секунд они молчали.

— В чем дело? — Итачи наклонился ближе к Сакуре, пытаясь поймать её скользкий взгляд.

— Я никогда не была в ресторанах, — призналась девушка, закусив губу. — И здесь всё слишком дорого…

— Ты вторая из всех женщин, которую я пригласил в ресторан. Я не собираюсь на тебя мелочиться.

Девушка обомлела.

— Вторая?

Итачи кивнул.

— Тогда кто первая?

Взгляд брюнета непроизвольно потеплел при воспоминании об этом женщине. Он вспоминал её часто и часто её навещал. Хоть Итачи и не понимал в большинстве своём значение слова «любовь», но он точно мог сказать, что любил эту женщину.

— Мать.

— О, — вырвалось у Сакуры, и кровь прилила к щекам.

И снова Итачи замолк, погрузившись в свои беспокойные мысли. Ровно через пять минут в зал залетели несколько официантов с тележкой заказов. Они выложили всё на стол, пожелали приятного аппетита и, чуть приклонившись, поспешили удалиться.

Итачи даже носом не повел. Он сидел спокойно, устремив взор куда-то в сторону. Глаза его были по обычаю наполнены смертельной скукой и равнодушием. Опершись головой о руку, он смотрел куда-то в сторону, не прикасаясь к принесенным деликатесам.

— Приятного аппетита, — тихо произнес он. Эти слова были произнесены с некой тоской.

Сакура не хотела еще больше огорчать Итачи и принялась за блюда. Ела медленно и понемножку, изредка поглядывая на брюнета, который так и не обратил внимания на вкусности. Только спустя минут десять он, наконец, присоединился.

— Как ваши отношения… — Итачи запнулся и застыл на мгновение в ступоре, — …с моим младшим братом?

Сакура удивленно попятилась, но быстро взяла себя в руки и неоднозначно пожала плечами.

— Он милый, старается быть лучше, чем он есть. Изо всех сил старается…

— Он тебя не обижает?

— Нет, конечно. С чего ты решил, что он будет меня обижать? — искренне удивилась Сакура.

Брюнет поднёс к губам бокал вина и немного отпил.

— Мой брат эгоистичный и самовлюбленный ребенок, который, достигнув возраста двадцати одного года, до сих пор играется в игрушки. Правда, предпочтения в них изменились. Теперь он играется не дешевыми «Лего» и машинками, а людьми. Ему это доставляет особое удовольствие.

Сакура недоверчиво посмотрела в темные глаза Итачи, не зная, верить ему или счесть его слова за бред. Саске казался ей весьма милым, добрым и слегка легкомысленным парнем. Избалованным, правда, и, как сказал Итачи, слегка высокомерным. Но ведь он старается быть лучше… Учиха-старший заметил сомнения на бледном лице своей спутницы и поспешил добавить:

— Для него девушка — это всего лишь вещь, на которой можно отыграться за все непонятные обиды. Братец часто злится на пустом месте. Отсюда и возникает его своеобразная ненависть ко мне. Он всего лишь избалованный ребенок, который топает ногами каждый раз, когда у него что-то отнимают. В том числе и внимание. Саске практически никогда не мог контролировать свои эмоции и всегда ведется у них на поводу, забывая, что существуют мозги.

— Ты слишком строг с ним, — тихо возразила девушка. — У него есть недостатки, но он не так плох, как ты думаешь.

Итачи холодно усмехнулся.

— Я воспитывал его практически самостоятельно. Он всегда был под моим присмотром, и ты хочешь сказать, что я не знаю собственного брата?

— Не совсем так. Просто на него нужно лишь взглянуть с другой стороны.

— Ты думаешь, за все эти годы я не пытался взглянуть на него с разных сторон?

— Думаю, что ты просто не заметил той самой стороны, которую вижу я. — Девушка попыталась сделать свой голос твердым и нарочито внушительным, но слабость ясно проступала в ее больших глазенках.