Мамы-мафия: противоположности разъезжаются (ЛП)

– Жаль, что вы обе не можете попробовать моего вкусного глинтвейна, – сказала я.

– Да, мне тоже жаль, – ответила Анна. – Можешь мне поверить!

– Вчерашний вечер с родителями прошёл хорошо, – сказал Антон.

– Ты так думаешь? – Я удивлённо уставилась на него.

– Да, конечно, всё было очень непринуждённо, – ответил Антон. – Хотя можно подумать, что твои родители не считают тебя такой великолепной, какая ты есть.

– Да, вполне можно так подумать.

– Но родители всегда такие, – сказал Антон. – Они много критикуют своих детей и мало их хвалят. Готов поспорить, что они с восторгом рассказывают о тебе твоему брату.

Я готова была поспорить, что он этот спор проиграет, но я всю дорогу косилась на монстрообразный пакет, который принёс Антон. В такой пакет влезла бы и стиральная машина. Может, это она и была?

– Можно развернуть? – спросила я.

– Конечно! – сияя, ответил Антон. Но когда я развернула, то мне действительно захотелось, чтобы это была стиральная машина. Вместо этого меня ожидала сумка на колёсиках с полным набором принадлежностей для гольфа. И купон на годовое членство в Антоновом гольф-клубе.

– Чтобы ты больше не играла со старыми клюшками Мими, – радостно сказал он. – Профессиональное снаряжение для профессионального игрока.

– Ох, даже не знаю, что сказать, – ответила я. На эти деньги он мог купить мне крупный бриллиант. Вместе с кольцом. Это для примера. Но откуда Антон мог знать, что снаряжение для гольфа не значится в списке моих желаний? Бедняга по-прежнему думал, что игра в гольф доставляет мне удовольствие.

Тем не менее я охотно бы его поцеловала, но Эмили, как обычно, висела на его рукаве. В качестве подарка она протянула мне картинку. На картинке был изображён жёлтый заяц, который сидел под пальмой на острове посреди моря.

– Какой красивый рисунок. У него есть символический смысл?

Эмили покачала головой.

– Это просто картинка, которая была у меня дома, – сказала она. – Поздравляю с днём рождения.

Я выпила чашку глинтвейна, чтобы смыть своё разочарование. Кроме Гитти Хемпель, преподнёсшей мне купон на посещение курса «Рождественские рамки своими руками», который она сама и проводила, мне больше никто ничего на подарил. Даже Труди, которая обычно дарила мне купоны на рейки или энергетический массаж. Не то чтобы я любила купоны, но купон всё-таки лучше, чем совсем ничего. На сей раз я бы даже не стала жаловаться, если бы она снова мне принесла какую-нибудь странную книжку. «Умный секс – как надо дышать в момент вагинального оргазма». Это было бы всё же лучше, чем совсем ничего. Конечно, я не стала спрашивать, почему мои друзья в этом году мне ничего не подарили, но я чувствовала себя немного обделённой. В конце концов, я ещё не достигла того возраста, в котором у человека вроде как всё есть и он ничему не радуется.

Мими и Ронни пришли поздно. Когда они позвонили в дверь, кастрюля с супом была уже наполовину пуста, а я нарезала четвёртый батон.

Между Мими и Ронни стояла девочка с веснушчатым лицом и милыми рыжими кудрями.

– Ты, наверное, Корали, – сказала я, на что девочка кивнула и пожала мне руку.

– Поздравляю с днём рождения. И спасибо, что пригласили, – сказала она очень сладким голосом. Потрясающе, у неё были даже ямочки на щеках.

– Сегодня здесь четверо детей, – сказала я. – Это моя дочь Нелли, она тебе покажет, где пироги и детский пунш.

– Я люблю детский пунш! – ответила Корали. – И пироги люблю.

– Разве она не очаровательна? – сказал Ронни, когда дети отошли.

– Да, ответила я. – Просто позор, что ей приходится жить в чулане под лестницей.

Ронни снисходительно улыбнулся.

– У неё живая фантазия, знаешь ли. И чулан под лестницей интереснее, чем социальная квартира в высотном доме.

– Ты действительно радуешься вашему проектному ребёнку, верно?

– Не называй её проектным ребёнком, – ответил Ронни. – Да, мы рады о ней позаботиться. – Он оглянулся, чтобы посмотреть, не слышит ли Мими. – Тема детей у нас ещё долго будет острой, понимаешь? У нас просто не получается разумно об этом поговорить. А с помощью Корали эти шаблоны будут как-то ломаться…

– Такое впечатление, что ты собираешься тайком пойти к психотерапевту, – заметила я.

– Никогда в жизни! – Ронни протестующе поднял руки. – Мими мне не простит, если я за её спиной сделаю что-либо подобное.

Мими снова подошла к нам и обняла меня за талию.

– Корали уже играет с другими детьми. Она невероятно светлая, просто солнышко. О чём вы говорили?

– Ох, о честности и открытости в отношениях, – ответила я. – Ты, кстати, выглядишь такой чудесно-розовой, Мими. Как марципановая свинка.

– Ох, спасибо, – ответила Мими с улыбкой. – При случае я охотно поделюсь с тобой своими косметическими секретами. А сейчас открывай свой подарок.

– Мы все сбросились, – сказала Труди. – Анна и Джо, Пэрис и Лоренц, Ронни и Мими… но идея была моя. – Она протянула мне маленькую коробку, обёрнутую в подарочную бумагу.

Надо признаться, я испытала облегчение, узнав, что они всё же принесли мне подарок.

– Это так мило с вашей стороны, – сказала я, улыбаясь всем сразу. С любопытством я развернула бумагу и открыла коробку. В ней лежали три небольших куска мяса.

– Это что, шутка? – спросила Нелли, но я сразу поняла, что это такое.

– Говядина из Кобе! – вскричала я. – Вы действительно купили мне говядину из Кобе! Ох, я так вам благодарна!

– Благодари в первую очередь меня, – сказала Пэрис. – Труди с Анной собирались купить мясо на eBay. Но я знакома с шеф-поваром из «Золотого лебедя», и…

– Кто-нибудь из вас может сказать, что есть такого в этом мясе, что за три маленьких кусочка вам всем пришлось скидываться? – спросила Нелли. – Жадины.

– Эти коровы выращиваются в Кобе в Японии, им каждый день делают массаж, поят пивом, гладят и играют классическую музыку, – объяснила я. – Их мясо такое дорогое, потому что оно очень ценное и невероятно вкусное. Ты попробуешь. Вы все это попробуете.

Лоренц протестующе поднял руки.

– Тут всего 650 граммов, на всех не хватит.

– Но мы обязательно расскажем вам, как это было вкусно, – заверила Нелли.

Получив этот неожиданный подарок и почувствовав, что глинтвейн наконец оказал своё действие, я пришла к выводу, что праздник удался.

Дети мирно играли в крикет, качались на качелях и карабкались в домик на дереве. Они, казалось, искренне радовались жизни, даже Эмили и Корали. Я даже нашла время пообниматься с Антоном, когда он помогал мне носить пироги из кухни. При этом у меня настолько подгибались ноги, что я чуть не села на яблочный торт с кремом.

– Я так тебя люблю, – сказал Антон.

Я тоже очень любила Антона, несмотря на дурацкий подарок. Сегодня я вообще всех любила. Жизнь была прекрасна, если забыть на пару часов об узелке в груди.

Светило солнце, моя еда была изумительно вкусная. В холодильнике лежали три стейка настоящей говядины из Кобе, и все мои друзья, дети и дети друзей пели мне «Happy Birthday».

А ещё мы придумали название для нашего магазина. Наверное, оно плавало где-то между дольками апельсина в глинтвейне, потому что всех озарило как-то одновременно: «Пумпс и Помпс».

Хотя Лоренц – мелочный, как обычно – считал, что надо говорить «Помп», потому что этого слова во множественном числе не существует, но мы считали, что «Помпс» – это чудесное слово и прекрасно подходит к «Пумпс».

Мы торжественно выпили за новое название.

– За «Пумпс и Помпс», самый красивый магазин в посёлке «Наскомые», – сказала Мими.

– За «Пумпс и Помпс», самый красивый магазин во всём городе, – сказал Ронни, а Труди добавила:

– За «Пумпс и Помпс», самый красивый магазин во всей вселенной!

Даже фрау Хемпель из соседнего дома высунула голову в окно и в виде исключения не пригрозила полицией.

– Поскольку у вас сегодня день рождения, я буду снисходительной, – пискнула она. – Гитти, ровно в шесть часов будьте дома к ужину. И возьми рецепт тыквенного супа.