Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Ты решил стать трезвенником? – Нейтленд кисло оглядел друга.

- Мне лучше не напиваться, – расслаблено пробормотал Элайджа – всё же бокал бренди в нём плескался. – Но тебе-то наоборот хорошо, можешь даже до поросячьего визга – прослежу за целостью шкуры.

- Сомнительно, – фыркнул Дик, решивший выяснить, что сегодня не так с всегда компанейским другом, и передал бокал с шампанским сидящей рядом брюнетке: – Милая дама, не хотите прополоскать горлышко?

Девушка, мгновенно поняв прозрачный намёк, отошла.

- И как она?

- Хорошие челюсти. Думаю, как и у всех остальных здесь. Ты отбирал?

- Помог… Но не такие хорошие, раз ты не хочешь продолжения банкета. Помимо челюстей. – И Нейтленд выдал по его мнению великолепный аргумент: – Хотя одно гарантирую – антибиотиками потом травиться не придётся никому.

Майклсон пожал плечами.

- Не наговаривай зря на девочку.

- Тогда что?

- Сегодня у меня в доме ночует женщина, от которой мне можно уйти либо бедным, либо мёртвым, – пробормотал Элайджа.

- Я думал, ты этого не понимаешь.

- Ну, идиот, что связался, но не настолько же.

- Да уж, в этом случае вправду лучше не пить, – вслед другу направившемуся в относительно целомудренную по части девочек компанию включавшую жениха и второго, даже ещё более безнадёжного Майклсона, согласно пробормотал Нейтленд, и вправду положивший глаз на приятную шатенку на крайнем диванчике. – И всё же какое счастье, что я никогда не был женат…

Два дня спустя.

- Здравствуй, разрешишь? – Постучав, Элайджа вошёл в дверь. Оглядел стандартную комнату для гостей, в которую превратилась её некогда чудная спальня с лотосами, и невольно поджал губы. Бывшая жена прихорашивалась перед туалетным столиком в одной рубашке на голое тело и явно не собиралась прерываться или как-то прикрыть хотя бы бёдра. Хорошо хоть ноги скрестила… – Я посылал за тобой, но ты так и не зашла в кабинет.

- Мне там не нравится говорить. А что ты хотел?

- Хотел спросить, во сколько тебя ждать?

- Меня? – Она недоуменно округлила глаза, встретившись с ним взглядом в зеркале и отложила пуховку с румянами. – А зачем тебе меня ждать?

- Ты поедешь на свадьбу на такси одна?

- Я поеду на свадьбу без тебя, – мягко ответила женщина. – Спасибо за беспокойство, но мы вместе – лишние толки. Не хватало ещё их на лучшем дне моей сестры.

- Ты права. Тогда до встречи на празднике?

- До встречи, мистер Майклсон. – Она с трудом удержала смешок. – И спасибо. Вы как всегда безупречны. Настолько безупречны, что я постараюсь не встречаться с Вами на празднике, чтобы не запятнать шкурку.

- Тебя настолько тревожат толки по поводу былых времён?

- Да я не про толки. – Она стрельнула жаркими, тёмными глазами и засмеялась в ответ. – Не все женщины на свете леди, но пятен от близкого общения быть не должно.

Ещё три часа назад Элайджа проснулся в приподнятом настроении, был доволен собою и жизнью, теперь этого о нём нельзя было сказать даже с натяжкой. Он чувствовал себя раздосадованным, смущённым и двигался словно желе не столько от продемонстрированной наготы, сколько от одного взгляда, сидевшей в комнате через коридор женщины. Неприятные ощущения усиливал тот факт, что всё случалось с ним почти каждый день, когда он был в Великобритании – благо это случалось нечасто. Накинув на себя белоснежную рубашку Элайджа принялся застёгивать запонки, с непреложностью сообразив, что спутницы у него не предвидится. Не то, что бы это его раздражало именно теперь – что хорошего в нескончаемой женской болтовне в метре от себя? – но в целом – да. То есть вопрос стоял иначе – что хорошего нормальному мужчине жить без любовницы вообще? Это ад, и этот ад не прекращался потому, что его жена постоянно мозолила глаза. Стоило ему найти подходящую по экстерьеру и нераздражающую барышню, собраться её куда-нибудь выгулять на вечер – после Ванессы совсем уж просто трахаться перестало нравиться, – как с ним случалась одна и та же история, тот самый кризис среднего возраста, но почему-то наоборот – он приезжал в «Фиалковый приют» посмотреть на дочку, помимо Златки видел Катерину, ощущал ток крови, когда тело переставало его слушаться, невольно вспоминал прошлое, и в итоге дама на вечер разочаровывала в сравнении с тем, что он видел у себя (ну, или почти у себя) дома. Так и получалось, что не имея никаких моральных запретов, только много работы и дочку, Элайджа за три месяца не завёл даже содержанки, не говоря уже о чём-то более адекватном, а шлюхи на одну ночь его никогда не прельщали в принципе. А наутро после периодического случайного секса вдобавок приходило ощущение неудовлетворённости, потому что его преследовало одно и то же впечатление – спокойное лицо Катерины. Хотя Элайдже нравилось смотреть на неё спящую, смеющуюся, когда она билась в оргазме, или позже разглядывать её черты искажённые любовной нирваной, и конечно, он знал, что бывшая жена – просто миловидная в обычной жизни, очень красива с умелым макияжем, любовался ею с наслаждением эстета, но перед внутренним взором и в воспоминаниях Катерина именно всегда была спокойной, какой она бывала лёжа в постели с утра, когда просыпалась и в глазах появлялись осмысленные планы на день. Это было тем более странно, что в жизни он не придавал именно этим минутам значения. Они оказались, как для любителя вина стакан воды – обыденные, но абсолютно необходимые.

Если же отвлечься от нерационального, всё было неправильно и главное – ведь вредно для бизнеса, потому что Майклсон ощущал себя злобным и нервным, и иначе быть не могло, но вырваться из порочного круга не удавалось, а теперь же присутствие Катерины в доме очерчивало глупость его положения слишком явно. Если не считать родных, выросший в абсолютно материалистических понятиях о жизни, когда любовь и прочие чувства считались приятным дополнением к деньгам и успеху, сексу, возможно некоторым выбором и сложностями, но точно не значимой помехой к получению максимума от жизни, с Катериной он порой напрочь забывал обо всём, подсел на этот кайф, и теперь сам себя не понимал, к чему стремится. Хорошо казаться благородным или интеллигентным со скуки, но почувствовать в себе тягу к высокому в действительности оказалось крайне напрягающим делом…

Привычно недовольный, быстро собравшись, заглянув к спящей Софии, он бросил на соседнее сиденье автомобиля, где уже стоял подарок, приличествующий случаю букет и завёл мотор. Мягкое урчание «железного друга» было лучшим средством от любой депрессии, Майклсон почувствовал, как возвращается поколебленное оголёнными женскими ножками душевное равновесие, но не тут-то было – на въезде в дом стояла припаркованная «Ауди ТТ», и в неё садился мужчина в тёмно-сером костюме явно уже получивший разрешение от охраны на въезд. Кроме него этот приказ могли отдать только двое – Роза и Катерина, Джон – начальник охраны, зная, что хозяин дома, предварительно уведомил бы его самого. Розы дома не было… Элайджа выехал за ворота, думая, где он уже видел этого человека. Лицо вроде знакомое, но откуда? Смутная догадка появилась, но Майклсон не дал ей оформиться.

- Бл*, – он включил поворотник, – на семинары с Керолайн пойду… Когда-нибудь.

К счастью, занявшаяся чтением курса женской психологии Керолайн не знала планов зятя загубить своей кислой физиономией сторонника вертикально интегрированных компаний нежную атмосферу девичьих посиделок с пирожками и в это время собирала на свадьбу подозрительно смирную дочь, до последнего скрывавшую факт ухрюканности праздничного платья матери в клей.

Гражданская церемония прошла быстро. Одетая в прямое мини-платье цвета слоновой кости, плотно обхватывающее её формы и демонстрировавшее роскошные ноги, невеста казалась строгой и нежной одновременно, пожалуй, слишком стильной и сексуальной для свадебного торжества в своей изящной шляпке вместо фаты, коротеньких перчатках-сетке и туфлях-лодочках, а жених был серьёзен в костюме и с чайной розой в лацкане и даже суров, но мягкие улыбки, которыми обменялись новобрачные перед поцелуем, без слов говорили, что их решение обоюдное, и они счастливы. Вытянув шею, Кетрин смотрела, как ласково поцеловал Стефан её сестру, а потом под руку с Мейсоном Локвудом проследовала на улицу.